Виктория оценила ложь Грега — у него даже глаз не дернулся во время речи. Орвуд тоже впечатлили его слова — она побелела и прошептала, прижимая правую руку к груди, словно нере было дурно:
— Вы не посмеете…
— Уже. — Он словно гвоздь вбил в гроб нериссы Анны.
Хогг демонстративно дернул ворот и ткнул наобум в чистую кожу:
— Вот туточки она была. И теперь она вернулась к хозяйке.
Нера Орвуд прикрыла глаза и пошатнулась:
— Глупая, глупая девчонка… Я думала, она опять бежит к этому выскочке Минье, а она…
— Да-да-да, она сбежала из дома, чтобы скрыть от вас язву и подумать над дальнейшей жизнью. — Хогг не страдал излишней вежливостью. — Она все поняла о вас. Она погибнет от вернийки. Вы этого хотите?
Нера Орвуд заставил себя выпрямиться, с надеждой глядя в глаза Эвана:
— Лер Игнис, неужели жизнь какого-то кера стоит ваших жизней и жизни моей дочери? Он всего лишь эволюционная ошибка, низшая ветвь развития человечества, по иронии судьбы не вымершая вместе с неандертальцами.
Виктория резко оборвала её — все же больше сдерживаться она не могла:
— Вы ошибаетесь!
Эван чуть сильнее сжал в жесте поддержки её пальцы. Эфир зашелся теплом и нежностью в сердце, сильно отвлекая, но и успокаивая. Вместе ничего не страшно. Они сдержат ведьму, чего бы им это ни стоило. Вместе они сильны.
Орвуд качнула головой, не скрывая разочарования:
— Я слышала о вас, что вы, лера Игнис, весьма прогрессивны и начитаны. Не знать учение Сангана о биологических предпосылках формирования сословий — в моей голове такое не укладывается.
Эван окаменел. Брендон пошел алыми искрами. Оба Грега откровенно скрипнули зубами. Пока Вик искала подходящие слова, нера Орвуд продолжила:
— Леру Сангану удалось наглядно доказать, что так называемые керы и тем более нищие, происходят из другой ветви развития человечества. Их мозг более примитивен — они не способны хоть что-то предпринимать, чтобы достойно обеспечивать себя. Им нравится жить в нищете и грязи.
Эван лапидарно сказал:
— Прекратите! — Он не повышал голос, но эхо подхватило, и нера Орвуд замолчала — обиженно и оскорбленно. Её прогрессивные научные взгляды не оценили. Впрочем, Вик поняла, что та утешалась тем, что не оценили её мужчины — кажется, она мужчин тоже не особо за людей держала, как и керов.
Брендон сделал шаг вперед, старательно не косясь на пол и мозаику:
— Давайте вернемся к сделке. Нера Орвуд, наше предложение: вы без утайки рассказываете все, что происходило тут в Канун, выдаете всех своих подельников, забираете кожно-язвенную болезнь на себя, а мы, точнее я, обещаю вам, что ваши дочери будут жить — их вернийка не коснется. Про то, что все останется в тайне, я обещать не буду — это дело полиции, во-первых, а во-вторых, все равно кто-нибудь из ваших слуг проболтается рано или поздно.
— Они будут молчать… Они же молчали пять лет. И дальше будут молчать. Они скованы клятвой на крови.
— Вы готовы на такую сделку? — уточнил Брендон. — Иначе нерисса Анна сгорит от болезни.
Нера Орвуд еле смогла выдавить из себя:
— Хорошо, я согласна… — Даже эхо не стало вмешиваться — Виктория еле расслышала её слова. — Только одно уточнение — дело не будет передано в суд. Репутация Орвудов не должна пострадать. Как вам такая сделка?
Эван кивнул, вмешиваясь — его, как и Грега, кажется не устраивала потеря дела — он не собирался отдавать его храму:
— Слово чести: вы забираете болезнь с Хогга — я обещаю, что о вашей болезни никто не узнает. Репутации ваших дочерей ничего не грозит. Полагаю, клятву кровью подтверждать не надо — я не рискну среди окружающих плетений пустить кровь.
— У нас есть еще почти год, чтобы оформить договор по всем правилам, — сухо сказала нера Орвуд.
Брендон качнул головой:
— Никакого года. Здесь и сейчас. Моих сил хватит, чтобы провести ритуал, и мне, в отличие от вас, не надо прятаться от властей — я могу задействовать все силы, какие сочту нужным. Итак… Почему и зачем вы убивали девушек в Приморском парке? Зачем вы…
Нера Орвуд возмутилась, повышая голос:
— Я никого не убивала. Убивали крысы, искавшие мне жертв. И над Хогг издевались они же — мне нужно было скрыть ритуал. Она должна была выглядеть как жертва нападения крыс, только то. Я никого не убивала.
Виктория вздрогнула: Орвуд не понимала, что приказывая убивать, она все равно участвовала в убийстве. Такая-то совсем детская позиция: это делали они, а не я.
Грег положил руку на плечо Хоггу и сжал его:
— Держись.
Тот выдавил из себя:
— Неправильная сделка. Тварь должна ответить по закону — мое здоровье не стоит того… Все должны знать, что так нельзя! Мы все же люди, пусть и не можем себе позволить ни домов, ни вашей роскоши.
— Грегори, прекрати, — мягко сказал Грег. — Мы все это знаем. А ей ты ничего не сможешь доказать. Увы.
Нера Орвуд чуть нахмурила свои брови:
— Надо же, а говорят, аристальцы, породившие керов, не склонны к родственным чувствам.
Виктория сделала шаг вперед, Эван обнял её за талию и прижал к себе:
— Вы ничего не знаете о чувствах людей. Ни о родственных чувствах, ни о братской любви, ни о материнской!
Нера Орвуд наконец покинула главную гексаграмму и подошла к ближайшему креслу, тяжело опускаясь в него — предложить сесть остальным ей и в голову не пришло. Впрочем, никто бы и не сел тут, в этом доме.
— Именно материнская любовь и дала мне сил, лера Игнис, спасти своих дочерей и спастись самой. Впрочем, я уже поняла — ваше образование сильно хромает. Мое, к сожалению, тоже было сильно однобоко и ущербно. Меня воспитали как нериссу, оберегая от правды жизни. Потом пришлось учиться всему самой. Я по мнению отца была лишь сосудом, который передаст эфирные силы сыну… Или в моем случае уже внуку. Меня учили эфирологии, но лишь для того, чтобы я обучила свое дитя, передавая дальше родовые методики. Я вышла замуж, окрыленная любовью и долгом перед родом и мужем. Я была неплохой женой — я заботилась о муже и доме, рожала детей, любила и воспитывала их. К сожалению, нер Орвуд оказался типичным мужчиной — не прошло и пары лет, как он завел любовницу. Я не знала об этом, живя в розовом мире любви. Растила дочерей, страдала от нежной кожи, на которой то и дело появлялась сыпь, целовала детей, не зная, что заражаю их вернийкой и убиваю их своей любовью… Мой муж, узнав о вернийке, которой его наградила любовница, бросил её и помчался лечиться — еще на первой стадии. Мне же не сказал — я же нера, нер не тревожат рассказами о любовницах. Неры же не болеют, у них вернийка сама рассасывается, наверное! Трусливая тварь! Когда появились язвы, лечиться было поздно. Я узнала у доктора о болезни и поняла, что меня ждет. Я тогда смирилась. Я, даже когда заболели мои дети, смирилась. Лишь отказала мужу от спальни. Не стала подавать на развод и портить репутацию. Уговаривала себя, что на все воля богов. А потом нер Орвуд, уверившись, что я и дети умрем, привел в дом свою любовницу. Она ходила по моему дому с видом хозяйки и обсуждала, как все изменит в доме. Тут у меня печать и сорвало. Нер Орвуд только после третьего сердечного приступа понял, что его жизнь полностью в моих руках — у некромантов всегда припасена кровь окружающих на всякий случай. Орвуд стал вести себя тише, он даже помог мне с первым ритуалом — познакомил меня с Арно. Сперва я пролечила Анну — она была совсем плоха. В следующий год я пролечила себя. Потом Полли и Бель. Никто ничего не заподозрил, кроме адера Уве, но и тому пришлось сдаться. Ритуал прост и незатейлив. Кровная связь с детьми помогала мне перетащить болезнь на себя, а потом скинуть на какую-нибудь жертву. Мой эфирный слепок, перенесенный на жертву, убеждал болезнь, что она еще ест того, кого надо богам…
— Кто вам помог с разработкой ритуала? — спросил Брендон.
— Никто, — пожала плечами Орвуд. — Вы просто не понимаете, на что способна материнская любовь… Все получилось, как нельзя лучше. Мои малых сил хватило — алтарь рода был полон сил и поддерживал меня… А перед этим Явлением ко мне пришла вывшая любовница Орвуда — он бросил её, снова заразив вернийкой. И снова ничего не сказал… Сволочь и трус. Мне пришлось… Я говорила ей, что может не получиться — между мной и ребенком нет кровной связи, но она настаивала. Пришлось соглашаться. Если мать дура, а отец — тварь, то ребенок-то ни в чем не виноват. Я не знаю — получилось ли.
Виктория опустила глаза вниз — она знала, что не получилось. Эфирный слепок на последней жертве был почти не читаем не из-за шаррафы и воды. Эфирный слепок не удержался, потому что нера Орвуд не любила ту несчастную девочку, единокровную сестру своих дочерей.
— Вы можете назвать имена своих жертв? — сухо спросил Эван.
— Простите, что? Меня их имена не интересовали. Вы интересуетесь у тараканов или крыс перед тем, как их убить, их кличками? Это же аристальцы — низшая ветвь эволюции, её ошибка. Я не трогала настоящих людей.
Глава 30Нера Орвуд
На улице до сих пор было душно, но после затхлости особняка Орвуд воздух казался упоительно свежим. Виктория на миг замерла на крыльце, делая вдох за вдохом — нера Орвуд и её искаженные представления о дозволенном напугали её, особенно тем, что были подтверждены научными теориями, которые никто не спешил опровергать. Слишком выгодно сиятельными верить в аристальцев, особенно тем, кто считает себя просвещённым человеком. Эван снова в утешение согрел Вик стоим эфиром.
Хогг, как пьяный, дернул ворот рубашки, словно он его душил:
— Так… Получается… Она тоже жертва?
Виктория, спускаясь по ступенькам крыльца вслед за ним, качнула головой:
— Нет.
Она рассматривала взбешенного Брока, стоявшего за щитом Фидеса и возмущенно сложившего руки на груди. За его спиной кругами ходил Кевин Смит, старательно делавший вид, что занят службой, а не караулит Хогга. Констебли, стоявшие в окружении, то и дело косились на особняк Орвудов, но терпеливо жарились на солнце. Свен и Жюль, два новеньких мага, державшие плетение с этой стороны особняка, были мокрыми, как мыши — видимо, нера Орвуд все же пыталась прорвать щит во время обсуждения сделки.