Выехав на Окружную дорогу, останавливаться пришлось чаще — Виктория выходила и проверяла след на каждом перекрестке. Дождь медленно накрапывал, грозясь вот-вот стереть все следы. Грег видел, как Виктории трудно: у неё на лице прорезались вибрисы, треугольные звериные уши стояли торчком, а кончики пальцев заканчивались острыми, загнутыми когтями. Хвост больше не прятался в спортивного кроя бриджах, и Грег старательно давился словами: его так и тянуло уточнить, удобно ли сидеть с хвостом. Только вряд ли такое любопытство Виктория оценит. Грег, сжав челюсти, молчал, Виктория тоже. Дождь резко усилился, заставляя Грега включать стеклоочистители.
Закончилось все неожиданно: на одном из перекрестков Виктория долго принюхивалась, а потом стала заваливаться на землю. Грег, решивший, что ей стало дурно, не успел прийти на помощь — вперед на дорогу вырвалась огненно-красная, юркая, как огонь, лисица и стремглав понеслась, даже не проверяя, успевает ли за ней Грег на паромобиле. Дождь без предупреждения перешел в снежный залп, заставляя Грега громко, с чувством ругаться. Переднее стекло тут же залепило снегом, щетки еле справлялись, а потерять Викторию в этой круговерти было нельзя. Оставалось только молится всем богам сразу, чтобы сегодняшний день все же закончился без страшных потерь.
Ночь.
Снег.
Мокрый асфальт.
Бешено колотящееся где-то в горле сердце.
Лес вдоль дороги, и несущаяся алая лисица в узком свете фар.
Сил даже ругаться не было. Только обливаться потом и крепко держаться за руль на резких поворотах серпантина Ветряной гряды.
Погоня за лисицей закончилась так же внезапно, как и началась: через полтора часа дикой гонки, когда снегопад почти стих, Виктория все так же без предупреждения рванула в лес. Грег до упора вжал в пол педаль тормоза — ногу судорогой чуть не свело: до сих пор никто не придумал, как можно усилить человеческое воздействие на колеса. Пока все зависело от силы человека. Тормоза его усилий не оценили — завизжали. Шины заскользили на мокрой дороге — уже редкий снег таял, не касаясь асфальта. Тяжелый паромобиль занесло и пару раз крутануло на, к счастью, пустой дороге. Грег дрожащими руками потушил топку и проникновенно выругался в небеса.
На ватных ногах, понимая, что Виктория может не отдавать себе отчет в том, как опасно быть одной в Танцующем лесу, Грег выбрался из паромобиля и, запустив над собой эфирный светляк, понесся обратно за лисой, сразу сворачивая с дороги в лес. Он не был уверен, как далеко его протащило по дороге на паромобиле — Виктория могла быть и в десятке ярдов, и в сотне. Грег чудом не упал и не переломал ноги в придорожной канаве: во тьме почти безлунной ночи — не за горами новолуние, — она казалась безобидной и неглубокой. Еле выбравшись из канавы, скользкой от влажной глины, он принялся осматриваться в поисках Виктории. Наугад помчался по кромке леса, заросшей высоким, ломким сейчас папоротником. За Грегом клубилась алая пыль шаррафы вперемежку с мелкими спорами. Лер Зонт с трудом поспевал за Грегом с головой исчезая в зарослях. Грег, высматривая лисицу — ей тут легко затеряться в хрупких рыжих ваях, — не понимал, зачем Брендон свернул с дороги и помчался в лес. Что или кого он тут увидел? И где сейчас искать Викторию, что гораздо важнее. Маяком Грегу стали множественные эфирные светляки, осветившие лес.
Виктория нашлась на покрытой пеплом поляне — оказывается, Грег не заметил небольшой съезд с дороги в лес. Она стояла уже в людском обличье и старательно делала фиксограммы. Грег видел, как по щеке у неё катилась одинокая слеза. Снежинки, больше похожие на огромных мух, медленно кружились в воздухе и таяли — земля была еще теплой после пожара. Кое-где трава тлела алыми искрами. Грег затушил их.
Брендона убили не каутельянцы и не адер Уве. Его убила не вовремя закончившаяся вода в баке пароцикла. Огромный выброс пара в результате оголения огневой коробки. Выжить практически невозможно.
Грег поднял руку вверх и подал эфирный сигнал: «место преступления!». Часа через три сюда приедут эксперты и судебный хирург.
Воняло гарью — не продохнуть. Сгорела вся лесная подстилка — хвоя, листья, резные ваи папоротников. Раскуроченные останки пароцикла разбросало на десятки ярдов. Обугленная рама влетела в ствол нелиды, сломав её. Деревья тут росли так близко, что макушка нелиды зацепилась за ближайшие березы и не упала на землю, до сих пор треща под порывами ветра. Разорванную в клочья топку закинуло на дуб. Колеса, с дымящимися шинами, валялись по разные стороны поляны.
Грег, заметив, что Виктория закончила съемку, рванул по пеплу в поисках тела. Пароцикл — не паровоз, сила взрыва не так сильна, так что что-то остаться от Брендона должно было. Даже пожар не сожрал бы его тело полностью.
Тела не было. Даже костей. Даже пряжки или священного треугольника — от паровозной бригады, упустившей воду и допустившей взрыв котла, находят именно их.
Грег выпрямился — он рассматривал раму пароцикла:
— Брендон погиб не тут. Возможно, взрыв был позже — он не загасил топку. Пароцикл взорвался без него.
Лер Зонт, полностью покрытый пеплом и прилипшими к влажной ткани купола рыжими спорами, покрутился на месте и неуверенно запрыгал прочь в лес. Виктория, уже собравшаяся с силами, принялась хищно принюхиваться, а потом зачихалась — в нос попал пепел.
— За лером Зонтом? — предложил Грег. — Он, кажется, знает, что делает.
Виктория кивнула:
— За ним. — Она запустила за зонтом светляк. Тот лениво полетел между деревьев. Тут они еще не танцевали — стволы были ровные и высокие.
— Ты первая — я страхую, — Грег быстро кинул поисковую сеть — не хотелось бы напороться на нежить. Они в начале седьмицы все тут почистили, но мало ли.
Нежити не было. Точнее не было движущихся эфирных объектов с температурой тела равной окружающей среде — всегда надо помнить, что это поисковое плетение неидеально. Бывают ошибки и исключения из него.
Виктория осторожно пошла за зонтом — Грег заметил, что её уши снова оказались на макушке. Он набросил на поляну легкое защитное плетение, чтобы зверье или случайные любопытствующие не наследили тут, и направился за Вик. Грег понимал, что в три часа ночи никто не полезет на поляну со сгоревшим пароциклом, но инструкции не на пустом месте пишутся.
Зонт медленно, словно неуверенно прыгал вглубь леса, то и дело исчезая в высоких папоротниках.
Виктория остановилась — её штаны были в рыжих сухих перьях и алом песке из Карфы:
— Мне кажется, что зонт не знает, куда идти. Я не следопыт, но не похоже, чтобы тут кто-то шел до нас. — Она прикоснулась к вайе — на ладони тут же остался алый след.
Зонт оскорбленно раскрыл купол и тут же его сложил, а потом снова направился в лес.
Грег согласился с Викторией:
— Он нам тут не помощник. Что с твоим нюхом?
Она честно призналась:
— Только гарь. Пепел все забил — я ничего не чувствую.
— Тогда ищем расходящимися кругами. Тут такие высокие папоротники, что можно в ярде от тела пройти и не заметить.
Виктория мрачно кивнула и вернулась к поляне, начиная поиски по новой.
Круг за кругом, Грег шел на расстоянии двух ярдов от Виктории, чтобы ничего не пропустить. И на тело Брендона, лежавшего ничком среди корней раскидистого дуба и прикрытого папоротниками, наткнулся первым Грег.
— Нашел! — сказал он, снова запуская в небеса сигнал.
Грег быстро опустился на корточки и прикоснулся к шее, ища пульс — надежда, что Брендон жив, все еще жила в нем несмотря на то, что алый эфир вокруг тела еле тлел. Шея была ледяной. Брендон все же погиб. Пальцы Грега были в липкой, темной при тусклом свете светляка крови.
— Он… — Виктория нависла над Грегом, всматриваясь в Брендона.
Грег встал, мрачно говоря:
— … убит. Шея вывернута и поедена нежитью.
Виктория прикрыла на миг глаза, выругалась крайне затейливо, а потом сделала пару снимков тела Брендона. Грег тут же накинул на тело защитное плетение — им еще нежить искать.
Зонт робко отирался рядом и не спешил за нежитью. Это на него совсем было непохоже, хотя что Грег вообще о нем знает? Он даже не знает, кому на самом деле верен зонт.
Грег запустил в воздух сразу россыпь светляков. Стало светло, как днем. Шипел эфир над телом Брендона. Скрипели ветви деревьев. Шуршали вайи папоротников. Гулко билось сердце в груди. Снег затих, словно не хотел мешать в поисках.
Виктория рукой в вязаной перчатке ткнула вглубь леса:
— Туда!
Нежить была глупая — она не пряталась, следы: поломанные вайи и осыпавшийся алый песок — с головой выдавали её путь. Лер Зонт покрутился на месте и все же запрыгал первым, указывая дорогу.
Виктория не потеряла голову из-за смерти Брендона — засветив огненный шар на ладони, она осторожно пошла вперед. Не побежала, не превратилась в лисицу, чтобы первой добраться до нежити — пошла ровно, проверяя дорогу и готовность Грега её прикрыть.
Нежить в алом мундире инфантерии Ондура сидела на пригорке и глупо смотрела на собственные пальцы в липкой лисьей шерсти и крови. Парень…
Грег успел разглядеть синие глаза, светлые, коротко подстриженные волосы, сломанный с горбинкой нос.
…выставил вперед багряную от крови Брендона руку и выдавил из себя, демонстрируя тонкие, как шило клыки:
— Не… адо…
Зонт рванул в попытке прикрыть Викторию… Или нежить — Грег так и не понял.
Эфирный шар сорвался с руки Вик, превращая нежить в огненный факел.
Когда нежить опала на землю пеплом, Грег привычно подошел и наложил на горячую землю священный треугольник. Сказать, что парень честно выполнил свой воинский долг, он все же не смог. Только прошептал помертвелыми губами:
— Спи с миром.
Грег выпрямился — убийца Брендона был найден и уничтожен, как и хотела Андре. Только на сердце легче не стало. Виктория тихо спросила, смотря как устало ковыляет прочь зонт:
— Он сказал: «Не надо»?
Грег соврал:
— Он не это сказал. Он был когда-то ондурцем и говорил на вернийском. — Он понял, что ошибся: нежить не говорит, — и поправился: — возможно, он вообще просто мычал. Виктория, возвращаемся к паромобилю. Надо ждать экспертов.