еперь не приходят. Иногда, правда, на нее снисходит некоторое просветление, и она убеждает меня, что раздарила книги сама. Полагаю, определенная доля правды в этом есть. Бабушка всегда отличалась повышенной щедростью. Если ее просили — могла отдать последний медяк из кошелька. Правда, уже через миг она начинает обвинять меня в воровстве. А еще через секунду вообще забывает, о чем шла речь. Да что там, посмотрите на нее — и сами все поймете.
Я украдкой покосилась на владелицу библиотеки, которая замерла чуть поодаль от меня. Она словно отключилась, заснула с открытыми глазами, уставившись на ближайший стеллаж. И я невольно содрогнулась, заметив, что из уголка ее морщинистого рта свисает тонкая белесая нитка слюны. Возникла неловкая пауза. Я не знала, что сказать, а Гилберт просто молчал, угрюмо разглядывая опустевшую комнату. Наверное, вновь переживал в уме свои потери и обиды.
Вдруг позади громко хлопнула входная дверь, и звонкий девичий голосок воскликнул:
— Найн Гилберт, я вернулась! Надеюсь, наша любимая нейна Амалия хорошо себя вела?
— Это Габби, — пояснил мне Гилберт. На какой-то неуловимый миг запнулся и поправился: — Точнее, Габриэль. Помогает мне присматривать за бабушкой.
— Нейна Амалия, где вы? — позвала от дверей незнакомая мне Габби.
— Мы в библиотеке, Габби! — откликнулся Гилберт. Покосился на меня и добавил с ядовитым сарказмом: — Видишь ли, у нас посетительница, которую обманула вывеска.
— О, так в Аерни приехал кто-то новенький? — удивилась Габби, и по коридору рассыпалась дробь ее каблучков. — Гости у нас настоящая редкость.
Спустя миг я наконец-то получила возможность увидеть обладательницу столь приятного голоса. Ею оказалась невысокая миниатюрная сероглазая блондинка. Вряд ли она была старше меня или Гилберта — скорее наша ровесница, может быть, на год-два младше.
Девушка радушно улыбнулась мне и протянула руку для приветствия. Удивительно сильные пальцы на пару мгновений обхватили мою ладонь, затем разжались.
— Хлоя, — представилась я, вспомнив, что запамятовала это сделать раньше. — Найна Хлоя Этвуд.
— Этвуд?! — в едином возгласе слилось сразу два голоса. Габби и Гилберт переглянулись, и дальше продолжил уже парень: — Получается, вы из рода Этвудов?
— А вы знали Элизу Этвуд? — невежливо вопросом на вопрос ответила я.
— Это долгая история, — уклончиво проговорил Гилберт. Посмотрел на нейну Амалию, которая по-прежнему с отсутствующим видом опиралась на клюку, уйдя в какой-то свой мир, невидимый окружающим.
— Я отведу ее наверх, — моментально отозвалась Габби. — Уложу в кровать и дам успокаивающего отвара. Пусть отдохнет. А вы пока побеседуйте.
После чего осторожно положила руку на плечо словно замечтавшейся старушки.
Ее прикосновение привело Амалию в чувство. Она растерянно моргнула и принялась затравленно озираться по сторонам, явно не понимая, как здесь очутилась.
— Пора подавать чай, — скрипуче прозвучал ее голос. — Скоро придут мои подруги. Я всех пригласила, чтобы обсудить новую книгу…
— Конечно, нейна Амалия, — спокойно проворковала Габби, с невероятной легкостью разворачивая старушку к дверям. — Пойдемте наверх. Там уже ждут вас.
Владелица разгромленной библиотеки мазнула по мне ничего не выражающим взглядом. Неожиданно растянула губы в ухмылке.
— А, так вы, милочка, внучка шалуньи Элизы…
— Правнучка, — поправила я, почти не удивившись этой ошибке. Привыкла уже, что о существовании дочери Элизы — Вивьен — мало кто знает. — У Элизы была дочь, которая и родила моего отца — Кристиана Этвуда.
— Кристиан… — На лице старушки отразилась отчаянная попытка вспомнить, о ком я говорю: — Кристиан… Кристиан… И Вивьен. Вивьен я помню. Красавицей росла. А Кристиан…
— Вы вряд ли его знали, — поспешила я ей помочь. — Мой отец воспитывался в закрытой школе и редко бывал здесь. Да и погиб в достаточно юном возрасте.
— Бедная Элиза, — вдруг внятно и отчетливо проговорила Амалия. — Альтис забрал у нее всех, кого она любила.
— Пойдемте, — уже настойчивее повторила Габби, заметив, как от последней фразы я вздрогнула. — Нейна Амалия, вам надо отдохнуть. — Потянула ее в коридор, но старушка уперлась клюкой в пол, не позволяя сдвинуть себя с места.
— Тьма охотилась за ней, — зловеще прокаркала она. — Тьма всегда кружилась за ее спиной. Знаешь, милочка, как сильно Элиза боялась ночи? Особенно когда на небе царила полная луна.
— Гилберт. — Габби умоляюще оглянулась на молодого человека. — Я одна не справлюсь.
— Постойте здесь, найна Хлоя, — отрывисто бросил мне юноша. Болезненно усмехнулся: — Все равно в нашем доме больше нечего брать.
Кровь резко прилила к лицу. Он что, намекает, будто я могу что-нибудь украсть из этой так называемой библиотеки? Но сказать я ничего не успела. Гилберт уже сорвался с места и бережно подхватил свою бабушку под другую руку, помогая девушке увести ее.
— Элиза была проклята! — продолжал звенеть в коридоре крик безумной старухи. — Весь род Этвудов проклят! Вивьен сбежала в монастырь, но и там ее настигло возмездие. Беги отсюда, девочка! Беги, пока не поздно!
Казалось, эти крики никогда не стихнут, но наконец Амалия замолчала, и воцарилась долгожданная тишина. Видимо, Гилберту все же удалось затащить бабушку в ее комнату. Однако отзвук ее мрачного пророчества еще долго звучал эхом в моих ушах.
— Что тут происходит? — прошептала я себе под нос, задавшись этим вопросом в тысячный, наверное, раз за прошедшие с момента приезда дни.
Несмотря на то что комната была залита ярким солнечным светом, мне было не по себе. Тени под книжными стеллажами выглядели неправдоподобно темными и живыми. Они шевелились на полу как змеи, хотя, конечно, скорее всего, виной было мое расшалившееся воображение.
И внезапно мысль о побеге из Аерни стала невыносимо притягательной. А может, плюнуть на все? Сдался мне этот древний дом. Жизнь-то дороже. Но я тут же устыдилась своего сиюминутного трусливого порыва. Какая я все-таки впечатлительная! По сути, еще ничего не случилось. Я не видела ни одного призрака. Правда, загадочного со мной за эти дни произошло в избытке, но с другой стороны — все это могло быть подстроено. Разыграл ведь Лукас передо мной тот ночной спектакль. Вдруг он успел побывать и здесь и щедро заплатил этой троице за новое представление?
Гилберт долго не возвращался, и я совсем было собралась улизнуть. Все равно, как оказалось, от библиотеки осталось одно название. Вряд ли я найду в этом доме подшивку газет. Нейна Амалия, возможно, могла бы рассказать мне много интересного, но я в жизни бы не стала ее ни о чем расспрашивать. И без того ужаса натерпелась. Да и кто поручится, что в голове у несчастной старушки не перемешались самым причудливым образом быль с фантазиями?
Впрочем, была одна веская причина, по которой я не хотела уходить, не дождавшись прежде возвращения молодого человека. В голове неприятной занозой сидели его слова, которые он произнес прежде, чем отправиться на помощь Габриэль. А вдруг юноша решит, что я так быстро удалилась, потому что тоже решила поживиться чем-нибудь стоящим из его дома? Не думаю, что я вправе винить его за такую подозрительность. Кто знает, как я бы вела себя, лишившись по вине воров практически всего имущества.
Наконец я услышала, как где-то в глубине дома хлопнула дверь, и спустя некоторое время в зал вошел Гилберт. Юноша выглядел очень измученным. Рукава его рубахи оказались закатанными, а на предплечье виднелись свежие глубокие царапины с запекшимися капельками крови.
— Простите, что заставил вас ждать. — Гилберт не сел даже — рухнул на один из стульев, которые сиротливо жались к стене. Измученно смахнул тыльной стороной ладони испарину со лба. — Моя бабушка… В общем, когда она нервничает — то становится агрессивной. А ваш приход ее очень взволновал.
— Извините, что принесла столько проблем, — искренне покаялась я.
— Да ладно. — Гилберт растянул губы в неуклюжей улыбке. — Это все равно происходит у нас намного чаще, чем мне бы хотелось. К тому же я сам виноват. Надо было давно снять эту проклятую вывеску. Но все опасался, что бабуле приспичит проверить ее наличие. Иногда на нее находит.
В коридоре раздался звук торопливых шагов, и к нам присоединилась Габриэль. От аккуратной прически девушки не осталось и следа. Волосы торчали в разные стороны, на скулах тлели неровные пятна румянца. Видимо, ей тоже пришлось принять участие в этой неравной битве.
— Уснула, — ответила Габби на невысказанный вопрос в глазах Гилберта. Досадливо цокнула языком, тронув растерзанный кружевной воротничок, висящий на одной ниточке. — Опять платье порвала. Гилли, тебе придется поднять мне жалование.
Я хмыкнула про себя, услышав такую фамильярность. Хотя, впрочем, что тут такого странного? Гилберт и Габриэль примерно одного возраста, наверняка проводят много времени вместе. Не удивлюсь, если окажется, что между ними роман.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — мрачно пробурчал Гилберт. — Я и без того почти банкрот.
— Да ладно, я пошутила. — Габриэль рассмеялась и отправила насупленному юноше воздушный поцелуй, чем только утвердила меня в мысли о том, что между ними есть если не отношения, то флирт точно.
— Габби! — Гилберт укоризненно показал глазами на меня, и девушка притворно смутилась. Потупилась, словно напроказничавшая девочка, при этом украдкой подмигнув мне.
— Я, наверное, пойду, — произнесла я, с трудом сдержав улыбку от этой сцены. Очаровательная в своей детской непосредственности Габриэль нравилась мне все больше и больше. — Не буду вам больше надоедать. Простите еще раз, что все так глупо вышло.
— Постойте, — окликнул меня Гилберт, когда я уже повернулась, намереваясь поскорее покинуть этот дом. — А зачем вы, собственно, приходили? Насколько я помню, у Элизы Этвуд, коль вы являетесь ее правнучкой, была своя коллекция книг, и весьма неплохая.
— Я хотела узнать подробности ее смерти, — неохотно призналась я. — Видите ли, я понятия не имела, что она умерла, до самого своего приезда сюда. Более того, я была абсолютно уверена, что еду в Аерни по ее личному приглашению. Как потом оказалось, письмо отправил мне Дуглас Паттерсон — поверенный нашего семейства. Тот не скрывал, что оно было написано около года назад, незадолго до смерти Элизы, но отправил он его только теперь, выполняя ее последнюю волю.