— Два года назад. Я никогда не был здоровым, но за последние два года почти превратился в мертвеца, сам видишь, — он откинул одеяло, задрал рубаху и показал выпирающие ребра, как у Кощея.
— Так вот кого в будущем назовут Кощеем бессмертным, если ему удастся вовремя удрать, — тихо проговорил Петька, чтобы его никто не услышал. — Многих же ты погубишь, если тебе не помочь.
— А что от этого есть способ исцелиться? Помоги, брат, не хочу быть упырем и этим, как ты сказал, Кощеем, — упс, у него уже и слух стал абсолютным, этого Петька не учел.
— Нужно переливание крови от других людей, но не все так просто, как кажется. Инструментов для этого нет, да и не каждый человек подойти сможет, хотя регенерация в тебе уже есть, она справится с разным резусом фактора, — бормотал Петька, почесывая затылок. — Надо будет посоветоваться, а ты пока ничего не делай и подозрений у сестры не вызывай. Иначе не сносить тебе головы раньше времени.
— Хорошо, сидеть буду тихо. Плевать на факторы, у меня раны заживают, как на собаке. Какие инструменты нужны? Закажем в кузнеце, а людей не жалко, прирежем столько, сколько потребуется, — каким-то образом понял смысл сказанного Иван.
А вот последнее высказывание очень не понравилось Петру. И он задумался, а стоит ли помогать этому упырю не по крови, а по сути…
Продолжение этой истории случится через 200 лет, где вы сможете встретиться с потомками главных героев.
Читаем «Грелку» https://author.today/work/272162
Глава 11Знакомство с суккубом
У православных людей каждое воскресное утро появилась христианская традиция, посещать церковь, дабы очиститься от грехов. И здесь даже члены царских кровей должны были отстоять утреннюю молебну под заунывное песнопение батюшек. Наталья Алексеевна вместе с Петрушей под надежной охраной шли к паперти перед собором. Простой люд расступался по сторонам, давая проход царской семье. По бокам сидели убогие, нищие и блаженные, просящие милостыню. Взгляд Петра зацепился за вихрастого грязного парнишку, который широко улыбался прохожим, останавливающихся дабы кинуть ему монетку. Петька еще ни разу в прошлой жизни не подавал, а теперь ему отчего-то захотелось это сделать. Он попросил мелочи у матушки и подошел к мелкому подростку, бросив горсть в шапку.
— Благодарствую, Всемилостивейший Государь, буду молиться за ваше здоровье, — снова улыбнулся паренек, отчасти чем-то похожий на Гришку. Вероятнее всего, его открытая улыбка, по которой соскучился Петька, притянула к пареньку. Всю службу Петька делал вид, что молился, но на самом деле думал о том, как выжить в этом непростом для него мире. Выйдя из храма господня, ноги сами понесли к парнишке. Он и второй раз бросил монет в его шапку.
— Вот, ничего не меняется, — улыбнулась мать, с любовью глядя на Петрушу. — Каждый раз одно и то же, всегда два раза подает одному и тому же побирушке.
Петька уже начал спускаться, но слова матери его остановили. Такое могло бы быть, если бы это делал один и тот же человек. Но он-то другой, не умеющий давать подаяние, а надо ж, сам подошел, сам бросил, да не один раз, а целых два. Что-то тут не чисто. Развернувшись, поманил к себе вихрастого побирушку. Тот подскочил и бухнулся на землю пред царем.
— Интересно мне тебя расспросить. Приказываю отправиться со мной во дворец, — после этого гордой и величественной походкой Петр пошел за матерью.
Он сочувствовал этому нищему. Недавно сам был в его роли, когда охранники, не впустили его в Коломенское, приняли за беспризорника. Мелкого сопроводили прямо до царских палат. Дружинные вошли вместе с ним, не желая оставлять наедине своего государя с бродягой.
— Рассказывай, как на духу своему государю. Как до такой жизни докатился и почему к тебе подходят чаще, чем к остальным? Отпираться, не имеет смысла, я это точно подметил, — хитро прищурился Петька.
— Не вели казнить, мой государь. Просто я хорошо улыбаюсь людям, вот ко мне и тянет народ, — такое тоже имело место быть. Сейчас, когда парень просто был на коленях и испуганно взирал на служивых, он не улыбался. Петр прислушался к себе. Ощутил, что паренька отпускать по-прежнему не хочется, словно магия какая.
— Я еще спросил, как ты докатился до побирания? Что случилось с твоими родными? — стоять от чего-то перед худощавым подростком в рванных одеждах, стоящим на коленях, было стыдно. Петр прошел и уселся в кресло, дабы не возвышаться так явно. Напряжения внутри стало меньше.
— Мать сильно болеет, лежит и уже вторую неделю, не встает. Отца не помню, а матушка о нем ничего не рассказывала, — равнодушно подросток поведал о своих печалях.
— Есть магия у тебя или матери? И сколько лет от роду? Как звать? — Петька продолжал, даже отойдя подальше, чувствовать что-то, сложно объяснимое.
— Откуда магии то взяться у простолюдинов? Лет одиннадцати от роду, правда никто не дает этот возраст, мелкий слишком. Назвали Есением, Сенькой кличут, — очень связно ответил мелкий, который ну никак не должен был быть таким болтливым и смелым.
— Хорошо, что магии нет. Тогда хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Оставьте нас одних, а ежели услышите крики о помощи, то забежите, — отдал он приказ охране.
Оставшись с пареньком наедине, Петр не стал предлагать ему вставать, раз сам сидел. Это будет нарушением этикета, о чем ему все утро матушка прожужжала.
— Мне скучно одному во дворце. Совсем нет подростков, подходящего возраста. Мне не с кем поговорить, а взрослые либо учат, либо раболепствуют, — молодой царь просто пожаловался совершенно незнакомому пареньку.
— Сочувствую, всем бы ваши заботы, государь, — паренек попытался скрыть усмешку, прикрыв ее ладошкой. Петьке стало от чего-то совестно. Ведь и в прежней жизни и в этой ничем полезным не занимался, только в игры резался.
— Не хотелось ли тебе служить мне, живя рядом во дворце? Сытно есть будешь. Мать целители попробуют вылечить, — сейчас Петька почувствовал себя сначала работодателем, а потом вербовщиком, когда надавил на больную тему о матери.
— Премного Вам благодарен, государь, но не могу оставить матушку одну. Кто за ней присматривать будет? Она же ходить совсем не может, — а вот сейчас парень совсем заврался. Сначала говорил, что слегла две недели как, а теперь и ходить не может. А есть ли вообще мать?
— Врешь и не краснеешь. От чего не хочешь? Скажи, как есть, наказывать не буду, отпущу, ежели не соврешь, — Петьке стало любопытно узнать правду.
Сенька вынул тугой кожаный кошель из-за пазухи и вывалил мелочь на пол. Получилась приличная горка.
— Это только за один день я собрал милостыни. В деньгах не нуждаюсь и могу позволить себе вкусно есть, спать в тепле и даже целителей. Мне важна свобода. Я как ветер в поле, сегодня здесь, а завтра могу уйти куда глаза глядят, — он аккуратно стал собирать монетки, складывая их в кошель. И тут Петр ему реально позавидовал. Ведь денег своих у него не было, и свободой, будучи царем, он не обладал. Вот сейчас ему реально захотелось поменяться с мелким пареньком местами. А еще защемило под ложечкой, когда парнишка поднялся и, пожав плечами, словно извиняясь, решил уйти.
Когда за ним закрылась дверь, чувство одиночества затопило Петьку, словно только что расстался с кем-то близким и родным. Очень похожее чувство испытал совсем недавно, когда Гришка провожал в дорогу, стоя на крыльце.
— Митрофан, домовой, где тебя черти носят? — захотелось ему передать весточку рыжему пареньку, оставшемуся в лесу.
— Что тебе, чай не пожар начался? Ушло это демоническое отродье? — вышел из угла маленький мужичок, которого видели лишь те, кто побывал за гранью.
— Ты про сестру? Не знаю где она, сюда, слава Богу, не заходила, — перекрестился Петр и передернул плечами.
— Нет, я о той, что сейчас вышла и не захотела работать на тебя, — рассмеялся Митрофан, видя вытянутое выражение лица у Петьки. — Это была девчонка, но не совсем, в ней течет кровь суккубы. И они никогда никому не служат, а только подчиняют.
— А почему она тогда не захотела подчинить меня? — Петька встал кресла и начал быстро мерять шагами комнату. — Вот, оказывается, почему меня к ней так тянуло и хотелось дать денег.
— Не тебя одного, всех мужиков, которые проходили мимо. Пока она притворяется грязным мальчишкой, то в безопасности. Именно поэтому она не может жить во дворце, ей здесь не дадут прохода. А если узнают, что вы попали под ее влияние, то отрубят голову. Поэтому свою свободу и возможность сбежать, девчонка ни за что не променяет.
— Теперь понятно ее поведение. А что там с Гришкой? Как мне с ним связаться? Есть ситуация, в которой нужна будет его помощь. Тут брат превращается в упыря и нужно полное переливание крови, — Петька немного успокоился и уселся за стол. — Записку сможешь ему доставить?
— Если совсем небольшую. Его сейчас нет в избе, он отправился в Воробьевку за продуктами. И еще там эпидемия среди скота началась, — поделился новостями Митрофан, залезая на стол и наблюдая, о чем пишет Петька.
— Хочу, чтобы он сгонял в прошлое и посмотрел момент переливания крови. Я немного представляю, как это сделать, но вот что использовать, не имею ни малейшего понятия, — продолжал что-то писать на маленьком листочке парень. — А потом пусть дует срочно сюда, иначе мы получим еще одно чудовище, которое навряд ли сможем остановить.
Митрофан забрал записку и исчез прямо со стола, провалившись в иное измерение. А Петр взял первую попавшуюся книгу, лежавшую у него на столе, и только сейчас уразумел, что не понимает, о чем в ней написано на старорусском языке.
— И как мою записку прочтет Гришка? А если мне нужно будет подписать какой-либо документ? Или прочесть указ? — вот сейчас волосы зашевелились на голове у молодого царя. Он абсолютно не мог ни читать, ни писать, и это могло выдать его с головой.
В этот момент к нему в палаты зашли его кровные дядьки, Афанасий с Иваном и велели одеваться.