Ольга молчала, боясь поверить в свою удачу. Ведь именно это она и должна была сделать – невзначай перевести разговор на Добродеева. Ольга кинула взгляд за деревья, где спрятался Виталик, дожидаясь, пока жена выполнит свою миссию, и едва заметно кивнула. В ответ он показал ей большой палец.
Старушка меж тем обеспокоилась Ольгиным молчанием.
– Я, наверное, выгляжу ужасно занудной, – грустно проговорила она. – Это беда всех одиноких пожилых людей. Так хочется иногда пообщаться с кем-нибудь, кроме собаки!
– Нет, что вы! – заверила ее Ольга. – Мне вовсе не скучно! Наоборот, я бы охотно поговорила еще.
Старушка недоверчиво поглядела на нее:
– Разве вы не торопитесь? Вы ведь спрашивали, который час!
– Нисколько. Я встречаюсь с мужем вон в той кофейне, но он должен подъехать только через полчаса. Поэтому сейчас я свободна.
– Тогда у меня есть отличная идея. – Глаза старушки засияли от радости. – Давайте вместе пойдем в кофейню. Мы часто там бываем с Кнопочкой. Вы будете ждать своего мужа, а тем временем мы поболтаем. Я расскажу вам истории из своей жизни, это стоит послушать.
– Как здорово! – Ольга была в восторге. Все складывалось как нельзя лучше. И вечер обещал быть нескучным. В самом деле, разве может поход по магазинам и в кино сравниться с ролью секретных агентов, неожиданно свалившейся на них с Виталиком?
– Вы не против? Тогда идемте. – Старушка поудобней перехватила поводок.
– Да, хорошо. Я только мужу эсэмэс напишу.
Ольга вынула телефон и набрала сообщение Виталику.
«Идем в кофейню. Подходи через полчаса, я сказала бабушке, что жду мужа».
Виталик не поверил собственным глазам. Ну и Ольга! Просто заправская сыщица. А еще не хотела ехать. «Все понял, – написал он в ответ. – Буду через полчаса».
– Что ж, давайте знакомиться, – проговорила старушка, медленно семеня рядом с Ольгой по тротуару. – Меня зовут Ирина Даниловна. А вас?
– Ольга.
– Красивое имя. Мою маму так звали.
Дождь постепенно затихал. Старая учительница расстегнула дождевик, а Ольга сняла с головы капюшон. Они зашли в кофейню и заказали чайник чая и два пирожных «картошка». Ольга надеялась, что Ирина Даниловна возобновит разговор о Добродееве. Но та, казалось, совсем позабыла о нем. Обрадованная тем, что ей на время удалось избавиться от одиночества, она болтала без умолку обо всем на свете. Ольге приходилось каждую минуту отвечать на ее вопросы: чем увлекаются современные девушки и юноши, где предпочитают трудиться, как проводят выходные. Пока она раздумывала, как бы незаметно напомнить Ирине Даниловне про Федора Добродеева, прошло минут пятнадцать. Вскоре должен был прийти Виталик, а дело не сдвинулось с мертвой точки. Ольга занервничала. Нужно было срочно что-то предпринять. Она решила идти напрямик.
– Расскажите мне о ваших бывших учениках, тех, кто навещает вас. Вот, например, сегодня… вы сказали, что кто-то приходил к вам. Фамилия еще такая забавная.
– А, это Феденька Добродеев, – оживилась Ирина Даниловна. – Замечательный был мальчик, учился, правда, не блестяще, но в классе его все любили.
– За что? – полюбопытствовала Ольга, чрезвычайно довольная собственной изобретательностью.
– Он абсолютно оправдывал свою фамилию, старался для всех сделать что-нибудь доброе, хорошее. И руки у него были золотые – если что-то требовалось починить, я всегда просила именно его. Их класс был моим последним выпуском, потом я ушла на пенсию.
– Интересно, а друзья у этого Феди были?
– Еще бы! – воскликнула старушка. – Я же говорю: его все просто обожали. У Феди было много друзей, но ближе всех – Павел Плотников. Они были просто не разлей вода. И даже влюбились в одну и ту же девочку, Валю Усачеву. Федя и Паша были на все готовы ради Валюши. Они каждый день провожали ее из школы, по очереди носили ей портфель, на все праздники дарили цветы и конфеты, словом, ухаживали, как могли в своем возрасте.
– И что, выбрала она кого-нибудь из них? – спросила Ольга, с некоторой скукой и разочарованием приготовившись снова слушать историю, рассказанную Валентиной. Делать, однако, было нечего.
Ирина Даниловна грустно покачала головой:
– Выбрала. Павла.
Было отчетливо видно, что старая учительница не одобряла Валентинин выбор.
– Вы как будто недовольны тем, что Валя предпочла Федору Павла, – сказала Ольга.
Ирина Даниловна тихонько рассмеялась.
– Что вы! Как я могу быть недовольна? Тем более Павел и Валентина женаты уже семь лет. Просто… – Старушка замялась, очевидно, желая сказать что-то еще, но одновременно не решаясь на это.
– Что просто? – переспросила ее Ольга, отчего-то чувствуя волнение.
– Да нет, ничего, – после небольшой паузы ответила Ирина Даниловна. – Впрочем… впрочем, да, я действительно недовольна тем, как поступила Валюша. Вернее, не недовольна, а скорее удивлена.
– Удивлена чем? – не поняла Ольга.
– Видите ли, ведь Федя спас Валюшу. Вытащил из комнаты, где начинался пожар.
– Федя? Добродеев?! – выпалила Ольга.
– Да. А почему это вас так удивило? – Старушка недоуменно округлила глаза.
– Нет, я просто так, – поспешно проговорила Ольга, стараясь взять себя в руки и подавить охватившее ее возбуждение. – Расскажите, пожалуйста, как это произошло.
– С удовольствием. Мы с мальчиками и Валей сидели в классе и готовили материалы для стенда. Внезапно выяснилось, что не хватает какой-то краски. Я послала Валю в подсобку к завхозу. Она убежала и долго не возвращалась. Так долго, что мы все стали волноваться, а Федор особенно. Кончилось тем, что он прекратил свою работу и пошел следом за Валей вниз, на первый этаж.
Мы с Павлом остались в классе и вскоре услышали шум и крики за дверью. Испуганные, мы выскочили в коридор и тут же почувствовали запах дыма и гари. Все, кто был на этаже, с криками «Пожар! Горим!» неслись вниз. Побежали и мы. Вернее, бежал один Паша, а я, как могла, поспевала за ним – мне ведь на ту пору было уже под семьдесят.
– А дальше? – сгорая от нетерпения, перебила Ольга. – Что произошло?
– Мы спустились на первый этаж и увидели Валюшу. Она лежала без сознания на скамейке, а рядом с ней на корточках сидел Федор. На нем лица не было. Вокруг толпился народ: учителя, школьники.
Павел первым подскочил к скамейке. То ли от волнения, то ли просто случайно, он поскользнулся на недавно вымытом линолеуме и упал, ударившись лбом об ее острый угол. Из ссадины потекла кровь, но Паша не обратил на это внимания.
– Что случилось? – закричал он.
– П-проводка загорелась, – заикаясь, ответил Федор, – Валя наглоталась дыма и… вот, – он с убитым видом кивнул на лежащую без чувств девочку.
– Это я во всем виноват, – в отчаянии проговорил завхоз, стоявший рядом. – Давно надо было выбросить эту проклятую лампу.
– Какую лампу? – ничего не понимая, пролепетала я.
– Да девчонка зашла в подсобку аккурат в то время, когда я вышел. Видно, стала искать свою краску сама и решила лампу включить, чтобы лучше было видно. Вставила штепсель в розетку, а провод закоротило. Ну, ее и шарахнуло прилично. Если бы не паренек, – завхоз указал на Федю, – не знаю, что было бы. Я вернулся, увидел, что проводка горит, и кинулся вызывать «ноль один». А девчонку не заметил: она от удара током сознание потеряла, лежала на полу, в дыму ее не видать было. Так бы и задохнулась, кабы приятель не подоспел и не вытащил ее из этого ада. Молодец! – Он с уважением поглядел на смутившегося Федора и прибавил ободряюще: – Да не переживай, оклемается твоя подружка. С минуты на минуту «Скорая» приедет, ее в два счета в норму приведут.
– Я пойду, встречу машину, – встрепенулся Федя.
Видимо, сидеть в бездействии возле Валюши ему было невмоготу, хотелось как-то действовать, чтобы ей помочь.
– Беги, – согласился завхоз.
Федор ушел. Я села рядом с Валей, положила ее голову себе на колени, стала звать по имени. И вскоре ее ресницы дрогнули, она открыла глаза. Я была так счастлива, что она жива, что с ней ничего страшного не случилось! Тут вернулся Федя в сопровождении врачей. Валю погрузили на носилки и увезли в больницу на обследование.
Я ездила ее навещать, хоть мне это было тяжеловато – больница находилась довольно далеко от моего дома. Павел и Федя тоже ездили к Вале, возили ей передачи, ждали, когда ее выпишут. Честно говоря, я не сомневалась, что теперь, после всего случившегося, Валя выберет Федю. Но… она вышла из больницы, и вскоре я увидела их на улице вместе с Пашей. А затем и весь класс стал говорить о том, что у них роман. Федя грустил, хотя старался не показывать виду. Он ведь любил Павлика и считал, что завидовать ему стыдно. Однако я видела, что ему тяжело.
…Ирина Даниловна замолчала, очевидно, погрузившись в давние воспоминания. Молчала и Ольга, потрясенная только что услышанным. Наконец она овладела собой и спросила у старушки:
– Значит, Валя не оценила героического поступка Федора?
– Выходит, что так, – ответила та.
– И вы не пытались расспросить ее о том, почему она так поступила?
– Нет, милая. Зачем? Сердцу не прикажешь. Если она полюбила Павлика, что толку ее переубеждать? К сожалению, в реальной жизни героев не всегда ждет награда, вот Федя и испытал это на собственной шкуре.
– Понятно. – Ольга задумчиво кивнула. Она уже представляла реакцию Виталика на то, что расскажет ему через пару минут.
Налицо явный обман. Валентина Плотникова не знает правды о том, кто ее спас. Когда она очнулась от обморока, учительница сказала ей, что ее вынес из горящей подсобки друг. Она увидела рядом Павла с рассеченным лбом и решила, что это он. По всей видимости, Павел не стал ее в этом разубеждать. Вот так и объясняется ее решение выбрать из двоих друзей именно Плотникова, и вовсе ни при чем здесь чувства, как наивно полагает Ирина Даниловна. Но самое удивительное во всей этой истории, что Добродеев легко согласился отдать свои лавры другу. Ничего не сказал ни Валентине, ни учительнице, фактически помог Павлу обмануть обеих. Почему?