Он схватил Дину за руку и начал тянуть ее куда-то вниз, под свисающую со стола скатерть, и Дина ощутила пальцами шершавую ткань брюк, непроизвольно сжала пальцы, чтобы не чувствовать и не ощущать того, чего ей категорически не хотелось. Ее собеседник вздрогнул от ее неловкого движения, зашипел сквозь стиснутые зубы.
– Тиш-ш-ш-ше, ты же не хочешь, чтобы я прямо сейчас разрядился. Вот, я знал, что ты горячая штучка. Боже, какая ночь нас ждет.
Дина решительно вырвала руку, оглянулась, нет ли свидетелей ее позора. Но старший партнер все еще был вовлечен в разговор с иностранцами и на ту часть стола, где сидела Дина с ее мучителем, не обращал ни малейшего внимания. Да что же ей делать-то?!
– Святослав Иванович, боюсь, вы неправильно меня поняли, – жалобно сказала она и вырвала свою руку из его потной ладошки, незаметно вытерла о юбку, – я не собираюсь никуда с вами ехать, потому что в этот раз живу не в гостинице.
– А где ты живешь? – изумился он.
– Я потеряла паспорт, поэтому в гостиницу поехать не смогла. Я остановилась у своего друга. Друга детства. – Нет, не умела она врать даже в малом.
Он немного помолчал, словно обдумывая поступившую информацию.
– Ладно, – произнес он наконец. – Тогда поедем в любую другую гостиницу. Я сниму номер на ночь, это не проблема.
– Это проблема, – с нажимом сказала Дина, – потому что меня ждет дома мой друг.
– Ну так позвони ему и скажи, что сегодня не придешь ночевать, – коротко хохотнул ее собеседник. – Или так нельзя?
Так было можно. Именно так поступил накануне вечером сам Борис, вот только Дину такой выход из положения категорически не устраивал.
– Святослав Иванович, я не поеду с вами в гостиницу, – сказала Дина, понимая, что сейчас своими руками лишает себя работы. – Ни сегодня, ни когда бы то ни было. Как мне казалось, я никогда не давала вам повода считать, что может быть иначе. Но если я ошибаюсь и вы неправильно интерпретировали мою вежливость, то я приношу вам свои извинения.
– Ты что, шалава? – Он внимательно смотрел на нее, и Дина впервые обратила внимание на то, какие у него маленькие, круглые поросячьи глазки. – Ты мне отказываешь, что ли? Так у тебя не только в нашей компании работы больше не будет, ты по всей Москве ни одного заказа больше не найдешь. Это я тебе гарантирую.
Дине казалось, что она нежданно-негаданно перенеслась внутрь какого-то плохого кино. Диалог, участницей которого она была, был немыслим, невозможен в ее реальной жизни, и тем не менее это сейчас происходило с ней. Устроить шум, привлечь внимание других собеседников и сбежать под шумок? Попытаться уговорить Святослава Ивановича? Отпроситься в туалет и тихо исчезнуть? Дина чувствовала, что от невозможности принять решение у нее кружится голова.
– А вот где моя красавица, – услышала она громоподобный голос над головой. Голос казался знакомым, – а я уже весь ресторан обошел, думаю, где же прячется моя ласточка. Миша, привет. Сто лет не виделись.
Старший партнер, повернулся на голос, временно прекратив разговор, просиял, встал со стула и шагнул куда-то Дине за спину, протягивая руку для пожатия.
– Привет, дорогой, сто лет тебя не видел. Садись к столу, сейчас я тебя с нашими канадскими партнерами познакомлю. Друзья, – теперь он уже по-английски обращался к вежливо улыбающимся иностранцам, – позвольте представить вам одного из самых удачливых молодых бизнесменов и моего доброго друга.
Дина задрала голову, чтобы оценить потенциальную угрозу, исходящую от еще одного гостя, и обнаружила стоящего за ее стулом Бориса Посадского.
– Очень приятно, очень приятно, – говорил тот, пожимая протянутые руки, а затем наклонился и по-хозяйски чмокнул Дину в макушку. – Я вообще-то договорился свою девушку встретить с работы. Даже не думал, Мишаня, что тебя тут увижу. Рад, рад, что ты именно с ней работаешь. Она у меня переводчик прекрасный.
– Да-да, нам очень нравится работать с Диной Михайловной, – проявил небывалую осведомленность олигарх, которого, оказывается, можно было звать Мишаней. – Но я и понятия не имел, что у нас с ней есть общие знакомые. Да еще такие, как ты. Что ж, теперь на переговорах мне будет вдвойне приятно ее видеть. Слышишь, Святослав?
– Слышу, – проскрипел Динин сосед по столу. Если бы взглядом можно было испепелить, то она сейчас превратилась бы в пепел. – Конечно, мы всегда рады сотрудничать с госпожой Резниковой.
– Ну и отлично, – подытожил Борис. – Миш, если она тебе больше сегодня не нужна, то я ее заберу, пожалуй. У нас планы были на вечер, но работа – это святое, разве я не понимаю. Пришлось отпустить.
– Да, конечно, мы уже закончили. Дальше я сам справлюсь. А ты, Святослав, домой иди. Ты ж по-английски не понимаешь, так что задачи тебе я завтра нарежу. Дина, спасибо вам. Деньги за работу завтра вам переведут на карточку. О следующем раунде переговоров вам Святослав сообщит. А ты, Борис, заехал бы как-нибудь. Сто лет тебя не видел. Недавно с Ольгой о тебе вспоминали.
– Да, Олюшке привет, – сказал Борис и обнял за плечи вскочившую со стула Дину. – Обязательно позвоню, и пересечемся. Пока.
По-прежнему обнимая Дину, он пересек ресторанный зал и направился к гардеробу. Только когда они скрылись с глаз сидевших за столом, он отпустил руку.
– Ну что, мне кажется или я опять тебя спас?
– Борька, как ты узнал? – простонала Дина. – Как тебе вообще в голову пришло сюда приехать?
– Я – взрослый мальчик, а потому хорошо знаю, чем заканчиваются незапланированные встречи в ресторанах, – объяснил он серьезно. – Как только я услышал, куда и зачем тебя приглашают, так сразу понял, что тебе точно понадобится моя помощь. Нет, Мишку я не подозревал, у него прекрасная жена и он отличный семьянин, но в том, что тут будет какой-нибудь кобелирующий субъект, даже не сомневался. Эх, Динка. Иногда кажется, что тебе не тридцать четыре, а пятнадцать.
– Я была уверена, что прямо сейчас потеряю работу, – призналась Дина и шмыгнула носом. – Кобелирующие личности такого не прощают, сам понимаешь.
– Никогда не относил себя к этой категории, – Борис пожал плечами и помог Дине надеть ее пуховик. – Я, конечно, женщин люблю, но исключительно по доброму согласию и без применения доминирующего служебного положения. Но ты не переживай, этот тип не посмеет тебя тронуть. И доставить тебе неприятности тоже не посмеет. У Мишани репутация человека, скорого на расправу, а он недвусмысленно дал понять, что ты находишься под его защитой.
Они вышли из ресторана и подошли к припаркованной у края тротуара Бориной машине.
– А кстати, откуда ты его так хорошо знаешь? Вот уж не думала, что у тебя есть друзья среди членов списка Форбс.
– Ну, до масштабов его бизнеса я, конечно, не дорос. Да и вряд ли дорасту. Но в нашей молодости мы вместе учились в школе политических технологий. Правда, пошли не в политику, а в бизнес. Но дружны уже много лет. И жену его, Ольгу, я очень хорошо знаю, она тоже с нами училась, и Мишаня тогда забрал себе самую красивую девушку на курсе.
– И что, ты не женат, потому что до сих пор в нее влюблен? – с подозрением спросила Дина.
Он покосился на нее и покачал головой:
– Говорю же, не тридцать четыре, а пятнадцать. Дина, ну нельзя же быть такой романтичной. Мы дружили, когда нам было по двадцать лет, а теперь нам по сорок. Ты правда думаешь, что я могу двадцать лет сохнуть по чужой жене? Да и не был я никогда влюблен в Ольгу. Мы просто дружили. И до сих пор дружим, просто видимся нечасто. Но люди они чудесные, я вас обязательно познакомлю.
В машине Дину разморило от тепла и безопасности. Сказывалась прошлая ночь, проведенная в чужой квартире практически без сна. Сказывался стресс, который она испытала в ресторане. Сказывалось невольное волнение, которое Дина испытывала каждый раз, когда оставалась с Борисом Посадским один на один. В общем, к тому моменту, как машина подъехала к дому на Мещанской, Дина крепко спала.
Солнце заливало комнату, и это было довольно непривычно для обычного февральского утра. Щурясь от яркого света, Дина с трудом разлепила глаза и осмотрелась. Ну да, она в квартире Бориса. Этим пятничным утром ей не нужно было никуда торопиться, поэтому и будильник она с вечера не заводила, разрешив себе наконец от души выспаться.
Вчерашний вечер Дина помнила смутно. Кажется, по дороге из ресторана она уснула в машине, и Борис не стал ее будить, а занес домой на руках. По дороге она, конечно, проснулась, потому что невозможно не проснуться, когда тебя достают из машины и тащат к подъезду словно кулек с тряпьем. Она проснулась, но решила ни за что в этом не признаваться, потому что ей было уютно и безопасно. И отчего-то весело, как бывало только в детстве, когда она засыпала в гостях и папа нес ее домой на руках, а она, проснувшись, тихонько утыкалась носом в его шею и ехала на папе, вдыхая только ему одному присущий аромат и подглядывая одним глазом, что творится вокруг.
Вот и сейчас она подглядывала тоже, но видела только мокрый асфальт улицы, потом обшарпанное подъездное крыльцо, потом крашенные зеленой масляной краской стены, а потом вдавленные внутрь грязные кнопки с номерами этажей. Кашемир Бориного пальто был мягкий и пушистый. Он приятно щекотал нос, и Дина все боялась чихнуть, чтобы не разрушить очарование момента. И все-таки чихнула.
– Симулянтка, – сказал Борис и поставил ее на ноги. – Я берегу ее сон, а она, оказывается, притворяется, пока я тут надрываюсь.
– И вовсе я не притворяюсь, – возмутилась Дина, расстроившаяся от этого его «надрываюсь». Можно подумать, она тонну весит. – Я, может, только что проснулась.
– Врушка, – ласково сказал он и ущипнул Дину за кончик носа, не больно, но обидно, как ребенка. – В машине ты спала, а в подъезде уже нет, я это точно знаю.
– Откуда?
– Ты стала тяжелее, – засмеялся он. – Когда человек спит, он расслаблен, а потому нести его легче. А ты проснулась и тут же подобралась, а я это сразу почувствовал.