– Лены нет дома, – сказала Дина. – Они с мужем после вчерашних событий уехали жить на дачу. Третья смерть в подъезде – это очень тяжело, а Лена ждет ребенка.
– Да-да, конечно, я понимаю, – испуганно согласился Егор, – если вы считаете нужным, то я, конечно, позвоню следователю и все ему расскажу.
– Думаю, это будет нелишним, – строго сказал Борис. – а я, в свою очередь, могу пообещать вам, что обязательно переговорю с Екатериной, нашей домработницей. Она прибиралась в квартире Ефимия Александровича, а значит, тоже могла знать судьбу пропавших предметов.
– Да-да, если вас не затруднит. И еще, мне неловко вас так обременять, но если вас особо не затруднит, то после разговора с этой Екатериной позвоните мне, пожалуйста. Видите ли, я очень волнуюсь. Вот мой номер телефона, – и он протянул Борису дешевую, очень простенькую визитку.
– Хорошо, – ответил Посадский, после чего Егор шагнул на лестничную клетку, звякнула кнопка лифта, лязгнули двери, послышался шум работающего мотора, и все снова стихло. Борис и Дина остались вдвоем.
– Ну что, не передумала взламывать чужую квартиру? – спросил Борис у Дины. – Кстати, мне кажется, что ты можешь поискать там внутри кое-что, помимо книги.
– Лампу, пресс-папье и барометр?
– Ты удивительно догадлива, – и Борис неожиданно чмокнул Дину в кончик носа. Как ребенка.
Разъяренная этим братским поцелуем, она толкнула давно отпертую дверь и шагнула за порог. В чужой квартире было темно и тихо. Уезжая, Лена задернула шторы, и теперь в полумраке было довольно трудно что-либо разглядеть. Для начала Дина на цыпочках обошла всю квартиру, чтобы удостовериться, что тут действительно никого нет. Квартира была пустынна, и Дина перевела дух, вдруг осознав, что все это время не дышала.
В кухне капала вода из неплотно завернутого крана, и Дина закрыла его до упора, шепча себе, что от ее визита действительно есть польза. Повинуясь какому-то странному чувству, она открыла дверцу шкафчика под раковиной, где стояло мусорное ведро, совершенно пустое. И что она собиралась здесь найти?
На аккуратно застеленной кровати в спальне валялся медицинский халат. Тот самый, в кармане которого следователь обнаружил пустую ампулу и шприц. Дина похлопала рукой по белой тряпице – ничего. Конечно, Лена давно уже выбросила весь мусор, в котором не было ничего подозрительного или опасного. На подоконнике стоял бюст Гоголя, узнаваемый по характерному носу, да и по пробору тоже. Ну не Пушкин, уже спасибо. Больше ничего интересного в спальне не было. Ни лампы, ни барометра, ни пресс-папье.
«Ты не на обыске, – сама себе шепотом строго напомнила Дина. – Хотела посмотреть книжку, значит, иди и смотри».
Пройдя в гостиную, в которой не так давно ночевала, она подошла к стоящему там у стены пианино со слониками. Книга лежала там же, где Дина ее видела в последний раз. «В.Н. Агинский. Установление давности выполнения штрихов рукописных текстов» – было написано на обложке. Да, значит, она не ошиблась. Достав из кармана телефон, Дина сфотографировала книжку со всех сторон, а потом открыла.
С внутренней стороны обложки был приклеен маленький аккуратный листок бумаги с отпечатанным на нем значком, который, как знала Дина, назывался экслибрисом. «Частное собрание Е. А. Бондаренко» – было выведено на нем красивой вязью. Итак, эта книга принадлежала Ефимию Александровичу, и молодая семья зачем-то взяла ее у него в квартире. Специально? Случайно? Этого Дина сейчас никак не могла узнать. На всякий случай экслибрис она сфотографировала тоже.
Телефон, поставленный на беззвучный режим, завибрировал у нее в руках. «Соседка Лена» значилось на экране, и Дина ощутимо вздрогнула, словно застуканная хозяйкой на месте преступления. Это совпадение или молодая женщина как-то узнала, что Дина здесь? Она повертела головой, словно в поисках установленных в квартире камер, но, разумеется, ничего не увидела.
Телефон все звонил, его дрожь передавалась Дине, как по проводам, растекаясь от держащих его пальцев по всему телу. Казалось, сейчас у Дины дрожали даже внутренности.
– Да, алло, – решившись, Дина нажала на кнопку ответа, чтобы до бесконечности не тянуть время. – Привет. Лена. Как дела?
– Нормально, – звенящий голосок в трубке звучал доброжелательно и спокойно, и на мгновение Дине стало стыдно. Эта чужая книга, которую она сейчас держала в руках, могла не иметь никакого отношения к делу, и гадкие подозрения, не оформленные ни во что конкретное, но грызущие ее душу, как червь, сомнения, скорее всего были совершенно не обоснованны. – А у вас с Борисом как дела?
– Тоже нормально, если не считать, что мы после вашего отъезда вчера поссорились, – зачем-то сказала Дина и тут же прикусила язык. Ну кто ее просил отчитываться перед посторонним человеком?
– Серьезно? – В голосе Лены сквозило веселое изумление. – А вот мы с Веней никогда не ссоримся.
– Это здорово, – искренне признала Дина. – Лен, а ты чего звонишь? Случилось что-то?
Собеседница не успела ответить на ее вопрос, потому что за спиной у Дины забили часы. Тяжелые старинные часы, висящие на стене гостиной и разбудившие ее в ту ночь, которую она здесь провела. «Бом, бом, бом, бом», – четыре тяжелых удара звенели в ушах, сдавая Дину с потрохами. Слава богу, что всего четыре.
– Ой, а ты это где? – услышала она в трубке. Веселая жизнерадостность в голосе сменилась недоумением, впрочем, не тревожным.
– Я? – фальшивым тоном переспросила Дина. – У подруги. От Бориса я после нашей ссоры съехала, обосновалась в гостинице, но в номере скучно сидеть, а на работу мне только послезавтра, так что я поехала подругу проведать. Мы с ней в школе вместе учились. Да иду я, иду, Наташка! – прокричала она куда-то в сторону, ругая себя на чем свет стоит. Никогда она не годилась в артистки. Никогда. – Лен, ты скажи, зачем звонишь, и я побегу, а то неудобно. Меня за столом ждут.
– А, да, – спохватилась Лена. – Ты извини, что я тебя отвлекаю. Я просто хотела узнать, что нового? Может, следователь снова приходил или в квартире Ефимия Александровича что-то новое нашли? Я так за него переживаю, ты не представляешь. Даже ночь плохо спала. Веня хотел успокоительное дать, да мне ж нельзя, сама понимаешь. Но раз ты переехала, так, наверное, не знаешь.
Кажется, пронесло. Бой часов Лена то ли не услышала, то ли не опознала. Или версия с квартирой подруги проканала? Бог его знает.
– Да, ничего нового я не знаю, – поспешно сказала Дина, радуясь, что особо не врет. Не любила она врать, нет, не любила. – Следователя я больше не видела. Я действительно уехала. Как и вы. В вашем доме оставаться, это же какую нервную систему иметь надо!
– И не говори, – с жаром поддержала ее Лена. – Ладно, ты беги, тебя же ждут. Если будут новости, то позвони, не чинись. Ладно?
– Да, конечно.
Дина отключила телефон и осознала, что держащие его пальцы совершенно мокрые. Не годится она в разведчики. И в шпионы не годится. И в детективы тоже. Переведя дыхание, она еще раз обошла всю квартиру, пытаясь выцепить глазом что-то странное, что могло бы пролить свет на случившиеся в доме убийства. Но нет, обстановка вокруг полностью соответствовала той, что должна быть в старой неухоженной квартире в центре Москвы, небогатые жильцы которой спят и видят, чтобы переехать отсюда в свой собственный дом. Ничего подозрительного. Кроме книги, разумеется.
Она выдохнула и выскочила в предбанник, где изнывал Борис.
– Ну, что ты так долго?
Дина посмотрела на часы: и семи минут не провела она в чужой квартире.
– Вот, смотри, я ее нашла, – сказала она и сунула Борису под нос телефон с фотографиями. – К счастью, они ее не убрали. Это та самая книга, о которой я говорила. Вот скажи мне, зачем этим ребятам определять давность написания рукописных текстов? Как ты считаешь? И еще вот, смотри. Это книга профессора Бондаренко. И получается одно из двух: либо они ее стащили, либо одолжили. В первом случае он мог и не знать, что они интересуются рукописями, а во-втором наверняка знал. Должны же были они ему объяснить, зачем она им понадобилась. Что скажешь?
– Скажу, что это очень подозрительно, – медленно произнес Борис. – А еще скажу, что я очень рад, что ты переехала в гостиницу. Находиться в этом доме действительно может быть опасно. Вот что, Динка. Ты сейчас вернешься в отель и никуда оттуда не выйдешь. Слышишь? Никуда!
– А ты? – с тревогой спросила Дина. – Что ты собираешься делать?
Борис тоже посмотрел на часы.
– Сегодня, наверное, уже ничего, потому что я вряд ли успею доехать туда, куда надо, до конца рабочего дня. А мне еще надо найти человека, который мне нужен. Так что остаток сегодняшнего дня я посвящу поискам в интернете и договоренностям о встрече, а уже завтра с утра навещу кое-кого.
– Борис Посадский, – дрожащим голосом сказала Дина, – я тебя убью. Прекращай говорить загадками. Кажется, я все тебе рассказываю. А ты мне ничего. Кого ты собираешься навестить?
– В том-то и дело, что я не знаю кого. Это мне еще предстоит выяснить, – Борис ловко увернулся от пущенного в него воланчика от бадминтона, валявшегося на тумбочке с ключами, и захохотал. – Дина, я просто уверен, что мне надо побывать в офисе «АрдолитСтроя».
– Фирмы Попова и Петрова?
– Да, я просто уверен, что там скрывается разгадка, которую мы ищем.
Почему она там кроется, Дина не поняла, но переспрашивать не стала. Во-первых, ей было неудобно выглядеть в его глазах дурочкой. Во-вторых, топтаться дальше в предбаннике не имело никакого смысла. Войти в квартиру она отказалась, стоять на пороге – глупо, значит, надо прощаться.
– Ладно, – сказала она покладисто, – тогда я пошла.
Прозвучало как-то вопросительно, что ли, и Дина снова рассердилась на себя за то, что она какая-то мямля.
Уже в лифте она вспомнила, что не рассказала Борису о звонке Лены, но не возвращаться же из-за такой ерунды. Выйдя на улицу, она решила пройтись до гостиницы пешком, все равно делать совершенно нечего. В животе урчало, и Дина вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела. Ах да, в номере гостиницы ее ждет заказанный обед. Что ж, будем довольствоваться малым.