– Нет, без фонарика. Тебе просто нужно зайти за эту черноту.
– А что там?
– Я же говорил – лабиринт, – сдержанно ответил вампир, хотя в его голосе уже сквозило раздражение.
Ох, не хотелось ей никуда идти, тем более одной. И черт с ним, пусть книга ей не откроется. Ей даже собственное проклятие стало казаться не таким уж и пугающим. Подумаешь, сны, в которых она видит смерти. И ничего, что не сможет иметь детей и будет последней в своем роду.
Она смотрела в непроницаемую темноту не моргая, пытаясь там хоть что-то разглядеть, увидеть какую-то подсказку или выход. Но от этой идеальной черноты сквозило только холодным ужасом.
– Оля-я, не тяни время. Иди уже, – Бархатов произнес это ласково, но таким приказным тоном, что девушка моментально оказалась перед проходом, практически утыкаясь носом в черную завесу. На миг почудилось, что все звуки вокруг стихли, и она осталась одна. Даже тихое журчание маленьких ручейков пропало.
Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, Оля зажмурилась и шагнула вперед, скрещивая пальцы на удачу. И…
Тишина. С ней ничего не произошло.
Девушка открыла сперва один глаз. Ничего. Тогда распахнула второй и осмотрелась. Она стояла в широком коридоре, освещенном все теми же тусклыми лампами, а перед ней открылось три нешироких проема. За каждым был тускло освещенный каменный коридор, похожий на длинный рукав, без какого-либо намека на выход.
– И что? Мне нужно выбрать один и войти в него? – поинтересовалась Оля, но ответа не услышала.
Обернулась туда, где стоял Евгений Данилович, и вместо мужчины увидела черную каменную стену, на которой висел скелет человека с воткнутым на месте сердца копьем. Именно оно его и держало. Черные глазницы смотрели прямо на девушку, а рот скелета был распахнут, будто он вопил от страха.
Вот тут-то Олю сковал ужас. Ей и самой хотелось закричать, но она только тяжело сглотнула и стала изучать местность.
– Ну и жуть, – тихо проговорила, закончив осмотр трех проходов в стене: один находился посередине и два по бокам.
Почему-то ей пришла мысль, что хорошо бы взять в руки книгу. Девушка сняла рюкзак и, достав гримуар, прижала тот к груди. От черной обложки исходило тепло, словно маленькая батарея согревает ее ладони в этом жутком холоде страха.
– И куда идти? – пробормотала она. Ответом ей была тишина, разбиваемая звуком падающих на каменный пол капель.
Впрочем, Оля и не хотела услышать чей-то голос, даже если бы ей подсказали правильный путь. Скорее всего, этот голос бы добил ее, и она точно бы свалилась в обморок или забегала в истерической панике.
Подчиняясь какому-то интуитивному желанию, девушка прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. И у нее это получилось. Дыхание выровнялось, сердцебиение стало ритмичным, и Оля в черноте закрытых глаз увидела тоненькую золотую нить, она видела ее всегда, когда медитировала и входила в транс с книгой. Эта золотая нить тянулась к двум проемам – центральному и правому.
Оля выбрала боковой и робко шагнула вперед.
Когда она вошла в проем, ничего не изменилось – все тот же длинный темный коридор, уходящий в бесконечность. Разве что тоненькие ручейки, текущие по полу и сопровождавшие их с Бархатовым на протяжении всей дороги, стали крупнее, и их количество увеличилось. Они стремились куда-то вперед, указывали ей направление, и девушка, превозмогая дикий страх, пошла дальше. А потом уверенно зашагала, хоть и не зная, что ее ожидает там, за стенами лабиринта.
Она злилась на Бархатова, на то, что он ей ничего не объяснил, не подготовил заранее и просто бросил одну. А еще сожалела о том, что не позвонила Роме. Странно, но при воспоминании о нем она почувствовала какую-то опасность, словно с ним что-то должно случиться. Да и дедушке обещала приехать в гости.
Шаг за шагом Оля продвигалась по длинному коридору и вспоминала обещания, желания и неудачи, ошибки, которые совершила. Все то, что хотела сделать, но не сделала по какой-то причине. Вспоминала отца, прокручивала в голове их отношения, каялась, что так и не успела за многое извиниться. Он ушел слишком неожиданно, а ей столько всего хотелось ему рассказать, получить отцовские наставления. Но этого никогда больше не произойдет. Оля вспоминала лицо умершей матери, представляя, если бы они с отцом сейчас были бы живы, какая у них была бы семья.
Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила очередные проемы. Просто, не думая, вошла в один из двух, и только когда это осознала, остановилась и оглянулась. Она развернулась, пытаясь выйти из этого проема, чтобы подумать и выбрать нужный. Но сколько бы ни возвращалась, выхода не нашла, и оставалось только пойти вперед.
Правда, далеко она не ушла. До слуха донесся едва уловимый звук, похожий на птичье пение. Подумав о том, что, вероятно, это и есть выход, – птицы же не живут в таких глубоких пещерах, правда? – она, обнадеженная тем, что скоро сможет покинуть этот ужасный лабиринт, пошла на звук.
Постепенно пение становилось все громче и громче, только вот выхода не было, будто над ней кто-то глумился. Оля вспомнила, что, по словам Евгения Даниловича, в этих лабиринтах живут призраки умерших и путают тех, кто входит сюда. Неужели кто-то из призраков решил с ней поиграть?
Через несколько шагов девушка вдруг увидела впереди тоненький лучик света. И, не сдерживаясь, побежала к нему, не смотря под ноги. Оля бежала до тех пор, пока не выбилась из сил, но лучик все еще светил где-то вдалеке и, кажется, ни на метр не приблизился. Она остановилась, тяжело дыша. В горле пересохло, ужасно хотелось пить.
– Мне не выбраться из этого проклятого лабиринта! – прохрипела Оля, сглатывая слюну, и вдруг, как по щелчку пальцев, услышала шум воды, словно неподалеку находился огромный водопад.
Она замерла, прислушиваясь, не галлюцинации ли это. Нет, шум воды слышался отчетливо. Только откуда?
Девушка повертела головой, ища хоть какую-то лазейку, чтобы добраться до желанной влаги, вдоволь напиться и умыться. Тонкие струйки пота стекали по ее вискам, хотя в каменном коридоре лабиринта оставалось все так же прохладно.
Сжав сильнее книгу, которую не выпускала из рук, Оля пошла вперед, пытаясь не думать о том, как же безумно хочется пить. Шум воды, казалось, становился все громче и навязчивее.
Через десяток шагов перед ней появилось несколько очередных проемов. Девушка остановилась и снова прикрыла глаза, прося помощи у книги. И та помогла: тонкая золотая нить указала на один из ходов. Не думая, Оля шагнула в него и ахнула.
Впереди плескалось небольшое озеро, из-под потолка в него срывался водопад. Вода в озере была прозрачно-бирюзовая, и легко просматривалось белое, как мрамор, дно. Оля тут же вспомнила резиденцию: там все такое же белоснежное. Ей безумно захотелось окунуться в это озеро, а жажда усилилась настолько, что горло сжимало спазмом.
Сняв с плеч рюкзак и кинув его на каменный пол, девушка стянула спортивную кофту, пристроила ее на рюкзак, а сверху положила книгу. Затем аккуратно по краю озера, прижимаясь к стене, стала пробираться к долгожданному водопаду. Подойдя, сложила руки лодочкой и подставила их под мощную струю, а потом приникла губами к набравшейся воде.
От холода свело зубы, но Оля продолжала пить ледяную воду и никак не могла напиться. Руки уже настолько замерзли, что она их практически не чувствовала. Наконец, утолив жажду, девушка выпрямилась и осторожно развернулась на скользком каменном полу. И тогда заметила возле проема, в который она зашла, тень какого-то высокого и худого человека. От испуга Оля вздрогнула, нога соскользнула с ненадежного каменного края, и, не удержавшись, девушка упала в озеро.
Сориентироваться удалось не сразу. Падая, она вскрикнула и не успела закрыть рот, в него попала вода, и девушка стала захлебываться. Она пыталась грести, но ее словно что-то тянуло за ноги, не давая выплыть. Оля опустила голову, чтобы посмотреть, в чем дело, но ничего не обнаружила. Зато сквозь чистую и прозрачную воду увидела каменные черные стены, уходящие далеко вниз, и поняла – озеро намного глубже, чем представлялось с берега.
Девушка не оставляла попыток выплыть, но у нее по-прежнему не получалось: казалось, на ноги навесили гири. Легкие сдавливало болью, паника усилилась, и чем активнее она барахталась, тем сильнее чувствовала слабость. От отчаяния Оля закричала, но изо рта только вырвались остатки воздуха. Закрутила головой, пытаясь хоть что-то сделать, но ничего не выходило.
А потом, когда она уже отчаялась, чья-то сильная рука, появившаяся словно из ниоткуда, как маленького котенка вытащила ее за шкирку и больно швырнула об каменный пол. Оля закашлялась, пытаясь выплюнуть воду из легких, засевшую внутри и не позволяющую вдохнуть. Наконец все же удалось нормально задышать, и девушка распахнула глаза и села, оглядываясь в поисках спасителя.
От увиденного перехватило дыхание.
Оля находилась не в пещере с озером, а на берегу реки, по другую сторону которой стоял густой лес. Звонкий смех заставил обернуться, и она увидела вдалеке детей. Те пока ее не замечали, зато она различила их странную одежду. Девушка покрутила головой, не понимая, где находится, а главное – как здесь оказалась. Она попыталась подняться на ноги, но не смогла это сделать, запутавшись в длинном темно-синем платье, намокшем от воды.
– Что еще за ерунда? Во что ты меня втянул, Бархатов? – застонала Оля от отчаяния, наконец-то приподнявшись на локтях. Но тут же опустилась снова на землю, замечая то, на что раньше не обратила внимания: огромный круглый живот.
Она была беременна.
Глава 8
Глава 8
Рома стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел на существо, привязанное к стулу, ноги и руки которого были надежно закреплены стяжками. Существо не двигалось, лишь прожигало Скоблева злобным взглядом. В его глазах отчетливо читалось обещание никого не оставить в живых, когда оно освободится.
– Что это вообще за тварь такая? – проговорил мужчина, потирая перебинтованную руку.