– Леню вчера пытались убить. Он в реанимации, а меня к нему не пускают.
– Если не пускают, так, наверное, и не стоит стараться туда попасть? Отделение реанимации – не проходной двор.
– Пожалуйста, вы поможете? – перебил Скоблев. В его голосе появились гневные нотки. Рома и сам прекрасно знал, что это за отделение и что посторонним туда вход воспрещен, но ему нужно было. Зачем? Он не мог толком ответить на этот вопрос. Наверное, убедиться, что друг еще жив.
– Дай мне пять минут, – сказал Бархатов и сбросил вызов.
Ожидание показалось Роману вечностью. Дождь усилился, пришлось забраться в салон автомобиля. Скоблев держал телефон в руке, ожидая, что еще миг, и тот зазвонит.
Мужчина проводил взглядом очередную машину скорой и снова посмотрел на дисплей телефона. Скоблев не сомневался, что Бархатов добьется разрешения на посещение реанимации, но тот долго не звонил, и Рома начал волноваться. Он вспомнил об Оле. Они ведь сегодня даже не созванивались. Все ли у нее в порядке? Нужно ей набрать чуть позже.
В этот момент телефон взорвался громкой трелью, отчего мужчина вздрогнул, а потом быстро ответил на звонок чуть более нервно, чем хотел:
– Да!
– Можешь подниматься в реанимацию, тебя проводят. Только недолго, – устало произнес Бархатов. Рома тут же выскочил из теплого салона автомобиля под проливной дождь.
– Спасибо! – прокричал он на бегу и сбросил вызов.
Подходя к нужному отделению, Скоблев тяжело дышал от быстрой ходьбы по лестнице: он не стал ждать лифт, решил подняться пешком. Возле дверей с табличкой «Реанимация» стоял высокий худощавый мужчина в возрасте. От Ромы не укрылась злость в глазах доктора.
– Вы Скоблев? – мужчина заговорил первым, едва следователь подошел. Тот кивнул. – Вот, наденьте халат и бахилы. – Рома послушно нацепил белоснежный одноразовый халат и синие бахилы. – Я надеюсь, вы знаете, как вести себя в отделении реанимации? – спросил доктор. Скоблев кивнул, не обращая внимания на недовольство врача, ведь прекрасно его понимал.
После входа в отделение реанимации Роме словно перекрыли доступ к кислороду. Пока они с доктором шли к боксу, где лежал Леня, Скоблев практически не дышал, будто боялся своим дыханием нарушить местную угнетающую атмосферу.
Стоило ему увидеть через стекло Морозова, лежащего на кровати, обвешанного проводами и с кислородной маской на лице, Роман резко остановился. Впрочем, а чего он ожидал?
– Ну? Вы идете или отсюда посмотрите? – поторопил врач, и следователь вошел за ним в открытую дверь.
По палате витал запах медикаментов, а в уши врезалось противное пиканье медицинских аппаратов. Рома подошел к койке, на которой лежал друг. Кожа Лени была бледной как мрамор, и на первый взгляд ничего не выдавало того, что тот попал в аварию.
– Он очнется? – глухо спросил Скоблев.
– Не могу сказать. Пациент находится в тяжелом состоянии, прогнозировать что-либо пока невозможно. Мы делаем все, чтобы он пришел в себя, но после подобных травм люди редко живут нормальной жизнью. С вероятностью девяносто процентов он, даже если и очнется, вряд ли сможет ходить. У него задет спинной мозг и сильнейшая травма головного мозга. К тому же по неизвестным нам причинам легкие работают лишь на пятьдесят процентов.
Слова доктора прозвучали как приговор. Рома рвано выдохнул. Подойдя к кровати, он слегка наклонился. Где-то Скоблев читал, что люди, лежащие в коме, слышат происходящее вокруг, некоторые врачи даже положительно относятся к тому, чтобы родственники несли позитивные новости больному.
– Ты обязательно выкарабкаешься. Ты ведь сильный. Сильнее всех нас. Слышишь? Леня, ты только живи! Мне никогда не найти такого напарника и друга, как ты, – проговорил Рома, выпрямился и глубоко вздохнул. В горле застыл тяжелый ком, не дающий нормально дышать.
Он уже хотел отойти от кровати друга, как вдруг один из приборов громко запищал, оглушая пронзительным звуком.
– Что случилось? – всполошился Скоблев, оборачиваясь, но доктор и сам спешил к пациенту. Он стал нажимать на какие-то кнопки на аппаратуре, всматриваться в показатели на экранах, а потом нажал на красную кнопку на кровати. Прошло буквально пару секунд, как дверь палаты распахнулась, и заглянула медсестра.
– Группу реаниматоров срочно! – прокричал врач.
– Что случилось? – снова спросил Скоблев.
– Покиньте немедленно палату!
– Вы можете сказать, что случилось?
– Мужчина, выйдите из палаты, – прозвучал настойчивый женский голос. Рому небрежно схватили за локоть и вытолкнули в коридор.
Мимо пронеслось несколько мужчин в медицинских костюмах, один из них вез какой-то аппарат, забегали медсестры. Еще минут десять назад это отделение было таким тихим, что казалось пустым, а сейчас здесь творился настоящий хаос.
Рома стоял возле стеклянной стены и наблюдал за тем, как доктора суетятся вокруг друга. Они, практически не переговариваясь, проводили какие-то медицинские манипуляции. Кто-то из врачей мощными нажатиями на грудную клетку пациента разгонял кровь от сердца по артериям и венам, питая жизненно важные органы и мозг.
– Дефибриллятор готов? – спросил один из медиков. Ему дали положительный ответ, и он тут же приказал: – Начинайте.
Последовал электрический разряд, тело Морозова подпрыгнуло на кровати.
– Без изменений.
Рома наблюдал за происходящим с нарастающим ужасом. Казалось, ему и самому вот-вот станет плохо. Он даже и думать не мог, что это были последние секунды жизни Лени. Упершись ладонью в стекло, он мысленно просил, чтобы сердце друга заработало.
Но мольбы не услышали.
– Время смерти… – ворвался в уши голос доктора, и Рома заметил, как медработники застыли, словно выдерживая минуту молчания. Их лица выражали скорбь, казалось, они потеряли не одного из обычных пациентов, проходящих через их руки сотнями, а родственника или друга.
Из палаты вышел доктор, который сопровождал Рому в отделение реанимации.
– Мне очень жаль, – тихо сказал он.
Скоблев, молча кивнув, пошел на выход. Он брел под проливным дождем, не заботясь о том, что его одежда промокла. Капли дождя скрывали скупые слезы, текущие по щекам.
В кармане джинсов завибрировал телефон, выводя Рому в реальный мир. Он не спеша достал его и, посмотрев, кто звонит, ответил на вызов.
– Да, – проговорил устало.
– Привет, – произнесла Оля. – Ты сегодня приедешь?
Погрузившись в свою скорбь, Скоблев даже не заметил, что голос у девушки взволнованный. Он, вздохнув, кинул взгляд на наручные часы. Десять вечера.
– Буду минут через сорок.
– Отлично. Жду, – и Оля первая сбросила вызов.
В салон автомобиля Рома сел насквозь мокрым, вплоть до нижнего белья, но этого не чувствовал. На автомате завел мотор и выехал с больничной стоянки.
До дома Оли Скоблев добрался быстрее, чем предполагал. Припарковав автомобиль возле подъезда, долго сидел в салоне, не в силах сдвинуться с места. Ему предстояло рассказать все любимой девушке, и он пытался собраться с духом.
Неожиданно Рома поймал себя на мысли, что за короткий срок уже два раза сообщает о чьей-то смерти.
Глава 16
Глава 16
Целый час, пока ждала Рому, Оля металась по квартире, не находя себе места. Она не знала, как сообщить ему о беременности.
После того как Полина довезла ее до дома, девушка тут же засела за гримуар и читала, читала, читала: искала заклинание, от которого зависела ее жизнь. В книге было много всего, но нужного она так и не нашла. Оля просидела за гримуаром оставшуюся часть дня. Глаза уже болели от мелкого шрифта, по телу растекалась усталость, а желудок требовал еды. Но, когда она заварила чай и соорудила пару бутербродов, смогла сделать лишь один укус и прожевать, а потом ее замутило. Пришлось отложить бутерброды, заполняя желудок только чаем.
Девушка постоянно смотрела на часы, подходила к окну, выглядывая знакомую машину. Наконец, когда она взяла телефон, собираясь позвонить и узнать, где Рома, по квартире пронеслась трель дверного звонка. Оля бросилась в коридор и распахнула дверь, даже не спросив, кто пришел. На пороге стоял весь мокрый и какой-то помятый Скоблев, и все переживания отошли на второй план.
– Я войду? – спросил Роман. Оля кивнула, отходя в сторону.
Зайдя в квартиру, мужчина захлопнул входную дверь, привалился к ней спиной и прикрыл глаза. Накатила такая усталость, что ноги практически не держали.
– Что случилось? – чуть слышно спросила девушка. От нее не укрылась его бледность, залегшие под глазами темные круги, впавшие щеки и отчетливо выделявшаяся на лице отросшая щетина.
Рома глубоко вдохнул и на выдохе произнес:
– Леня умер.
Квартира погрузилась в тишину. Оля не понимала, шутит Рома или нет. По его виду было понятно, что не шутит, – да и как можно шутить о смерти? – но верить не хотелось.
– Нет, это ведь неправда! Я тебе не верю! – запротестовала девушка, отходя назад, словно если думать, что это ложь, то и Леня будет жив.
Тут в голове вспыхнули слова мага, сказанные вчера в машине: «Я заберу всех, кого ты любишь и кто тебе дорог». А Оля самонадеянно думала, что сможет предотвратить эти смерти.
– Я только что из больницы. Он умер на моих глазах, – ответил Рома хрипло и устало.
– Как он попал в больницу?
– Возвращался из клуба домой на такси, в машину врезалась другая машина, причем нарочно. Я уверен, за рулем был маг. Единственное, не могу понять, что ему Леня-то сделал.
Оля не удержалась и всхлипнула. По щекам покатились слезы. Это ведь она виновна в его смерти. Если бы вчера отдала книгу, то Леня остался бы жив. Да, умерла бы она сама после рождения дочери, но сколько бы жизней сохранилось! А маг теперь точно не остановится, пока не заберет каждого, кто ей дорог.
– Это я виновата, – сквозь слезы проговорила девушка, хлюпая носом и пряча лицо в ладонях.
– Оля, ты здесь не при чем, – Рома мгновенно оказался рядом, обнял ее, прижимая к своей мокрой одежде.