Пройдя вглубь квартиры, Оля подошла к старому серванту, самому настоящему раритету. Родители приобрели его задолго до ее рождения. Стоило, конечно, давно сделать ремонт и заменить всю мебель, только руки не доходили. Да и жалко прощаться с вещами, напоминающими о счастливом прошлом.
А старый сервант еще ничего, даже дверцы не скрипели. В нем хранились книги и фотоальбомы, которые собирал ее отец. И еще там лежало сокровище – мамина шкатулка с украшениями. Эти украшения не представляли особой ценности, если считать в денежном эквиваленте, но были бесценны для Оли. Память куда ценнее денег.
Девушка потянулась к шкатулке, отделанной белым бархатом, и открыла ее. Взяла серебряную цепочку с кулоном в форме сердца: ей впервые за долгое время захотелось его надеть. Ловко накинула цепочку на шею и застегнула, пряча украшение под одеждой.
Ощутив прохладу металла, накрыла кулон поверх футболки ладошкой. Захлопнула шкатулку и, подвинув ее в сторону, потянулась к полке с книгами. Среди них затесалась одна, практически неприметная – черный гримуар. Под рукой Оли обложка словно стала теплее, а по телу девушки пронеслась волна облегчения.
Подхватив книгу и закрыв сервант, Оля положила гримуар на журнальный столик и пошла на кухню, заварить ромашковый чай. Ей сегодня еще предстояло собирать вещи, ведь завтра они с Евгением Даниловичем едут неизвестно куда. И даже пожелай Оля отказаться от поездки, у нее не получилось бы: вампир силой бы увез. Если Бархатову что-то взбрело в голову, он не менял планов.
Оля, наверное, единственная из их троицы не боялась вампиров. Рома и Леня относились к ним с подозрением и опаской, а вот она нет. Девушка чувствовала – ей не причинят вреда. За те два месяца, что она обучалась чтению и познанию книги под руководством Евгения Даниловича, он стал ей как отец. Оля даже иногда его сравнивала со своим отцом – такой же строгий, ответственный, упрямый, как стадо баранов, немногословный. Бархатов практически никогда не улыбался, как бы Оля ни старалась его рассмешить, и иногда наводил жути одним взглядом. И она прекрасно понимала, почему его боятся не только люди, знающие о существовании вампиров, но и сородичи.
Налив в кружку чай, Оля подхватила со стола пиалу с печеньем, вернулась в зал, удобно устроилась в кресле, положив на колени книгу, и открыла на страничке, где закончила чтение. Оттого, что она еще плохо складывала слова и понимала их с трудом, читать было тяжело, а главное – дело двигалось очень медленно. И чтобы найти нужное заклинание ей приходилось читать все без исключения.
Глотнув чая, она приступила к чтению. И вздрогнула, услышав неожиданно раздавшуюся трель дверного звонка. Сердце гулко застучало, предчувствуя нехорошее.
Оля медленно отставила кружку на журнальный столик, отложила книгу и поднялась с кресла. Звонок повторился.
«И кто это может быть в такое время?» – пронеслось у нее в голове.
Несмотря на то что квартира была небольшой, Оле казалось, она идет целую вечность. По крайней мере, накрутить девушка себя успела. Подойдя к двери, она поднялась на носочки и заглянула в глазок. Лестничная клетка оказалась пустой. Похоже, тот, кто звонил, уже ушел.
Оля с облегчением выдохнула и собралась вернуться в зал, чтобы опять заняться чтением, как по квартире снова пронеслась трель звонка. Девушка вздрогнула. Быстро приникла к дверному глазку, но снова никого не увидела. Желание открыть дверь и наорать на шутников стало почти нестерпимым, но что-то ее останавливало. Скорее всего, страх, забравшийся глубоко под кожу и не желающий оттуда уходить.
– Кто там? – спросила она. Ответом была тишина.
Почти успокоившееся сердце заколотилось с новой силой. А проклятая трель дверного звонка прозвучала снова. Не выдержав, Оля собралась с духом, быстро отперла замок и распахнула дверь. Но лестничная площадка пустовала. Она уже хотела выйти и осмотреть лестницу, возможно, тот, кто издевается над ней, сбежал вниз или поднялся на верхний этаж, когда взгляд зацепился за белоснежный конверт, лежащий на коврике.
Медленно Оля наклонилась и осторожно взяла письмо. Конверт казался тонким, словно пустым. Шагнув обратно в квартиру, девушка захлопнула входную дверь, закрывая все имеющиеся замки, и не забыла накинуть цепочку. Разорвала конверт, достала белый прямоугольный листок и прочитала написанный на нем текст.
– Не все сны реальность, не вся реальность сон, – практически одними губами повторила, не понимая, что это значит.
Оля перевернула лист. Не обнаружив подсказки, вернулась к написанному предложению. Подняла руку, смотря бумагу на просвет. Она как-то такое видела в фильме: зашифрованное послание можно было прочитать, только если сквозь него посмотреть на яркий свет.
Но ничего не увидела.
– Не все сны реальность, не вся реальность сон, – снова прочитала и в ужасе замерла. По коже побежали мурашки.
Оля узнала почерк. Каждая написанная буква, каждый выведенный крючочек и даже эта завитушка у буквы «я» были ей знакомы. Потому что почерк принадлежал ей самой.
– Что за ерунда? – прошептала она.
Захотелось отбросить конверт, словно ядовитую змею, но Оля этого не сделала. Девушка молча прошла в зал, забралась на кресло с ногами и кинула письмо на журнальный столик. Лист с написанным предложением означал какое-то предупреждение, но она его не понимала.
– Зачем ты мне это прислал? – тихо прошептала она, прекрасно понимая, что это дело рук мага. Больше в ее окружении нет ненормальных, с упорством маньяка охотящихся за черным гримуаром.
Внутренний голос уже не первый день кричал, сообщая о приближении чего-то нехорошего, но она не обращала внимания, пытаясь как можно дольше пожить в спокойствии. Но проблемы наступали, и когда это закончится, Оля не представляла.
Она схватила мобильный телефон. Пальцы сами собой нажали кнопку быстрого вызова. Ей срочно требовалось услышать голос Ромы. Только его голос был той успокоительной пилюлей, в которой Оля так сейчас нуждалась. Девушка уже пожалела, что не согласилась сегодня переночевать у него. И лишь услышав его спокойное и уверенное: «Алло», немного расслабилась.
Глава 3
В погруженном во мрак секционном зале только над одним из столов ярко, словно прожектор, светила лампа. На столе лежал обнаженный труп когда-то симпатичной женщины.
Стрелки часов показывали практически полночь, но Каин Адамиди не спал. Ему вообще на сон требовалось не больше часа в сутки, чтобы чувствовать себя бодро и уверенно.
Адамиди был в своем репертуаре: хоть сегодня и не его дежурство, он предпочитал провести эту ночь на работе. Коллеги старались держаться подальше и смотрели косо, не понимая его «любви» к покойникам, и Каин прекрасно слышал шепотки за спиной, но ему было все равно. Лишь с покойниками он находил «общий язык», читал их, как открытую книгу, стоило только взглянуть. Впрочем, мужчина вообще не особо любил общение с кем либо, люди ли это или такие, как он, вампиры. Адамиди ценил одиночество. Возможно, потому и выбрал такую профессию.
Стоя в черном медицинском костюме с накинутым поверх белым одноразовым халатом и резиновым фартуком, судмедэксперт изучал странгуляционную борозду на шее женщины. В наушниках, как и всегда, играл трек Enemy группы Imagine Dragons, и Каин молча покачивал головой в такт, одной ногой негромко постукивая в ритм музыки. Дождавшись припева, он, прикрыв глаза, тихо повторил слова песни и даже пару раз сильнее притопнул. Посмотрев сейчас на него, любой здравомыслящий человек принял бы мужчину за ненормального. Наверняка в каком-то смысле он и был ненормальным – безумно любил свою работу и получал от нее некий кайф, как наркоман, принявший дозу.
Аккуратно дотронувшись рукой, на которую еще не надел перчатку, до наушника, Адамиди прибавил громкость и приступил к работе. Каин предпочитал работать с громко включенной музыкой. Так его не доставали лишние мысли и он мог полностью погрузиться в работу.
Внимательно изучив кожные покровы покойницы, судмедэксперт натянул вторую перчатку и взял скальпель с металлического лотка. Но не успел сделать разрез, как до него донесся знакомый запах мужского одеколона. Этого посетителя, да еще и в такое позднее время, Каин никак не предполагал увидеть.
Устало вздохнув, недовольный, что его отвлекли от работы, Адамиди стянул резиновую перчатку и подушечкой пальца дотронулся до наушника, нажимая на «стоп». Музыка прекратилась.
Стоя спиной к входной двери секционной, которая пока не открылась, но вот-вот распахнется, он уже знал, кто войдет. Аромат одеколона Ромы Скоблева Каин прекрасно помнил. Правда, сейчас к нему примешивались нотки страха и переживания. Такого Адамиди не ожидал, и это означало только одно – что-то случилось.
Через пару секунд дверь распахнулась. Каин резко обернулся. Чутье его не подвело: Скоблев выглядел взволнованным, что совсем на него не похоже. Конечно, Адамиди не так хорошо знал Рому, но все-таки уже немного его изучил, и видеть переживания на его лице оказалось неожиданным.
***
Выйдя из квартиры, за дверью которой осталась жена, Рома уже прекрасно знал, к кому поедет просить помощи. У него не так много друзей, а особенно тех, кто разбирается в сверхъестественном, тем более и самих относящихся к категории сверхъестественного.
Скоблев прекрасно знал, где искать Адамиди посреди ночи, и это точно не его квартира или дом Бархатова. Каин – тот еще трудоголик, по уши влюбленный в работу.
Ожидаемо вампир обнаружился в морге, за рабочим процессом.
Стоило распахнуть дверь нужной секционной, Рома тут же встретился с недовольным взглядом Каина и на мгновение замер. Сказать, что он был взволнован случившимся, это ничего не сказать. Но очень надеялся во всем разобраться.
– Даже не буду спрашивать, как ты меня нашел и почему не в кровати в такое позднее время в свой выходной, – проговорил Адамиди, снимая вторую перчатку и накидывая на труп белую простыню.
– Мне нужна твоя помощь, – голос всегда сдержанного Скоблева немного дрогнул. Это дало Каину понять, что не все так просто.