— Надежна, но насчет мужа… мм…
— Найди ей порядочного супруга, — распорядилась Гвельдис— Желательно из другого города. Пусть они обвенчаются, и он усыновит Ройдара. А потом увезет молодую жену и сына к себе на родину. Обеспечь их надежной охраной, щедро оплати все расходы и приставь к ним слежку, чтобы наши люди всегда знали, как живут приемные родители нашего мальчика. Понятно?
— Нет, — честно ответил Гайрен. — Зачем кому-то усыновлять Ройдара, если у него живы мать и отец? И как насчет документов?
— А затем, милый брат, что Ройдар — принц крови и наследник престола. Законный наследник, между прочим! И если о нем станет известно, на него начнется охота. Будет просто прекрасно, — воскликнула она, — если мы пустим слух о его смерти. Тогда никто не удивится, что кормилица спешно вышла замуж за иногороднего и покинула нас с солидной суммой денег и собственным ребенком. Вспомни — именно так наша мать спасла наши жизни! А ведь тогда за всеми потомками династии шла охота. Они, — герцогиня кивнула головой в сторону двери, — дошли до того, что убили нерожденного ребенка. Пусть же твоя жена забеременеет снова как можно скорее. Пусть у тебя будет два наследника, а не один! Кто-то из них точно взойдет на престол Великой Паннории.
Гайрен вздохнул. С тех пор как он себя помнил, старшая сестра была рядом. Она заботилась о нем, помогала матери, наставляла, учила жить, и как-то незаметно сложилось, что именно Гвельдис стала играть ключевую роль в их отношениях. Гайрен привык полагаться на мнение и опыт сестры. Ему не слишком нравилось разлучать сына с матерью, но в глубине души он понимал, что Гвельдис права и лучше перестраховаться.
— А насчет бумаг, — развеяла сестра последние сомнения, — можно дать приемным родителям документ о том, что ребенок не является родным сыном этой пары, что он был усыновлен и что его настоящий отец рано или поздно предъявит на него права. Вторую копию будешь хранить у себя и обяжешь соглядатаев особое внимание уделять не только образу жизни этой семьи, но и сохранности документа. Понятно?
Гайрен кивнул.
— А теперь — уходи! — Гвельдис схватила его за плечо и поволокла к дальней стене. — Там есть вторая дверь. Она ведет на лестницу. Спускайся до конца — выйдешь на черное крыльцо. Постарайся покинуть дворец так, чтобы поменьше попадаться кому-либо на глаза.
— Ты разве не представишь меня ко двору? — поинтересовался Гайрен, идя за сестрой.
— Нет. Пока нет. Никто не должен связать твое появление здесь со смертью принца Кейтора. Ты приедешь навестить меня и поддержать в трудную минуту любимого короля уже после его гибели. Я якобы отправлю тебе письмо, и ты тут же соберешься в дорогу!
— А где я буду жить?
— В отеле. Остановись под именем лорда Оллерда и жди моих указаний.
С этими словами Гвельдис поцеловала брата в щеку и вытолкала на черную лестницу. Несколько секунд она простояла, прислушиваясь к удаляющимся шагам молодого человека, а потом метнулась обратно, в передние комнаты, громко сзывая прислугу и изображая лихорадочную деятельность.
Утро для Хельги прошло как в тумане. Предыдущий день оказался слишком насыщенным событиями, слишком невероятным, и девушке в первые минуты после пробуждения подумалось, что ей приснился странный сон. Но, когда она рывком села на постели, увидела незнакомую, кое-как обставленную комнату, широкую постель и пятна крови на простыне, она все вспомнила. Это был не сон! Она действительно вчера вышла замуж и сбежала из дома.
Девушка была в комнате одна. Следов пребывания мужа не наблюдалось. Она тихо выбралась из постели. Двигаться было больно и неудобно.
За дверью послышались легкие быстрые шаги. Заглянула служанка:
— Ой, госпожа? Вы не спите?
Хельга метнулась за кровать, загородилась пологом.
— Прошу меня извинить, госпожа, — служанка низко склонила голову и присела в реверансе, — я не хотела вас пугать. Если вам будет угодно, я помогу вам. Извольте подождать меня здесь.
Она исчезла, но вернулась очень быстро, принесла небольшой тазик с темной водой, губку и несколько чистых салфеток:
— Извольте прилечь.
Хельга послушно вытянулась поперек постели и позволила служанке обмыть ее живот и ноги. Под конец служанка подала ей смоченную темной жидкостью салфетку:
— Извольте приложить ее к ранам, госпожа. Это — настой целебных трав. Будет немного неудобно ходить, зато уже к вечеру станете как новенькая. Я поставлю настой вот тут. — Она опустила тазик на скамью. — Иногда меняйте салфетки, смачивая их настоем.
— Спасибо. — Хельга прислушалась к своим ощущениям. Было приятно и почти не больно. — Откуда ты все знаешь?
— О миледи, это не я, а ваш супруг. Он приготовил этот отвар и распорядился, чтобы я научила вас им пользоваться.
Девушка покачала головой. Она ничего не ведала о человеке, которого вчера взяла в мужья. Правила вежливости предписывали хотя бы поблагодарить его за заботу. Она стала одеваться.
Герцогиня Дисана прислала вчера целый сундук своих платьев. Старомодные, местами обветшавшие — служанки почти весь вечер и часть ночи перебирали добро, выискивая самые лучшие, — все наряды имели один существенный недостаток. Хельга оказалась почти на два вершка выше своей благодетельницы, и все платья были ей немного коротки. Служанка пообещала подшить к платьям полосы цветной тесьмы и шелковую отделку, чтобы этот недостаток не бросался в глаза.
Случившееся испортило Хельге настроение. Она жила в чужом доме, спала в чужой постели, одевалась в чужие вещи, ела за чужим столом чужой хлеб. У нее не осталось ничего своего. Когда ее позвали к столу, молодая женщина поплелась в трапезную с таким убитым видом, словно ее вели на казнь.
И старая леди Дисана, и ее новоиспеченный муж уже находились там. Вдовствующая принцесса сидела в кресле у камина, а ее супруг стоял над нею, облокотившись на спинку кресла. Когда Хельга появилась в дверях, Дар подошел и кивнул в знак приветствия.
— Вы прекрасно выглядите, сиятельная делла, — промолвил он ровным голосом.
— Спасибо за настой, — промолвила она, опуская глаза — Мне… э-э…
— Не стоит благодарности, — спокойно ответил он. — Моя мать содержала бордель. Некоторые ее девочки очень не хотели там работать, и их первый опыт был, мягко говоря, печальным. Кроме того, некоторые клиенты обращались с девочками не лучшим образом — у кого-то это была особенность психологии, другие просто любили поиздеваться над беззащитными жертвами. Так что мне пришлось научиться справляться с подобными ранами и облегчать страдания женщин.
— Вы врач?
— В том числе и это. Ну, пойдемте, поздороваемся с нашей хозяйкой?
С этими словами он подал молодой супруге руку.
— Вы очаровательны, — произнесла старуха, когда Хельга остановилась перед нею и пролепетала что-то про доброе утро.
От этих слов из глаз Хельги брызнули слезы. Она еле сдержалась и проследовала к столу, почти ничего не видя. Как назло, и вдовствующая принцесса, и ее собственный муж вели себя так, словно ничего не случилось, и девушка постепенно успокоилась. Что ж, она здесь чужая, ее мысли и чувства не имеют никакого значения для этих людей. А раз так, ей придется отныне прятать свои эмоции как можно глубже и в свой черед не слишком интересоваться чувствами окружающих. Это трудно, но выполнимо.
Веймар мог и не приезжать сегодня на службу — лорд Дарлисс, принимая во внимание важность свадьбы, разрешил молодому дознавателю гулять три дня, — но вчерашние события заставили волноваться. Хельга сбежала, и леди Дивис распорядилась не ждать племянницу. Лорд Хеннир попытался было возразить — Хельга как-никак была единственной дочерью его покойного брата, — но супруга устроила ему сцену прямо на улице, и он решил не портить отношений. Хельга так и не вернулась, на праздничном пиру ее не было, и Веймар всерьез забеспокоился о подруге.
Прискакав на место, он первым делом сунулся к девушке в кабинет, но обнаружил там старшего письмоводителя, который, охая и вздыхая, скрипел перышком по пергаменту.
— А где Хельга? — выпалил молодой человек.
— Деточка, когда входите, надо здороваться, — поднял перо письмоводитель.
— Извините… здрассте. А Хельга…
— Ее нет и, наверное, не будет. Ума не приложу, что с нею произошло? Вы в курсе, где она может быть?
— Не знаю. — Веймар прошел в комнату и привычно устроился на подоконнике. — Давайте рассуждать. Вы вчера слышали что-нибудь о происшествии на площади Справедливости?
— Там должна была состояться смертная казнь какого-то чернокнижника, — наморщил лоб письмоводитель. — Я, знаете не люблю такие мероприятия. Во-первых, отвлекают от работы, а во-вторых, мне просто противен запах горелого мяса. А что такое? Казнь не состоялась?
— То-то и оно! Вмешалась наша Хельга и объявила, что желает взять осужденного в мужья. Оказывается, на родине принцессы-невесты есть такой милый обычай!
— Он был и у нас, — закивал письмоводитель. — Но его отменили уже… дайте-ка подумать… уже почти полторы сотни лет тому назад. Вы хорошо знаете историю, молодой человек?
— Ну, — замялся Веймар, — в пределах. А что?
— Значит, не помните случай с принцем-бастардом? У короля Оромира Первого было два сына — законный и бастард. Когда законный сын взошел на престол после смерти отца, он первым делом изловил сводного брата и приговорил к обезглавливанию за какой-то пустяк. Но у бастарда была, если так можно выразиться, связь на стороне — одна из фрейлин королевы, знатная девушка, между прочим, ждала от него ребенка. Он вообще менял женщин с удивительной легкостью, и они на него не обижались, но эта устроила у эшафота скандал. Мол, как это так — забирать отца у ребенка. Вспомнили про обычай — если женится, то останется жив. Принц-бастард тут же дал согласие, их обвенчали прямо не отходя от плахи, и молодые отправились в свадебное путешествие. А по возвращении принц с ходу поднял мятеж и сверг своего брата, обезглавил его уже безо всяких условий. И на всякий случай ликвидировал этот закон, чтобы не создавать прецедентов.