– И таким воином оказалась я, – с трудом сдерживая накатившую злость, сказала я.
– Именно. Я знал, что ты не сможешь отказаться, – темный лорд даже не посмотрел на меня, продолжая сосредоточенно изучать сцепленные на коленях руки. – Никто в клане не знал, что ты пошла добровольно, по моей просьбе. Весь Шаенон всколыхнулся от известия, что орки жестоко убили хрупкую эльфийку, гулявшую в окрестностях замка, и испепелили её тело. Гильдия Хаоса тут же объявила войну Шантаре, прикрываясь кровной местью и требованиями справедливого суда. Кхарр же теперь везде изгой, его никто не поддержит. Еще немного, и от Шантары останутся одни лишь воспоминания.
Я молчала. Значит, я всего лишь пешка. И Алекс тоже. Кукловодом в этой игре выступил Тенелов. Моя догадка о масштабной провокации оказалась верна.
– И, казалось бы, все сложилось как нельзя удачно, – тихим голосом продолжил эльф. – Шантара в опале, Гильдия довольна, мои долги уплачены. А теперь представь мое удивление, когда в Шаеноне я вдруг встретил светлую и узнал, что ты не только жива, но еще и принята в клан. И все бы ничего, но об этом узнал Тенелов.
Алекс поднялся и подошел к решетке. Он казался уставшим и растерянным.
Да уж, представляю.
Теперь понятно, что Латиэль формально не при чем, за исключением того, что она как-то подозрительно случайно оказалась в Шаеноне и нашла там Алекса. Но на это её толкнула ненависть ко мне, вызванная ревностью.
О, Богиня, я что, оправдываю эту белобрысую курицу?
– Зачем Гильдии Хаоса война с Шантарой?
Шантара, конечно, большой и сильный клан, который в случае войны легко привлечет на свою сторону множество союзников, но настоящих врагов после заключения мирного договора у орков не так много.
– У Тенелова с Кхарром давняя и личная вражда. Тенелов давно искал способ ослабить Шантару и объявить войну, чтобы не только уничтожить врага, но и выйти при этом сухим из воды. Ему важно основательно подпортить репутацию орка.
Я кивнула, не до конца понимая мотивы Тенелова. Личная месть, кровная вражда, это было всегда. Но почему бы просто не вызвать на дуэль? Зачем уничтожать весь клан, да еще и опозорив перед этим? Либо я чего-то не понимаю в этой жизни, либо Тенелов тот еще мерзавец.
Немного помолчав, я все-таки задала вопрос, мучивший меня больше всего.
– Ваша светлость, а почему я?
Эльф прислонился лбом к решетке.
– Когда я думал, чья смерть вызовет больше возмущения, сразу вспомнил о тебе. Ты маленькая, хрупкая, красивая, верная. И, как видишь, мой расчет оказался верным. Кхарра многие возненавидели с такой силой, на которую я даже не надеялся.
Я обвисла на цепях, наплевав на боль. Представляю, что почувствовали мои сородичи, увидев меня живой. Сначала облегчение и радость, потом презрение и ненависть, ведь со стороны все выглядело так, как будто я переметнулась в другой клан, инсценировав свою смерть.
Алекс молчал, с жалостью глядя на меня.
– Я до последнего момента не знал, что ты жива. Потом появилась Латиэль, намекнула, что видела тебя в Драконьей Крепости. Я испугался, думал, орки взяли тебя в плен, что они издеваются над тобой, мучают, пытают. Начал тормошить Тенелова, чтобы он тебя вытащил. Он же нашел эльфийку и подробно расспросил её обо всем. Тогда мы и узнали, что ты принята в клан и готовишься к Испытанию.
Ну, тут мне стыдиться нечего. Мне предложили жизнь, и я ухватилась за неё обеими руками, хотела начать все с начала и навсегда забыть о Лексиане. Возможно, будь все действительно так, как представил Алекс, у меня могло бы получиться.
Я хотела сказать, что орки ни за что не стали бы пытать своих пленных. Они не в пример благороднее темных, у них свои понятия о чести, но что толку говорить об этом тому, у кого и совести-то нет?
Я внимательно рассматривала эльфа, пытаясь понять, что чувствовал он, узнав, что я жива. Обрадовался ли, или разочаровался? Мне это важно? Да, важно. Он мой герцог, хоть и бывший, и мне не безразлично его отношение.
Алекс глубоко вздохнул, собираясь сказать что-то еще. Я вздрогнула, потому что тоска в его взгляде ранила больнее любого оружия. Не выдержав, я отвернулась.
– Я не могу сказать им правду, – осторожно начал он.
Дальше мог бы не продолжать, и так все понятно.
– Когда? – не поворачивая головы, спросила я.
– На рассвете. Тенелов хотел забрать тебя, но я ему не позволил. Он зверь, а я сделаю это быстро.
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Своими руками? – мой голос показался мне чужим и далеким.
– Своими руками, – кивнул эльф, даже не пытаясь скрыть боль.
Я успокоилась. Если Алекс хочет забрать мою жизнь, он её получит. В этом отношении ничего не изменилось.
По приблизительным подсчетам у меня осталось всего несколько часов. Я бы не отказалась немного поспать, но цепи не позволяли. Тогда я, наплевав уже и на гордость, и на достоинство, опустилась на колени. Так немного легче.
– Уходите, – не глядя на герцога, сказала я.
– Рейн, – он хотел сказать что-то еще, но вместо этого молча смотрел на меня. Ненавижу мелодрамы. Ненавижу прощания. Ненавижу плакать. В глубине души я знала, что будь я действительно дорога ему, со мной бы ничего подобного не случилось. И вся эта его боль, его раскаяние – это показное, ненастоящее. Мне этого не надо. Пусть разыгрывает спектакль перед своей эльфийкой. Может, она ему и поверит. А я нет.
Так ничего больше не сказав, Алекс ушел. Я слушала, как затихают вдалеке его шаги, потом закрыла глаза и опустила голову на грудь.
Глава 28
Клауд Эллур-Атар. Настоящее время
Вернувшись в Шаенон, я привел в порядок оружие и доспехи, наспех смыл с себя кровь и завалился спать. Разбудил меня Лелуш, на удивление бодрый, но слишком уж мрачный.
– Шантара согласилась на обмен, – со злостью выпалил он. – Поднимайся, если не хочешь все пропустить.
Конечно же, я не хочу, поэтому через несколько минут мы присоединились к небольшому отряду, направляющемуся к пограничному замку Шаенона. Над городом уже сгустились сумерки, и я вполне могу набросить на себя покров.
Алекс ничуть не удивился моему присутствию и ничего не сказал. Рядом с ним ехала стройная светлая лучница, бросавшая на герцога томные взгляды. А он, похоже, наслаждался свалившимся на него вниманием.
– Кто это такая? – тихо поинтересовался я.
– Точно не знаю, – Лелуш абсолютно равнодушно взглянул на эльфийку. – Алекс привел её днем, сказал, что встретил в Шаеноне. Она подтвердила, что Рейн жива, якобы видела её своими глазами.
Я хмыкнул. Здесь явно что-то не чисто, и не может быть, что Алекс этого не видит.
– Ты был прав насчет Тенелова, – еще тише продолжил светлый. – Едва услышав, что девчонка жива, он послал своих убийц найти её и доставить к нему.
На губах Лелуша расплылась мстительная ухмылка, какой я прежде никогда у него не видел.
– Ни один не вернулся, – сообщил он. – Видимо, Рейн хорошо охраняют.
А вот это уже странно. Охраняют от кого? Спросить я не успел, впереди поднялись стены приграничного замка.
Орки уже ждали нас. Я впервые увидел Кхарра, и молодой орк вызвал у меня смешанное чувство злости и уважения. Его окружили верные командиры, но мое внимание привлекла знакомая фигурка, закутанная в темную накидку. Капюшон был сброшен, и я без труда узнал кроваво-красные глаза, удивительно спокойные для этой ситуации. Значит, это её я почувствовал тогда, у ворот Шаенона. Но почему она не сказала ничего, не позвала, ведь, я уверен, она нас всех видела. Наверное, она и правда стала частью Шантары, умерла для тех, кто её предал.
Рейн изменилась. Во взгляде, устремленном на Алекса, больше не было прежнего обожания. Белобрысый шанар не солгал – её действительно предали. Никакой договоренности не было. Спокойно шагнув навстречу своему герцогу, она позволила себя связать. Я постарался держаться в тени, и от Лелуша потребовал того же. Незачем ей нас видеть. Я в предатели пока еще не записался.
Алекс сразу же вынес приговор, и в свете взошедшей луны сверкнуло лезвие его меча. Я дернулся остановить его, но Лелуш удержал меня.
– Стой, придурок. Он этого не сделает, – шепнул светлый. – Посмотри.
Я проследил за взглядом эльфа. Лицо Тенелова перекосило от ярости. Похоже, у него тоже имеются планы на Рейн. Я усмехнулся. Похоже, у Никсы полно последователей, и она не успокоится, пока не получит свое красноглазое дитя. И почему я сразу об этом не подумал? Алекс дрогнул и уже совсем по другому посмотрел на Рейн. Есть в этой девчонке что-то невообразимо милое, что-то такое, что тронув её пальцем, начинаешь чувствовать себя последней мразью. Герцог отступил и опустил оружие. Я не услышал, что он сказал, но общий смысл ясен и так.
Орки, забрав своего пленника, покинули окрестности приграничного замка. Большинство эльфов тоже активировали мгновенные телепорты, направляясь, вероятно, в крепость Гильдии Хаоса.
– Не нравится мне все это, – глубокомысленно заметил Лелуш.
– Я бы удивился, если б нравилось, – фыркнул я.
К счастью, мне были известны координаты базы наемников. Активировав портал, мы переместились в крепость. Не предупреждая, я набросил на светлого пелену невидимости. Нас и до этого почти не замечали, но так надежнее. Лелуш опять же не стал ничего спрашивать. Либо он слишком хорошо меня знает, либо мы просто думаем об одном и том же. Рейн отвели в подземелье и заковали в цепи. Я оказался достаточно близко, чтобы узнать, от кого исходил приказ. Балом правит Тенелов.
Алекс злился, скрипел зубами, но соглашался. У меня руки чесались разбить лицо своему ушастому командиру, но сейчас не время. Я еще слишком мало знаю.
Подождав, пока суматоха уляжется, мы спустились в подземелье. Навстречу нам выпорхнула светлая эльфийка, та самая, что пиявкой висела на Алексе. Вид у неё был крайне раздосадованный. Чего она хотела от Рейн?
Услышав за спиной шаги, я на всякий случай скользнул в нишу и потянул за собой светлого.