Лера чувствовала, как по ее спине и вискам стекают струйки пота: футболка была уже насквозь мокрой, но она по-прежнему не могла одолеть противника. Он носился по татами, как блоха, легко парируя ее удары. Лера уже едва держалась на ногах, хоть и старалась этого не показывать, а он, казалось, совершенно не устал, шутя гоняя ее кругами, и держал на расстоянии вытянутой руки. Наконец, она увидела брешь в его защите и сделала резкий выпад. В следующее мгновение Лера барахталась на татами, прижатая к нему, словно бабочка, наколотая на булавку энтомологом.
– Как… как ты это сделал?! – прохрипела она, с трудом восстанавливая дыхание.
– Ты расслабилась, вот и получила! – рассмеялся Диду, скатываясь с нее и вскакивая на ноги, словно только что встал с дивана, а не провел двадцать минут интенсивного боя.
– Неправда, ты применил какой-то неизвестный прием! – возмутилась она, принимая его руку и тоже поднимаясь на ноги, но, в отличие от спарринг-партнера, тяжело отдуваясь. – Что это было?
– В последнее время ты пропускаешь тренировки, – с укоризной покачал головой тренер. – Если бы приходила, знала бы!
– Покажи мне! – попросила Лера.
– Не сегодня, – покачал головой Диду. – Сегодня ты выдохлась, хлопушка!
Лера сделала вид, что обиделась, и надула губы, но на Диду такие фокусы не действовали.
– Хорошо, я попробую приходить почаще, – со вздохом пообещала она.
– Это – только первое условие.
– Что?
– Успокойся, их всего два.
– Ладно, что за второе условие?
– Ты примешь участие в показательных выступлениях нашей секции на городском турнире.
– Ни за что!
– Ну, как знаешь.
– Погоди… А когда турнир?
– Другой разговор!
В секции каларипаятту Лера была единственной девушкой и отлично понимала, почему Диду хочет представить ее на городском смотре – в целях популяризации этой древней индийской борьбы. Строго говоря, вид боевых искусств, который преподавал Диду Шагдетов, не был классическим: он представлял собой удачный гибрид калари, карате и боевой гимнастики, придуманный самим тренером. Лера случайно услышала о чудо-тренировках от кого-то из молодых коллег и однажды пришла поглазеть, да так и осталась. Она в детстве занималась гимнастикой, и мать лелеяла надежду, что дочь станет спортсменкой. Не сложилось: в шестом классе девочка вдруг принялась расти, а в спортивной гимнастике высокий рост противопоказан. Тогда-то Лера и решила, что займется боевыми искусствами. Мать была против – в основном потому, что у нее не было денег на оплату кружков, а гимнастикой дочка занималась на безвозмездной основе. Лера нашла бесплатную секцию самбо, которую вел пожилой отставной военный в соседней школе. После этого были еще дзюдо и карате, потому-то Диду и принял единственную девушку, впечатленный ее неплохими данными и определенными умениями. Начав заниматься, Лера поняла, что до сих пор не знала, что такое боевые искусства! Ее спарринг-партнерами выступали молодые и сильные мужчины, поэтому ей приходилось прилагать вдвое больше усилий, чтобы им соответствовать. Диду преподавал и женщинам, и даже детям, но те тренировки не шли ни в какое сравнение с интенсивами, которые проходила у него Лера. Когда они впервые встретились, он спросил, зачем ей это. Лера честно призналась, где работает, и тогда тренер сказал, что не даст ей спуску, ведь от умения защищаться зависит ее жизнь. Это случилось три года назад, и с тех пор Диду многому ее научил. В последнее время Лера манкировала занятиями, но не потому, что ей надоело или она решила, что уже всему научилась, а из-за нехватки времени. Диду напомнил ей, что есть вещи, которым стоит уделять пару часов в неделю, даже если это означает меньше спать.
Время было позднее, и у тренера не ожидалось других занятий: он закрывал зал в десять вечера, а сейчас часы показывали без двадцати. Выйдя из душевой, Лера пошла прямиком в маленькую каморку в конце зала, где ее ждал Диду: за эти годы она привыкла к тому, что после занятий они выпивают по чашке калмыкщая. Впервые попробовав это варево, которое Диду называл «чаем», Лера едва не кинулась в уборную – таким необычным и даже неприятным на вкус показался ей этот напиток. Диду был кабардинцем, точнее, адыгом или, как называли его народ раньше, черкесом, и его соплеменники позаимствовали калмыкщай, как легко можно догадаться, у калмыков. Позже Лера поняла, что это не просто напиток, а питательное блюдо. Основу его составляют чай, молоко, масло и соль! Древние монголы, активно контактировавшие с китайцами путем набегов и войн, позаимствовали у них чай и соединили его с тем, что было у них в изобилии, – с молоком. Долгое время считалось, что сами китайцы не употребляют молоко из ненависти к кочевникам-завоевателям. На самом же деле все гораздо прозаичнее: у китайцев просто-напросто отсутствует в организме фермент лактоза, отвечающий за переваривание молока. Когда монголы создали свою империю, то народы, вошедшие в нее и соседние, восприняли некоторые элементы ее культуры. Что касается калмыцкого чая, он представляет собой прессованный плиточный чай, что легко объяснить: воинам-всадникам и кочевникам-скотоводам было удобнее брать с собой в поход компактные плитки, а не мешки рассыпного чая. Таким образом, калмыки передали адыгам обычай пить чай с молоком, маслом и солью. Лера до сих пор помнила, как Диду объяснял ей полезные свойства калмыкщая.
– Смесь молока с чайным настоем лучше всего усваивается человеческим организмом, так как цельное несброженное молоко плохо переваривается желудком, – говорил он, разливая напиток по глиняным пиалам. – Чай устраняет этот недостаток молока, облегчая его усвояемость. В то же время растительные жиры и белки чая, смешиваясь с животными жирами и белками молока, создают полезный питательный комплекс с оптимальным набором витаминов и минеральных веществ. Между прочим, в отличие от калмыков, адыги стали добавлять в заварку еще и конский щавель, шорэй, для придания дополнительного аромата, вкуса и цвета, а также щепотку черного молотого перца! Кстати, тебе повезло, – добавил он с усмешкой, – Традиционно для заправки калмыкщая калмыки добавляли в него не сливочное масло, а топленый бараний жир, а в настоящий «монгольский» чай примешивали обжаренные куски курдюка и костного мозга барана!
Несмотря на то что первый опыт пития калмыкщая оказался для Леры неудачным, со временем она привыкла к его вкусу, и он даже начал ей нравиться. Возможно, этому поспособствовал Диду. Лера не была влюблена в тренера – хотя, наверное, немножко все же да, ведь как актрисе необходимо любить режиссера, так и спортсмену нужно испытывать теплые чувства к тому, кто его тренирует. За несколько лет между ними установилась дружеская связь, какой, наверное, у Леры не было ни с кем другим за всю жизнь. Мать категорически не верила в возможность дружбы между представителями противоположных полов и ворчала, что дочь, скорее всего, выйдет замуж «за какого-нибудь тупого качка из спортзала», если вообще выйдет, а не останется старой девой, но Лера точно знала, что она не во вкусе Диду, и от этого чувствовала себя с ним абсолютно комфортно.
Попивая калмыкщай, Лера и Диду вели неспешный разговор. Говорил в основном он – о своих самых младших учениках, о том, как он готовит их к городским соревнованиям по каларипаятту, об их успехах. Лера неожиданно подумала, что он станет отличным отцом когда-нибудь.
– Ну а у тебя как дела? – спросил он, закончив живописать перспективы, которые могут открыться в случае победы его ребят на турнире. – Мы давно не виделись, а это значит, что у тебя много работы. Интересное дело?
– Пожалуй, – кивнула она. Обсуждать детали она не имела права ни с кем, даже с близким другом, которому полностью доверяла, но убийство Карла Вагнера не было секретом: как почтенное семейство ни пыталось скрыть обстоятельства смерти патриарха от общественности, СМИ пронюхали правду. Немудрено, ведь в доме куча народу, включая прислугу, да и на работе все в курсе!
– Слышал, слышал, – закивал Диду, когда Лера сказала, чье дело сейчас ведет. – Это тот Вагнер, который «Малахитовая шкатулка»?
– А ты откуда знаешь? – удивилась она.
– Мой старший брат – состоятельный человек, – пояснил тренер. – Пару раз он заказывал что-то для моей невестки. Говорил, что вещи отличные, а главное, делаются либо в единственном экземпляре, либо всего в нескольких!
– Это так, – подтвердила Лера, подумав, что, несмотря на их близкое общение, Диду, кажется, впервые рассказал что-то о своей семье. О Лере и ее родных он знал абсолютно все! – Я понятия не имела о существовании такого бренда, пока не столкнулась с делом.
– Не переживай, я бы тоже не знал, если бы не брат – он любитель дорогих вещей, а я вот не понимаю, зачем тратить целое состояние на цепочку или колечко, если можно пойти в самый обычный ювелирный магазин и купить что нравится. Ну и что, если у других людей будет то же самое, – кому какая разница!
– Разница есть – для богатых. Они встречают по одежке и провожают – тоже: они легко вычисляют друг друга в толпе по золотым часам, костюмам от Армани и Келвина Кляйна и «майбахам», им плевать, что у кого в голове!
– Звучит пессимистично! – заметил Диду. – Ты кого-то конкретного имеешь в виду?
– А разве не все они одинаковы?
– Мой брат – нет. Он, конечно, не Эйнштейн, но имеет два высших образования и умеет вести дела. Ты в принципе не любишь богатых или есть другая причина?
– Я просто не люблю, когда люди тычут мне в лицо деньгами, а сами ничего из себя не представляют!
– Не думаю, что Карл Вагнер был таким, – возразил тренер. – Я, конечно, лично с ним не знаком, но после того как узнал, что его убили, почитал в интернете – так, для общего развития. Он занимался благотворительностью – это ведь не плохо, верно?
– Он давал деньги на строительство домов для пожилых людей, однако его вряд ли занимала их судьба: думаю, Вагнер делал это для списания налогов, и все!