– Что касается Луизы, – сказала Лера, – я согласна, что у нее имелся веский мотив для убийства. Во-первых, она изменяла мужу и, вероятно, мечтала избавиться от старика, но так, чтобы не пришлось менять роскошный образ жизни, который ей обеспечивал именно он. Во-вторых…
– Во-вторых, она была уверена, что Карл не знает об интрижке, – продолжил за Леру Севада.
– Верно! А забеспокоилась она лишь тогда, когда мы стали задавать вопросы о наличии завещания, а также Эдуард получил материалы от частного сыщика… Но я все же хочу еще раз поговорить с Романом и выяснить, за каким лешим он приходил к нотариусу!
– Ну да, конечно, встретиться… – пробормотал Логинов себе под нос, но так, чтобы услышали все. Лере не понравилась его ухмылочка. Будь они наедине, она непременно прицепилась бы к ней, однако не стала делать этого в присутствии еще двоих оперов. Что ж, как говорит ее мать, лучше жалеть о несказанном, чем переживать о сказанном в запале!
– Слушайте, а кто же все-таки спер сейф? – задал вопрос Севада. – Не думаете же вы, что его пропажа – чистая случайность?
– Карл мог и сам его переместить, задолго до убийства, – пожала плечами Лера. – Но ты прав: вполне вероятно, что его украл убийца. И тут у нас масса подозреваемых, ведь все семейство Вагнеров в курсе особенностей сейфа… Ну, кроме, пожалуй, Романа, который продолжает стоять на том, что ничего не помнит. Видимо, он все-таки врет, потому что как иначе его занесло к нотариусу в контору?
– А я с самого начала говорил, что парень – брехун! – сказал Логинов. – Жаль только, что прижать его нечем!
– Давайте вернемся к версии о драгоценностях, которые могли находиться в сейфе, – сказал Севада. – Что там могло быть?
– Алмаз «Кохинор»? – усмехнулся Виктор.
– Это вряд ли, – ответила Лера. – «Кохинор», насколько мне известно, вставлен в корону Англии и сейчас находится в Великобритании!
– Ну, не он, так другой какой-нибудь! – отмахнулся Севада. – Карл Вагнер ведь занимался эксклюзивной ювелиркой: наверняка он мог запрятать в сейф какую-то вещичку для частного клиента!
– Ты считаешь, он проник в кабинет с целью ограбления, а Карл просто стоял у него на пути?
– Разве такое невозможно?
– Ну почему же…
– Мы рассматриваем только семью, а как насчет работников? Кто-нибудь из них запросто мог позариться на цацку!
– Мы же проверили алиби всех! – возразил Леонид.
– Кроме того, – добавила Лера, – эти люди работают в доме давно, и вряд ли кого-то из них вдруг бес попутал!
– Ой, не скажи! – встрял Логинов. – Бес, он паренек с вывертом: никогда не знаешь, когда подтолкнет тебя к самому краешку!
– Что ж, давайте перепроверим алиби еще раз, более тщательно, – согласилась Лера. – И не только работников, но и их родственников, проживающих в Питере, если таковые найдутся. А еще я попробую поискать старых клиентов Карла: вдруг они что-то знают о заказе, который, возможно, украли? Луиза упомянула некий «талмуд», в который ее покойный муж заносил подобную информацию: надобно поискать его среди документов Вагнера, хотя, вероятнее всего, столь ценный предмет находился в сейфе, и мы его не найдем до тех пор, пока не отыщем сам сейф. Что-нибудь есть новенького о ночи убийства, Леонид? Как насчет авторегистраторов?
– Ничего, к сожалению, – уныло отозвался молодой опер. – На входе в поселок стоит будка охранника, однако ограды нет. Регистрируется только въезжающий транспорт, а на пешеходов внимания не обращают. Тамошняя камера наблюдения в вечер убийства ничего подозрительного не записала. Я связался с некоторыми гостями жителей поселка, которые приезжали к ним в тот день, но не со всеми получилось поговорить. Остальные предоставили авторегистраторы, которые оказались бесполезны. Теоретически любой желающий мог туда проникнуть на своих двоих, а если пришли со стороны леса, то и охранник ничего бы не увидел!
– Ну, тогда действуем по такому плану, – подытожила Лера. – Ты, Виктор, займись семейством: нужно еще раз тряхнуть каждого из его членов, включая бывших жен покойного сына Карла: нельзя исключать, что кто-то из них решил обеспечить будущее отпрысков! Севада снова опросит вагнеровских работников – благо его там знают. Нельзя сбрасывать со счетов предположение о наличии некой ценной вещицы, из-за которой и погиб Карл, поэтому ты, Леонид, проверишь алиби любовника Луизы на ночь взлома офиса нотариуса, ладно? А я поболтаю с Романом, а еще с Луизой: надо выяснить, она ли приходила к нему в клинику. В нашу первую встречу вдовица утверждала, что понятия не имеет, где лечится пасынок Карла!
– Еще бы она утверждала иное! – фыркнул Леонид. – Если они сговорились грохнуть Карла, то ни за что не признаются!
– А как с моей теорией о том, что Карла могли обмануть со строительством домов для пожилых людей? – поинтересовался Севада.
– Я отдала документы Карла по ДПЛ нашим аналитикам, они попробуют отыскать в них то, что могло бы привести к убийству, однако я по-прежнему считаю эту версию нежизнеспособной.
Зазвонил телефон Леры, лежащий на столе. Она сняла трубку. Опера внимательно следили за выражением ее лица, когда она спросила:
– Это точно она?
Они переглянулись.
– Хорошо, мы выезжаем!
– В чем дело? – спросил Виктор, когда она отключилась.
– Луиза Вагнер убита.
Лера чертыхалась на чем свет стоит, но про себя: она не имела права демонстрировать несдержанность при коллегах и судмедэксперте. Однако внутри у нее все кипело: надо же, стоило разработать стратегию давления на Луизу, как она умирает! А ведь Лера была практически уверена, что сумеет «расколоть» вдову быстрее, чем Романа, к которому она до сих пор не представляла, с какой стороны подъехать!
– Ну, каковы предварительные выводы? – поинтересовалась она, подходя к эксперту, закончившему работу и собиравшему свой скарб в чемоданчик.
Лера знала Павла Дорошенко по нескольким предыдущим делам и была высокого мнения о его методах работы. Он отличался скрупулезностью и аккуратностью, но по этой самой причине у него имелся один существенный недостаток: он терпеть не мог обсуждать убийство до того, как проведет все необходимые процедуры. А еще он был большим формалистом: Лера умирала от скуки, читая его подробнейшие отчеты, но заставить этого человека вкратце изложить суть представлялось чем-то сродни одному из подвигов Геракла! Как и ожидалось, Дорошенко едва заметно скривился и ответил:
– Предварительные выводы очевидны: жертву задушили.
– Есть понятие чем?
Эксперт закатил глаза, словно имел дело с нетерпеливым ребенком.
– Вы же в курсе, что я не могу делать таких предположений! Скажу лишь одно: скорее всего, жертву убили в ее автомобиле, и тот, кто это сделал, сидел сзади. Остальное прочтете в отчете завтра ближе к вечеру.
С этими словами Дорошенко развернулся и поспешил к ожидавшему его фургону. Лера огляделась в поисках коллег и заметила Леонида, беседующего с пожилым мужчиной в тренировочных штанах и клетчатой рубашке навыпуск.
– Вот, Иван Михалыч, наш следователь, Валерия Юрьевна, – представил ее молодой опер. – Иван Михалыч первым обнаружил труп, – пояснил он Лере. – Расскажите еще раз, пожалуйста!
– Ну, значит, я вышел выкинуть мусор, – крякнув, проговорил мужчина. Лера видела, что внимание официальных лиц ему приятно, и порадовалась: такие люди зачастую становятся кладезями информации! Возможно, с этим Иваном Михалычем за всю жизнь не случалось ничего значительно, и сейчас он чувствовал, что наступил его звездный час. – Я на первом этаже живу – приходится ходить к бачкам. Было уже светло…
– Точное время не припомните? – спросила Лера.
– Да где-то… – замялся Иван Михалыч. – Где-то начало девятого… Да, точно: по второму каналу шла передача про здоровье, которую жена никогда не пропускает! Я мусор по утрам выкидываю, потому что вечером – плохая примета, а то черт деньги унесет!
По внешнему виду мужчины Лере становилось очевидно, что волноваться ему не стоит – скорее всего, его семья далека от финансового благополучия, а потому черту вряд ли есть чем поживиться! Удивительно, насколько разными могут быть кварталы, расположенные в центре одного и того же большого города. Дом, во дворе которого обнаружили Луизу Вагнер, располагался в районе Фонтанки, но как же разительно отличался он от того, где проживал Роман! Это был типичный двор-колодец, который, казалось, так и остался во временах сериалов типа «Бандитский Петербург» или «Улицы разбитых фонарей». Стоя на растрескавшемся, никогда не ремонтированном асфальте и глядя вверх, человек не может не испытывать приступов клаустрофобии из-за нависающих над головой верхних этажей негостеприимных домов, повернутых к нему своей «непарадной» частью. Не сказать, чтобы двор выглядел грязным, однако повсюду царили запустение и какая-то безысходность, свойственная произведениям Достоевского. Этот двор резко контрастировал с большинством уютных, закрытых на замки двориков с газонами и скульптурами. И за каким, спрашивается, чертом Луизу понесло в подобное место, да еще в такое неподходящее время?! Она ведь передвигалась только по фешенебельным районам, заходя лишь в дорогие бутики, и, как могла предположить Лера, вряд ли вылезала из постели раньше одиннадцати утра!
– Продолжайте, пожалуйста, – попросила она свидетеля.
– А чего продолжать-то? – развел он руками. – Я выхожу – стоит машина. Дорогущая. Не то чтобы я разбираюсь, но видно ведь!
Лера согласно кивнула: Луиза водила BMW Hurricane – не самый дешевый автомобиль, и это становилось очевидно любому обывателю, не являющемуся экспертом по легковому транспорту! Черные бока машины сверкали в лучах солнца, скупо просачивающихся в темный дворик, отражаясь в литых дисках. Салон также отличался роскошью, сделанные на заказ сиденья были обтянуты красной замшей, а руль – то ли змеиной, то ли крокодильей кожей.
– Как вы поняли, что внутри покойник? – спросила Лера. – Вы подошли к машине?