– Что за легенда? – заинтересовалась Лера. То, что рассказывал главврач, звучало дико и неправдоподобно, но одновременно так увлекательно, что она практически лишилась способности подвергать услышанное сомнению. Теперь Лере стало ясно, почему Роман даже не пытался объяснить все сам, а отправил ее к своему лечащему врачу: она бы просто не поверила!
– Род Вагнеров довольно древний, знаете ли… В нем было множество ветвей, и эта тянется от Иоганна Вагнера, который приехал в Россию вместе с Петром…
– В смысле, с Петром Первым?
– Ну да, с ним самым. Иоганн Вагнер занимался строительством кораблей, так как император замыслил создать собственный флот. В дальнейшем Вагнеры разрабатывали горные рудники, строили фарфоровые заводы и прядильные фабрики… В общем, это не суть важно. Из поколения в поколение в семействе Вагнеров передается легенда о том, что один из его представителей, Генрих Вагнер, который жил в начале девятнадцатого века, отличался патологической жестокостью. Он смертным боем бил крепостных, иногда до смерти, и однажды столкнулся с сопротивлением: знахарка, которую считали колдуньей, прокляла весь род Вагнеров, пообещав, что в каждом поколении один из его представителей будет испытывать страдания при виде мучений других людей и чувствовать их боль… Конечно, это не более чем сказка, но, согласитесь, звучит красиво!
– А это относится только к мужчинам?
Сапковский задумался.
– Знаете, а я ведь раньше не задавался этим вопросом! – ответил он через некоторое время. – И у Карла теперь не спросишь… Даже не знаю, что вам и сказать! В любом случае о женщинах из их семьи, обладающих подобным свойством, он не упоминал.
– Скажите, Леонид Андреевич, а могут эмпаты предугадывать намерения окружающих?
– Да, у них есть такая особенность. Они практически безошибочно распознают искренность и неискренность в людях, если те, конечно, не обладают исключительной «непроницаемостью» – способностью скрывать чувства и эмоции настолько глубоко, что сами этого не осознают. Преднамеренно это сделать почти невозможно, просто эти люди неэмоциональны, а потому «непрозрачны» для эмпатов. Однако даже подобные люди могут испытать неконтролируемый всплеск эмоций, и тогда они становятся «видимы» для таких, как Рома.
Теперь становилось ясно, как Роман догадался, что Рубис мертв: он не ощущал его боли, а это означало, что адвокат мертв. Правда, с таким же успехом, наверное, он мог находиться без сознания? Но почему он не распознал Эльзу – может, к нему, в отличие от Луизы, она не испытывала ненависти, а действовала, лишь руководствуясь корыстью? Или она обладает той же «непроницаемостью», какая была свойственна Луизе, и по этой причине Роман не сумел ее «считать»? Однако он предугадал движение Эльзы, когда она запустила тяжелую пепельницу Лере в голову – вот как тут не поверить в байки психиатра?!
– Доктор, а как же можно жить с таким грузом? – тихо спросила она. – Как общаться, как… вообще?
– Поверьте, можно.
– На антидепрессантах?
– Антидепрессанты – только в самых крайних случаях. Во-первых, я научил Рому строить «стену»…
– Что строить, простите?
– «Стену». Виртуальную, понимаете?
– Не совсем…
– Когда он начинает ощущать дискомфорт в общении с тем или иным человеком, он должен представить себе, что выстраивает между ним и собой стену: кирпич, цемент, кирпич, цемент… И так до тех пор, пока тот, другой, не окажется по другую сторону.
– Это работает?
– К сожалению, не всегда. Есть и другие варианты.
– Например?
– Больше спать, восстанавливая силы. Больше времени проводить в одиночестве или в компании домашних любимцев, способных вызвать одни лишь положительные эмоции, ведь животные, особенно кошки и собаки, – сами эмпаты почище любых людей! Гулять на природе, «перезаряжая батарейки» в собственном организме, заниматься творчеством и, наконец, общаться в кругу людей, которые их любят.
– У Романа с этим, по-моему, проблемы…
– Да, Карл был единственным, кто любил и по-настоящему понимал его, однако Роман – молодой, привлекательный мужчина, и у него все впереди: глядишь, и ему встретится женщина вроде первой жены Карла, которая примет его таким, какой он есть, и сумеет оградить от внешних воздействий… Валерия Юрьевна, надеюсь, мне не нужно просить вас молчать обо всем, что вы узнали про Романа? Если эта конфиденциальная информация станет кому-то известна…
– Не волнуйтесь, доктор, – поспешила заверить его Лера. – От меня никто ничего не узнает. Никогда!
Лера придавила кнопку звонка апартаментов сестры и ее мужа, другой рукой аккуратно придерживая красивую плетеную корзинку. На этаже располагались всего две квартиры в противоположных концах от лифтовой площадки: Лера мечтала бы иметь лишь одного соседа, ведь всегда легче договориться с одним, чем с шестью, с которыми приходится мириться ей самой! Не то чтобы она завидовала Эльвире, но кое-какие привилегии, приобретаемые с помощью денег, и она оценила бы.
Дверь открыла сама Эля – видимо, домработница уже ушла, ведь время близилось к восьми вечера.
– Ну, Валерка, тебя не дождешься! – обиженно надула и без того пухлые губки сестрица. – Ужин остыл, Арик, как назло, задерживается на встрече с клиентами, а я сижу тут, как дура, в полном одиночестве!
– Теперь в одиночестве ты не будешь никогда! – смеясь, сказала Лера, протягивая сестре корзинку двумя руками. – Я обещала тебе подарок, как только его доставят: вот он!
В корзинке сидел щенок петербургской орхидеи[13] потрясающего шоколадного цвета. Его светло-карие глазки поблескивали любопытством и, совсем немножко, страхом – а вдруг он придется не ко двору? Песик заерзал, поднялся на толстые лапки и тихо заскулил.
– Валерка, это… это мне?! – взвизгнула Эльвира, выхватывая собачку из подарочной «упаковки» и прижимая к себе. – Как ты догадалась?!
– Я все думала, что подарить женщине, у которой есть все, о чем только можно мечтать, и решила, что друг, вернее, подруга, станет отличным подарком, ведь друзей не бывает слишком много, верно? Ее зовут Изабель, Иззи для краткости… Документы в корзинке!
– Знаешь, сестра, – неожиданно посерьезнев, сказала Элеонора, – я бы хотела, чтобы у тебя тоже появился друг!
– Может, и я подумаю о питомце?
– Я имела в виду двуногого друга, хорошего парня, с которым ты проводила бы больше времени, чем со своей кошмарной работой!
После ужина, к которому Арамаис все же успел, и приятной беседы Лера с сознанием выполненного долга забралась в свою старенькую «Вольво», давно требующую ремонта, и уже собралась было включить зажигание, как вдруг вспомнила слова сестры. Друг. Может, Эля права? Может, пора избавиться от одиночества? Не то чтобы оно ее тяготило, однако приятно, наверное, возвращаться домой к тому, кто тебя ждет, рассказывать ему о случившемся за день и выслушивать его новости… Лера потянулась за телефоном. Набрав номер и услышав голос в трубке, она быстро проговорила:
– Алекс, я освободилась. Если ваше предложение еще в силе, давайте встретимся… Завтра вечером?