– И что нам делать? – Поднимает взгляд Бьорн.
– Быть начеку. А лучше попытаться разыскать ее самим.
– Ингрид блокирует мои попытки проникнуть в ее сновидения, – вмешиваюсь я. – Когда я думаю о ней, то вижу во сне лишь лес, но вечно там прятаться она не будет – в любом случае, скоро вернется и выйдет к людям.
– Нам нужно быть готовыми.
Глава 39
– Теперь мне уже не кажется, что я хочу спать. – Мои пальцы сжимаются на ладони Бьорна, когда мы входим в здание церкви. – Даже не зеваю.
Мой голос отталкивается от стен и возносится к высокому потолку. Здесь пусто, величественно и на удивление мрачно, но мои ноги идут, а легкие свободно дышат, и даже вид крестов на стенах не заставляет рычать, как в фильмах про изгнание дьявола. Пока я бодрствую, церковь влияет на меня не сильнее, чем на любого другого человека. То есть, никак.
– Ты просто напряжена. – Успокаивает меня Бьорн. – Сейчас приляжешь, и сон сам придет.
Асмунд входит в церковь последним. От меня не укрывается взгляд брошенный им на наши сплетенные с Бьорном руки, поэтому я неловко высвобождаюсь.
– С чего начнем?
– Тебе будет лучше лежа, или мне принести кресло из своего кабинета? Оно удобное.
– Предлагаете мне лечь на скамью или на пол у алтаря? – Улыбаюсь я. – Лучше несите кресло.
Асмунд удаляется в смежное помещение, а я продолжаю обследовать общий зал для прихожан. Здесь все ровно такое, каким я видела во сне: каменные стены, колонны, деревянный крест у алтаря и большая люстра, свисающая с потолка на цепи. Простенько, скромно, но при этом как-то одухотворенно – это ощущение обычно называют «душа отдыхает», но моя, кажется, тревожно забилась в самый дальний уголок тела.
– Тебя знобит? – Бьорн проводит руками по моим предплечьям.
У меня вся кожа в мурашках. Да, черт подери, мне так страшно и жутко, что колотит всю.
– Просто не по себе. – Отвечаю вслух.
– Не волнуйся, я буду рядом во время всего процесса. Сначала мы поставим таймер на пять минут, посмотрим, что из этого получится, а затем, если нужно, повторим. Хорошо?
– Угу. – Пытаясь побороть волнение, я медленно вдыхаю и выдыхаю.
– Мой отец не пытается тебя убить, это уже хорошо. – Замечает Хельвин.
Я поднимаю на него взгляд.
– И как же ты его убедил?
– Пообещал, что сам разберусь с тобой, если твое проклятье выйдет из-под контроля.
– Ох… Серьезно?
Бьорн разводит руками.
– Мы ведь выиграли время, разве нет?
Шутливо ударяю его в живот. Тот такой твердый, что моя ладонь отскакивает, как от туго натянутой тетивы.
– Я буду рада, если меня убьешь ты, а не кто-то другой. – Говорю честно.
– Подойдет? – В зале появляется Асмунд с тяжелым креслом наперевес. – Осталось постелить на него плед, положить подушку, и… – Он ставит его у алтаря, приносит все необходимое, раскладывает, – готово. Прошу!
– Что, прямо тут? – Усаживаюсь, недоверчиво глядя на свечи, которые зажигает пастор.
– Здесь лучшее место, поверь. – Вдохновенно уверяет он.
– Я все еще не понимаю, действует на меня ваш дар убеждения, или нет. – Бормочу, устраиваясь в кресле удобнее и откидывая голову. – Если да, то я могла бы быть самым послушным ребенком в мире. Доедала бы кашу до конца, прилежно относилась к учебе и гуляла бы с мальчиками допоздна.
– На меня его дар не действует, у меня иммунитет. – Говорит Бьорн, укрывая меня вторым пледом.
– Значит, у меня тоже. – Отзываюсь я, натягивая плед до самых ушей.
– Ну, как? – Спрашивает Асмунд.
– Мне казалось, я отключусь, как только закрою глаза. Но вот закрываю их, и ничего не происходит.
– Тебе нужно расслабиться. – Слышится как сквозь вату голос Бьорна. – Я начну отсчет, как только ты уснешь.
– Сейчас она согреется, и все получится. – Говорит Асмунд.
Я ерзаю, а затем укладываю голову набок.
Тепло, хорошо, удобно, но сон никак не идет. Нужно думать про несчастную девушку, закованную в цепях сна. Нужно думать про нее. Думать, думать.
– Кайя никогда не разговаривала, – сообщает Бьорн, касаясь рукой моей ладони, – но мы понимали друг друга буквально без слов. Иногда мне казалось, что она читает мои мысли, а иногда, что я читаю ее. Мне так ее не хватает, Нея.
Асмунд читает молитву. Ну, точно. Вот он что-то шепчет себе под нос. Его голос идет фоном голосу Бьорна.
– Отец обучал меня обращению с холодным и огнестрельным оружием, а Кайе не позволял ходить за нами в лес. Но ей было интересно, и я всегда знал, где она прячется, чтобы подсматривать за нами. Однажды, когда мы гуляли вдвоем по арочному мосту у реки…
Красный снег. Черное солнце.
Что?.. Что это?
Я понимаю не сразу: мы в роще. Воздух такой холодный, что жжет легкие. На небо всходит луна, и ее очертания темнеют на фоне верхушек деревьев. Красное на снегу – это кровь. У моих ног лежит тело мужчины с разорванным горлом, его взгляд застыл, точно разбитое стекло. Голубые глаза. Голубые. В них медленно растворяются желтые всполохи.
Каркает ворон, и я оборачиваюсь.
Хрупкая светловолосая девушка в красном пальто беззвучно рыдает, обхватив пальцами окровавленную шею. Она оседает все ниже и ниже. Склонившись над ней, стоит бледный черноволосый мужчина в синем костюме: все его лицо в крови, тыльной стороной ладони он утирает губы.
– Довольно! – Приказывает чей-то голос. Даже не видя его обладательницу, я уже знаю, кто это. Когда из-за дерева появляется Ингрид в темном плаще с капюшоном, мужчина послушно опускает голову и отходит от жертвы на шаг назад. – Оставь ее мне. – Женщина улыбается, доставая из-за пазухи длинный нож и замахиваясь.
Кайя зажмуривается и втягивает голову в плечи. Но Ингрид лишь отрезает клок ее белокурых волос и прячет себе под плащ.
– Тащи ее, Арвид! – Командует она. Но со стороны особняка уже слышны тяжелые шаги. – Дьявол! – Ингрид отступает в тень и прячется за дерево. – Разберись с мальчишкой! – Шипит она. – Живо!
Я вижу Бьорна. Он подбегает, и у них с темноволосым завязывается бой. Удар! А вот и Асмунд подоспел.
Я оборачиваюсь к Кайе и… проваливаюсь в темную пустоту.
Черные бабочки.
Стук точильщика. Сырой, туманный лес.
– Кайя! Где ты?! – Кричу я, оглядываясь.
Тут страшно и холодно.
– Кайя! – Повторяю я.
И тут слышу ее шаги.
Хрустят ветви, шелестит листва. Девушка выходит ко мне из-за дерева. Она босиком, на ней пижама в цветочек, длинные волосы распущены. Кайя вглядывается в мое лицо недоверчиво, с опаской.
– Скажи, как мне помочь тебе выбраться отсюда? – Спрашиваю я.
Кайя подходит и разглядывает меня с интересом.
Она не может сказать. Она же не говорит.
– Покажи. – Прошу я.
Где-то над лесом звенит будильник.
– Покажи.
Девушка кладет свои ладони мне на голову, и я закрываю глаза.
Тук-тук. Тук-тук. Это ее тело. Кровь бежит по венам, сердце бьется. А это… а здесь…что-то… внутри… какой-то инородный предмет под кожей, под рубцами. Ткани вокруг него воспалены, отравлены.
– Нея!
Я просыпаюсь от того, что Бьорн трясет меня за плечи.
– Нея, проснись!
Открываю глаза и смотрю на него. Асмунд тоже тут – склонился надо мной.
«А где Кайя?»
– Ну, что? Ты видела ее?
Неуверенно киваю. Затем провожу ладонями по лицу и собираюсь с мыслями.
– Яд, который отравляет Катарину, все еще в ней. – Говорю с сожалением. – Похоже, врачи почистили рану и зашили, но они не знали, что нужно искать то, что проникло и затаилось глубже. Кусочек вампирского зуба все еще в тканях твоей сестры. Возможно, ей нужна будет небольшая операция. Нужно сказать об этом твоему отцу.
– Езжай. – Трогает его за плечо Асмунд. – А я побуду с ней.
– Спасибо, Нея, – коснувшись губами моей ладони, парень отпускает мою руку и встает. – Я скоро вернусь!
Киваю, провожая его взглядом.
– Есть еще кое-что. – Признаюсь Асмунду, когда Бьорн покидает зал. – Ингрид отрезала у Катарины клок волос. Как думаете, для чего он ей?
– Нужно посоветоваться с Анной. – Задумчиво отвечает пастор.
– И проверьте вещи Ингрид: нет ли среди них светлой прядки. Она заставляла девушек идти в лес, управляя их сознанием с помощью соломенных кукол. Кто знает, для каких целей она может использовать волосы Кайи?
– Сейчас же проверю. – Срывается с места Асмунд и удаляется в смежное помещение за занавеской. – Они у меня в подвале.
Встав, я осматриваюсь.
Одной находиться в этом помещении как-то жутковато. Иду вдоль рядов скамеек, укутавшись в плед, и вдруг мне кажется, что я снова слышу этот звук. Тот самый, что слышала здесь раньше – когда проходила мимо церкви.
Не то ветер завывает под крышей, не то пес воет.
Прислушиваясь, дохожу до двери, спрятанной за занавесью. Открываю, и меня едва не сносит потоком воздуха. Передо мной коридор и ступени, ведущие вниз. Какое-то подвальное помещение. И когда я уже собираюсь закрыть дверь и отойти, снова слышится этот звук. «У-у-у!» Будто эхо.
Оглядевшись, я все-таки решаюсь и ступаю внутрь.
Коридор озаряется светом: видимо, срабатывает датчик движения. Подхожу к ступеням, смотрю вниз – там темно. Делаю шаг, и лестничный пролет освещается. Немного подумав, я спускаюсь на нижний марш. Тут прохладно. Лестница упирается в узкий коридор.
– Э-эй! Кто-нибудь! – Надрывается мужской голос где-то вдалеке.
Или мне мерещится? Мое сердце пускается вскачь. Иду дальше.
– Э-эй! – Откуда-то издалека.
Я замираю, не в силах сделать больше ни шага.
И тут где-то неподалеку раздается голос Асмунда:
– Прекрати надрывать горло, Арвид. Я уже сто раз тебе говорил: отсюда никто тебя не услышит.
Глава 40
Я двигаюсь по темному коридору, стараясь не шуметь. Свет загорается через каждые пять метров, но мне все равно спокойнее, когда я веду ладонью по холодной каменной стене.
– И ты еще считаешь себя святошей, Хельвин? – Голос звучит сипло, надрывно.