А затем выдергивает карту из моих рук.
– И что там? – Интересуюсь я.
– «Императрица», – сообщает подруга, разворачивая карту ко мне «лицом».
– И что она значит? – Я с трудом удерживаюсь, чтобы не посмотреть на Анну, которая в отличие от дочери уж точно знает толкование карт.
– Ну, это… – Задумчиво хмыкает Сара. – Вероятно, это значит, что ты на подъеме. Короче, все хорошо.
Я медленно поворачиваюсь к ее матери.
Женщина застыла с чашкой в одной руке и бутербродом в другой. Сглотнув, она неторопливо переводит взгляд на меня, затем спешить вернуть его на карту.
– Да. – Неуверенно кивает она, спустя еще мгновение. – Это хорошая карта, Нея.
В прошлый раз мне выпала Смерть. Эта карта явно лучше, поэтому я позволяю себе улыбнуться. Все будет хорошо, это меня успокаивает. Через секунду за дверью слышится шум подъезжающего автомобиля, и мы встаем, чтобы посмотреть, кто пожаловал.
Пока в гостиной совещаются Анна и братья Хельвины, мы с ребятами уходим на кухню.
– Лучше съездим с утра. – Предлагает Ульрик. – Я приеду сюда часов в семь и отвезу тебя домой, чтобы переодеться и взять учебники.
– Хорошо. – Соглашается Сара. – Сегодня ночью я хочу остаться с Неей. Ей я нужнее.
– А что насчет переезда сюда насовсем? Я не хочу, чтобы ты возвращалась в трейлер, там опасно.
– Вообще, я не против. – Отвечает она, усаживаясь на диванчик. – Но и здесь небезопасно. Я постоянно ощущаю тревогу. Боюсь, что хульдра может вернуться за своими колдовскими вещами.
– Значит, нам нужно выследить ее и напасть первыми. – Предлагает Бьорн.
– Будем патрулировать лес? – Оживляется Ульрик. – Нюхать под каждым кустиком?
У меня не получается удержаться от смеха. Сара тоже хохочет.
– Если Ингрид не отступится от задуманного, – напоминаю я, – всем нужно быть начеку. Как только она восстановит силы, она явится за одним из дхампири. Нужно бы усилить охрану Катарины.
– Отец поставил двух вооруженных сотрудников на входе в дом. – Говорит Бьорн, подходя ко мне ближе. – И кстати. Отец привез ее кровь для тебя. Асмунд уговорил его попробовать.
– Серьезно? – Мое дыхание сбивается.
– Да. – Парень берет меня за руку.
– Ульрик, – заметив, как вытаращился на нас парень, зовет его Сара, – налей нам чаю, пожалуйста.
– Да, хорошо. – С трудом отрывается от зрелища тот.
– Я был сегодня у Лены. – Шепчет Бьорн, наклоняясь к моему уху.
Мое сердце замирает.
– Зачем? – Спрашиваю я с содроганием.
– Объяснил ей, что мы не можем быть вместе. – Он подносит мою ладонь к своим губам и запечатлевает на моих пальцах горячий поцелуй.
– Ты уверен, что это правильно? – тихо выдыхаю я.
– Абсолютно. – Глядя мне в глаза, несколько раз кивает парень.
Это совершенно не значит, что мы теперь открыто можем объявить себя парой, но мне будто становится легче дышать. Уголки моих губ ползут вверх в робкой улыбке.
– Судьба выстроила все так, что мы с тобой враги по долгу рождения, Бьорн. – Шепчу я. – Так что же мы делаем? Почему все еще идем против нее?
– Судьба – не прямая дорога, а путь с кучей развилок, Нея. – Отвечает он, проводя большим пальцем по моей щеке. – Когда я с тобой, я рядом со своей судьбой.
Я закрываю глаза, чтобы перетерпеть мучительное желание поцеловать его прямо сейчас. И это очень сложно. Ведь каждая клеточка моего тела обращена к нему, жаждет его любви и ласки.
Бьорн прав. Даже если весь мир будет против, никто не помешает нам быть вместе. Самое правильное это то, чего хочет твоя душа.
– Нея? – Зовет Анна.
Я оборачиваюсь и вижу ее в дверях. Бьорн отпускает мою руку. Женщина оглядывает нас по очереди, а затем приглашает:
– Идем, мы хотим тебе кое-что сказать.
Я обращаю взгляд на Бьорна. Он кивает в знак поддержки, и тогда мы все вместе отправляемся в гостиную.
В камине трещит огонь. Рядом, скрестив руки на груди, стоит Асмунд. Начальник полиции, увидев нас, отходит от окна.
– Мы все сомневаемся, что это сделает из тебя человека. – Прямо заявляет он. – Но мои дети, – бросает взгляд на священника, – и мой брат настаивают на том, чтобы попробовать. – Мужчина вытягивает руку и открывает ладонь. Я вижу на ней пробирку с темным содержимым. – Это кровь Катарины.
Глядя на нее, я с трудом тяну воздух в легкие, но тут на мои плечи ложатся сильные руки Бьорна, и становится немного легче. Хоть и волнительно: ведь все, кто находится в гостиной, видят это его смелое прикосновение.
– Спасибо вам, Асвальд. – Говорю я искренне. – Даже если это поможет мне проспать спокойно хотя бы одну ночь, я уже безмерно благодарна.
И подхватываю дрожащими пальцами маленькую пробирку.
– Если же не поможет, ты знаешь, как я должен поступить. – Стелется льдом голос Хельвина старшего.
– Папа! – Предупреждает его Бьорн.
Его голос наполнен угрозой. Похоже, парень готов биться за меня до конца.
– Полагаю, кровь не станет панацеей для оборотня, вроде тебя. – Вступает Анна. – Но если поможет сдерживать обращение, то все мы постараемся найти какой-нибудь выход. Регулярное употребление крови дхампири это, конечно, еще не полноценная жизнь, но достойное решение. – Женщина встает между мной и Асвальдом. – И если мы будем уверены в том, что девочка не несет угрозы для людей, то наступит некое равновесие, да, шеф Хельвин?
– Весьма хлипкое, Анна. – Недовольно отвечает мужчина. – И я до сих пор чувствую себя обманутым, идя у всех вас на поводу. Все это слишком рискованно.
– Я буду рядом с тобой, Нея. – Обещает пастор, подходя ближе. Улыбнувшись, он переводит взгляд на племянника. – Все мы будем.
– Оружие ни к чему, Асвальд, – заметив, что начальник полиции достает табельное, говорит Анна, – девочка все равно не совершает полноценный оборот. Никому из присутствующих опасность не грозит.
– Все нормально. – Успокаиваю ее я. Опускаю взгляд на пробирку. – Сколько я должна… выпить?
Цыганка подходит ко мне.
– Сделай глоток.
Бьорн усаживает меня на диван.
– Подушка, одеяло, – подает постельное Ульрик.
Все толпятся вокруг меня, и от этого мое сердце встревожено гудит в груди. Толкается так сильно, будто желает вырваться наружу.
– Да отойдите вы все, дайте ей воздуха! – Ругается Сара.
Все отходят на метр, а я так и остаюсь сидеть на диване с пробиркой в руках. Дрожу в нерешительности. А вдруг не сработает? Вдруг я умру? Вдруг у меня пойдет пена, как у Арвида, а потом… потом я больше не очнусь? Вдруг мне повезет меньше, чем ему.
– Да уберите вы пушку, – взмаливается подруга, глядя на прижавшего к бедру пистолет Хельвина старшего. – У нее не вырастут рога и хвост, она всего лишь испуганная и уставшая восемнадцатилетняя девчонка!
Не выдержав, Бьорн садится передо мной на корточки.
– Я с тобой, Нея. – Тихо говорит он.
Мой отец начинает молиться. В повисшей над гостиной тишине его голос звучит тревожно, и словно нагнетает нервозность.
– Давай, детка. – Вытерев потные руки о штаны, шепчет Анна. – Это проще, чем ритуалы, которые мы проводили. Я верю, она поможет. Кровь поможет, Нея.
– Давай, подруга. – Подбадривает Сара, усаживаясь на край дивана. – Хряпни за здоровье всех Хельвинов. Давай.
– Хорошо. – Соглашаюсь я.
И, отвернув пробку, делаю маленький глоток.
Бьорн забирает из моих рук пробирку, а затем садится на диван и кладет себе на колени подушку.
– Ложись.
Я все еще морщусь от соленого металлического привкуса и пытаюсь сдержать тошноту. Жду, что сейчас меня начнет лихорадить, но ничего такого не происходит. Послушно ложусь на подушку и ощущаю, как заботливо Бьорн накрывает меня одеялом.
Я лежу у него на коленях. Вижу его прекрасное лицо, его светло-голубые глаза, мужественный нос, полные губы. Если даже мне суждено умереть, он – единственный, кого мне хочется видеть перед тем, как я отправлюсь на тот свет.
Бьорн спокоен. Он вселяет это спокойствие в меня. Я чувствую, как его рука гладит меня по голове, и как осторожно касается лица. Вижу, как все присутствующие смущены этой сценой, и насколько ошеломлен его отец. Вижу их всех и… закрываю глаза.
Темная палата. Смятые простыни. По стенам ожесточенно мечутся тени, под тонким одеялом неподвижно лежит тело.
Я подхожу ближе и вижу, что она спит, подогнув ноги. Женщина спит беспокойно, и даже поза ее говорит о том, что она готова в любой момент соскочить с постели и начать сражаться за свою жизнь.
– Мама, – тихо зову я.
И она открывает глаза.
– Мама, это я. – Шепчут мои губы.
Сначала пациентка психиатрической клиники испуганно дергается, а затем замирает. И долго-долго всматривается в мои очертания в темноте.
– Мам, все хорошо, я не сделаю тебе больно, – говорю я, приближаясь.
Она садится и поджимает ноги. Ее взгляд беспокойно скользит по моему лицу. На мгновение кажется, что женщина вот-вот закричит, но вместо этого она хрипло спрашивает:
– Нея?
– Да. – Отвечаю я. – Сегодня это действительно я.
Протягиваю ей руку и жду. Проходит около десяти мучительных секунд прежде, чем мать отваживается протянуть мне руку в ответ. Я касаюсь ее пальцев, затем беру ее ладонь в свою. Это рукопожатие очень несмелое, оно наполнено дрожью и теплом. Мне кажется, я перестаю дышать, настолько это важно – то, что сейчас происходит.
Но в следующее мгновение меня вырывает из сна чье-то похлопывание по щекам.
– Нея, девочка, ты как?
Я размыкаю веки и вижу перед собой лицо Анны. Она склонилась надо мной и, нахмурившись, разглядывает. Затем я отрываю от нее взгляд и обвожу им всех присутствующих. И останавливаюсь на Бьорне.
– Все получилось. – Сглотнув, произношу я. – Я видела маму. А она – меня. Меня настоящую, не демона.
– Господи, я чуть не поседела, когда ты так тяжело задышала во сне. – Восклицает Сара.
Я вижу их с Улле радостные лица. Слышу, как выдыхает Асвальд, и как возносит благодарность господу Асмунд.