1101
Пару часов спустя я в одиночестве появился во дворе усадьбы. Платон Альбертович дома отсутствовал – занимался какими-то работами в Петрополисе, однако это не сильно меня расстроило.
Я подошел к Фениксу, который сидел на крыльце в плетеном кресле и что-то черкал в блокноте.
– Виктор, что думаете? С точки зрения человека, который закончил духовно-механическое училище. – Он показал мне набросок некоего аппарата.
– Что это? – только и спросил я.
– Мой новый прорывной проект, на который брат опять не дает денег.
Я еще раз посмотрел в блокнот.
– Это бронебашня от шагохода, верно?
– Именно.
– И она стоит…
– Да! На корпусе гусеничного трактора! Гениально же?
Я посмотрел на странную машину.
– Но у нее же маневренность будет куда ниже, чем у шагохода. Зачем она нужна?
– Этого я еще не придумал. Но забавно же!
– Ну не знаю. Бронированные шагоходы получше будут.
– Вы тоже ничего не понимаете. Так же, как и мой брат. Никто ничего не понимает. Никто не ссужает денег. Ладно. Я привык. – Изобретатель вздохнул. – Ничего, скоро все переменится.
Феникс хищно посмотрел на сад и на нависшую над ним фабрику. Я, однако, не стал тратить время на дальнейший разговор и, быстро переговорив с Грезецким, посвятил его в задуманную мной авантюру и легко заручился его поддержкой. Затем мы отобрали себе на помощь несколько слуг. Дав моей импровизированной команде с полчаса на подготовку, я вызвал Родиона Окалина на разговор.
Расположились мы на втором этаже усадьбы, в просторной Сибирской гостиной. Сев возле отделанного костью камина, я указал механику на кресло рядом с собой. Окалин послушался, и от меня не укрылось то, как сильно он стиснул руками подлокотники кресла. Мужчина явно нервничал, и это, без сомнения, играло мне на руку.
Я вытащил блокнот и по-доброму улыбнулся механику:
– Родион Леонидович, давайте будем откровенны: я прекрасно знаю, что вы не любите полицию и сыщиков. Не будем делать из этого тайны. Я знаю о вашем прошлом.
Родион сконфузился и попытался произнести что-то в ответ, но я перебил его:
– Поэтому у меня для вас отличные новости. Скоро наше расследование завершится, и мы с Ариадной покинем эти стены. Дело в шаге от раскрытия. Теперь мы абсолютно точно знаем, как вычислить убийцу.
Я чуть улыбнулся. Пусть Окалин при моих словах и сумел удержать на лице спокойное выражение, но его сжавшие подлокотники пальцы побелели еще сильнее.
– Это хорошо. И как вы это сделаете? – аккуратно спросил Родион.
Я помолчал, с большим удовольствием растягивая паузу. Затем неторопливо заговорил:
– Собственно, для этого я вас и вызвал. К убийце нас приведут часы Жоржика. Что вы о них знаете?
– Ничего. Видел их пару раз, но не более. – Окалин непонимающе уставился на меня.
Я продолжил дружески улыбаться.
– А вот я навел подробные справки. Это крайне дорогие, сделанные по индивидуальному заказу часы, стоимостью более чем две тысячи рублей. Зеленое золото, прекрасная работа испанских ювелиров, циферблат, отделанный тигровым глазом и изумрудами. А еще там прекрасный и крайне совершенный механизм с двухнедельным заводом. Что же сделал с часами убийца, как думаете?
– Продал, наверное, – тихо произнес Родион и опустил глаза. – Они же дорогие.
– Продал – это прекрасная мысль, – одобрительно кивнул я. – Она напрашивается сама собой, а потому полиция по моей просьбе ознакомила с описанием часов и держателей ломбардов, ювелиров и столичных скупщиков краденого. И как вы думаете, что в итоге? Конечно же, мы не получили никакой информации. И это логично – часы слишком приметны, чтобы их продавать. По крайней мере, сразу. Я считаю, что дело было так: зная, что у Жоржа были очень дорогие часы, убийца снял их с трупа, вместе с перстнями покойного. Однако, вернувшись к себе и осмотрев находку, он счел за лучшее надежно спрятать ее до поры до времени, ведь любая попытка продажи непременно бы грозила ему разоблачением. Верно?
– Верно, – осторожно сказал Родион и тут же добавил: – Наверняка так убийца бы и сделал. Он же умный.
– Согласен. Посчитаем, что убийца умный. Итак, механизм часов, как я и говорил, весьма совершенный. Подзавода он требует всего раз в две недели. Понимаете, что я хочу сказать?
Я с откровенным наслаждением сделал театральную паузу и продолжил.
– Такие часы люди подзаводят обычно два раза в месяц. Первого и пятнадцатого числа. Так проще не сбиваться. Делают они это либо утром, либо вечером. Как я узнал, Жоржик заводил их по вечерам.
– К чему вы клоните?
– Сегодня первое мая. День. Значит, часы Жоржика еще идут. И следовательно, убийца у нас в руках.
– К-как это? – Родион непонимающе уставился на меня.
– Так как я уверен, что убийца – это кто-то из людей, живущих в усадьбе, то и часы спрятаны где-то на ее территории. Притом не нужно быть психологом, чтобы понимать – убийца укрыл их либо в своих комнатах, либо поблизости от своего жилья.
– И это все? Это ведь ничего вам не дает. – Мне показалось, что Родион спросил меня об этом с чуть заметным облегчением в голосе.
– О нет, напротив. Ариадна сейчас проходит модификацию в Инженерной коллегии. Ей устанавливают новые слуховые сенсоры. Скоро она будет здесь. Учитывая, что вы главный механик усадьбы, я попрошу вас к этому времени пройтись по всем помещениям и отключить абсолютно все часы и механизмы. Затем, когда наступит тишина, Ариадна пройдет по усадьбе, парку и всем хозяйственным постройкам, выкрутив на полную мощность свои сенсоры. А так как ставят ей аппарат Феб‑17-бис, то она легко расслышит тиканье часов даже через самую толстую стену.
– Феб‑17-бис? – Родион вскинул голову. – Я… я не слышал даже про такую модель.
– Для Ариадны мы используем лишь самые передовые технологии. Феб‑17-бис – это самая последняя разработка Военной коллегии. Она предназначена для поиска тщательно укрытых бомб с часовым механизмом. Однако, чтобы найти украденный хронометр, она тоже сгодится.
Я улыбнулся ошарашенному Родиону. Конечно, я врал. Никаких военных сенсоров никто Ариадне не ставил и ставить не собирался, но откуда об этом было знать легковерному Родиону? Поэтому я просто уверенно лгал, откровенно наслаждаясь проступающим на лице механика страхом.
– И как скоро она приедет?
– Как закончатся работы. Полагаю, через пару часов, не позже. Сейчас я распоряжусь поднять слуг и начать выставлять охрану. Не хватало еще, чтобы убийца успел избавиться от часов. Ну а вы начинайте отключать механизмы, не будем терять времени.
Я встал, показывая, что наш разговор окончен. Родион, с трудом изобразив улыбку, кратко меня поблагодарил, после чего поспешил прочь, как он уверил – ему требовалось быстро закончить свои рабочие дела. Я не стал мешать ему. Просто выждал, пока он уйдет, и тихонько подошел к краю окна, став за штору. Затем принялся аккуратно наблюдать за двором усадьбы.
Прошла минута, другая, и вот на ступенях появилась высокая фигура механика. Пугливо оглядываясь, Родион заспешил прочь от усадьбы.
Я широко улыбнулся. Сейчас в душе моей пробудилось то же древнее чувство, что, должно быть, ощущали еще живущие на заре времен первобытные охотники, загоняющие добычу в расставленную заранее западню. Легковерный механик попался, и теперь лишь оставалось взять его с поличным.
С этим проблем не ожидалось, ведь я был не один. Всюду, где Родион мог спрятать часы убитого, я заранее расставил предупрежденных слуг.
Рядом с домиком Варвары Стимофеевны, около винокурни, гаража, подвалов, парка и сада, всюду затаились слуги. Внутри же мастерской засел Феникс, для надежности взявший с собой не только револьвер, но и угрожающего калибра ружье-четырехстволку.
В итоге Родион не проявил излишней изобретательности. Идя быстро, порой чуть ли не переходя на бег, он направился к своей мастерской. Замерев на пороге, он огляделся по сторонам и быстро шагнул внутрь.
Как только Родион скрылся за дверью, я вышел из Сибирской гостиной и направился следом за ним. Мысленно я уже был не в усадьбе. В голове я прокручивал то, как буду вести допрос Родиона в сыскном отделении и что именно я скажу своей очаровательной, но слегка зазнающейся напарнице, посчитавшей, что я не смогу верно вычислить убийцу.
К тому моменту, как я вышел на крыльцо усадьбы, в голове уже вертелась парочка весьма остроумных фразочек, и я, не сдерживая улыбки, направился к мастерской. Именно в этот момент оттуда оглушительно громыхнул одиночный выстрел из ружья.
Чертыхнувшись, я выхватил шоковый разрядник и, на ходу взводя оружие, что есть мочи кинулся к дверям здания. Рванув незакрытую дверь и едва не разбив голову о низкую притолоку, я вбежал внутрь. Запах пороха и машинного масла ударил в нос. В темном помещении слышались хрипы и тяжелые удары. В углу – на бетонном полу схватились Родион Окалин и Феникс Грезецкий. Голова Феникса была в крови. В руках механика, подмявшего под себя изобретателя, был зажат обломок кирпича. Дымящееся оружие Грезецкого валялось в стороне.
Мгновенно вскинув разрядник, я высадил заряд. Хлопок. Искристая дуга прочертила темное помещение, но прошла в стороне от дерущихся. Я тут же выстрелил снова – на этот раз удачно. Заряд пришелся прямо в грудь Родиона. Издав странный всхлип, механик кулем рухнул на холодный пол. Грезецкий судорожно вдохнул тяжелый воздух. Держась за голову, он с трудом поднялся на ноги.
– Черт возьми, близковато я к нему подошел. – Феникс Грезецкий поморщился и аккуратно притронулся к рассеченной брови.
– Зачем вы вообще полезли? – рявкнул я. – Я же приказал – спрятаться и наблюдать.
– Приказы роботу своему отдавать будете. – Феникс зло полыхнул глазами и зашипел, тут же вновь хватаясь за голову. – Вы попросили проследить. Я и проследил. Он как в углу стенку разбирать начал, так я и сказал ему: «Руки вверх». Я ж не знал, что этот черт сибирский кирпичом в меня швырнет.