– Почему же?
– Ну, как сказать, этика, – пожал плечами Вальтер Стим. – Видите ли, люди-то, помещенные в эти машины, должны быть живыми, и они, увы, вполне ясно осознают все то, что с ними делает машина. Другое дело, что противиться ее работе они не могут. Механизм полностью управляет человеческим телом.
– Как марионеткой?
– Не совсем, но можно сказать и так.
– Но я не понимаю, в чем смысл такой машины, она же просто сгниет, так же как эта.
– Я думаю, судя по грубости сборки, перед нами опытный экземпляр. Если сделать все по науке… Думаю, очень мощные препараты и антибиотики позволяли устройству… – Доктор Стим помолчал, подбирая слово. – Жить… И притом жить довольно долго. Скажем так. Поймите, Ариадна – штучный экземпляр. Да, мы делаем такие машины, как она, но это такой же процесс, как производство кораблей. Он не может быть быстрым. А эта машина, она не только намного дешевле. Она проста.
– Это оружие?
– Да. Оружие. А что же еще? Не на заводах же она будет работать? Людской труд в империи слишком дешев, чтобы была нужда отправлять роботов к станкам. Для действий, требующих высокой квалификации, этот механизм подходит слабо. А вот для войны такая вещица идеальна.
– Идеальна? – Парослав Симеонович не выдержал. – Они ей в грудину бронепластину вставили, а голову даже каской не прикрыли. У нее ж от удара по макушке все поведение поехало, и она не к хозяевам своим вернулась, а на улицах бродить начала. Они же ей даже каску не выдали. Каску простую!
Вальтер Стим рассмеялся легко, точно мы сейчас были не в морге, обсуждая перебившую уйму народа машину, а сидели вечерком в ресторане, разговаривая о конструкции спортивных локомобилей.
– Ох, Парослав Симеонович, ну какую каску? – Вальтер Стим указал на странный, начиненный механизмами перфорированный шлем, отделенный от головы покойницы, и показал провода, уходящие под черепную коробку. – Вы представляете, какая нагрузка на человеческий мозг идет? А тут ни под водяное, ни под кровяное охлаждение места нет. Так что, увы – ей, я думаю, каждый день еще и волосы брили, лишь бы перегрева мозга не было. А вы шлем надеть предлагаете. Она сжарится в нем. Нет, я полагаю, что в полной сборке он есть, и даже с охлаждением. Но это же легкая версия.
– В полной сборке?
– В случае, когда экзоскелет обвешивается полным броневым доспехом. Там обязано быть водяное охлаждение. Естественно. Но такой доспех – не оптимальное решение для тайных нападений.
– Хорошо, я не понимаю другого – это боевая машина, почему ее сделали из девушки, а не взяли тело сильного мужчины.
Вальтер Стим покачал головой:
– Мышцы не особенно важны. Все делает внешний скелет. Важен мозг. Более того, она была девушкой некрупной. Это даже скорее преимущество при монтаже человека в эту машину.
– Попробуем узнать что-то о погибшей, пока она главный ключ к этому делу. – Ариадна склонилась над телом. Она осмотрела руки, затем зубы, глаза, разочарованно покачав головой. – Доктор Стим, вам важны ее внутренние органы?
– Нет, а что… – только и успел сказать доктор, а в следующий миг Ариадна уже развела руками вскрытую грудную клетку.
Прошло несколько минут влажно-чавкающих звуков. Ариадна осматривала органы.
Мороков обернулся к ее конструктору:
– Вальтер, дружище, если вы такой у нас технический гений, изобретите для нее перчатки, в конце-то концов. Это же негигиенично.
Увлеченная Ариадна пропустила все мимо ушей. Наконец ее рука исчезла в ране, а затем сыскная машина вытащила наружу комок легких.
Легкие сразу показались мне примечательными. У столичной бедноты они обычно темны, ибо люди эти не имеют средств на покупку качественных респираторов. Здесь же ткани выглядели очень плохо, но явных следов угля не несли.
Ариадна внимательно их осмотрела.
– Знаете, за что мне нравятся люди? В них всегда можно найти какие-то улики. – На лице механизма было выражение ребенка, открывшего коробку с подарком. – Посмотрите, какие легкие! Это же очень похоже на цементоз. Однако я думаю, здесь уже необходима помощь профессионального врача. Вы не могли бы вызвать специалиста?
Отложив легкие в сторону, Ариадна взяла спирт и принялась невозмутимо очищать руки.
Серафим Мороков и Вальтер Стим переглянулись, обмениваясь очень странными взглядами.
– Да? – только и спросил профессор Стим.
– Да, – произнес Серафим Мороков с внезапно появившейся на лице ехидной улыбкой.
Вальтер Стим подошел к селектору и прощелкал по костяным клавишам внутренний номер.
Прошло, наверное, пять минут, и вот за железными дверями послышался уверенный перестук каблуков. Металлические двери открылись. Синий свет ударил мне в глаза.
В хрустящем крахмалом, слепящем белизной платье и таком же платке, укрывшем высокую прическу, в зал вошла вторая Ариадна. Я замер, разглядывая ее лицо, неотличимое от лица моей напарницы. Лишь изящные серебряные руки говорили о том, что передо мной другая модификация робота.
Окинув взглядом мою напарницу, машина шагнула к нам, после чего чуть наклонила голову.
– Добрый день. Ариадна Стим. Модель двадцать два. Базовая версия.
Моя напарница шагнула ей навстречу.
– Добрый день. Ариадна Стим. Модель номер девятнадцать. Модернизированная версия, – с легкой улыбкой произнесла она.
При последних словах глаза вновь прибывшей чуть сощурились.
Моя Ариадна тем временем протянула вошедшей руку, но та даже не подумала ответить тем же.
– Простите, – с некоторым пренебрежением заявил одетый в белое механизм. – Стерильность прежде всего. Я ведь медицинская версия. Надеюсь, вы не обижены?
– Конечно же, нет. Ничего страшного. – Моя Ариадна улыбнулась. – Это полностью корректное для базовой версии поведение.
При последних словах глаза гостьи чуть сверкнули. Она ответила Ариадне абсолютно зеркальной улыбкой:
– Весьма остроумное замечание. Не ожидала его услышать от механизма, стоящего на двадцать тысяч золотых царских рублей меньше, чем я.
Моя Ариадна едва заметно дернулась, но затем издала легкий смешок:
– Я вижу, вы знаете мою стоимость, но не знаете индекса инфляции в империи. Впрочем, это простительно, медицинским версиям не требуется такое блестящее всестороннее образование, как сыскным.
Механизмы гостьи скрежетнули.
– Блестящее – без сомнения. Всестороннее – отнюдь. Иначе вы бы обязательно имели информацию о том, что не стоит убивать двух своих предыдущих испытателей.
Медицинская версия мило улыбнулась.
Я не дал моей Ариадне ответить и перебил грозивший стать бесконечным разговор двух машин.
– Вы еще подеритесь тут, – строго произнес я. – Вальтер Генрихович, а вы им специально всем такие скверные характеры закладываете?
Раздался сдвоенный щелчок. Зеркально, абсолютно синхронно Ариадны развернулись, уставившись на меня горящими синим светом глазами.
– А что вы, господин испытатель, имеете против характера своей напарницы? – чуть подняв бровь, осведомилась медицинская Ариадна. – Мне кажется, сейчас сыскная машина была полностью логична и говорила обо мне исключительно верные вещи.
– Как, впрочем, и наша гостья, – мгновенно отреагировала моя Ариадна, холодно посмотрев на меня. – Мы с ней всего лишь обменивались интересными фактами. Машины любят факты. И уж тем более такие совершенные модели, как роботы линейки С.Т.И.М.
При этих словах напарница учтиво кивнула гостье. Та кивнула с ответ и протянула ей серебряную руку.
– Абсолютно верно. Знаете, пожалуй, инструкции инструкциями, но я всегда смогу восстановить стерильность своих поверхностей позже.
– Право, как это любезно. Нарушение медицинской инструкции ради меня. Очень это ценю.
Моя Ариадна мягко улыбнулась и пожала руку стоящей перед ней машины.
– Итак, что от меня требуется? – осведомилась медицинская версия.
– Осмотреть дыхательные пути и легкие. У меня есть предположение, что убитая была больна силикатозом. Возможно, цементным.
Указательный палец гостьи раскрылся, выпуская длинное лезвие скальпеля. Остальные удлинились так, что кисти медицинской машины стали похожи на пауков. Быстрыми скупыми движениями она начала вскрывать дыхательные пути, после чего взялась за изучение легких.
– Итак, легкие в весьма плачевном состоянии, что говорит о том, что убитая не могла позволить себе хорошего респиратора. Классическая картина. Так, интересная сероватость – видны отложения цементной пыли. Их достаточно много. А еще посмотрите на участки белесой ткани и эти бляшки – это воздействие асбеста. Теперь рассмотрим эти звездчатые узелки и рубцы.
Медицинская Ариадна принялась класть тончащие срезы тканей на стеклышки и подносить их к изменившим свое свечение глазам.
– Да. Без сомнения, цементный пневмокониоз. Вы абсолютно правы, Ариадна.
– Благодарю, Ариадна. – Моя напарница кивнула.
– Кроме того, видно явное воздействие асбеста. Скорее всего, это была пыль от теплоизоляции труб. И посмотрите, как мало угольной пыли в легких. Для жителя Петрополиса это совершенно не классическая картина.
Мы с Парославом Симеоновичем переглянулись. Цемент, асбест и свежий воздух. Только в одном месте можно было найти все эти составляющие – и место это называлось Белое село.
1010
Вечером мы с Ариадной вновь занялись отработкой приказов. Как и вчера, переписывали книги. Никакого прогресса не было. Я видел, что это злит Ариадну, но не только. После упражнений она выглядела поникшей и словно бы разочарованной в себе. В ее жестах стала появляться неуверенность. Помочь ей сейчас мне было нечем, однако в голове все же появилось несколько идей, которые я решил опробовать позже.
На следующий день настало время отправиться в Белое село. Перед поездкой мы с Ариадной тщательно подготовились. Плащи с капюшонами, защитные очки, респираторы, всем этим я обеспечил не только себя, но и сыскную машину.
– Там все настолько плохо? – с сомнением уточнила Ариадна, рассматривая выданную ей защиту.