– Господин Остроумов, то есть я верно поняла, что вы, имперский сыщик, собрались в одиночку поехать на встречу с незнакомыми вам революционерами. Еще раз повторяю – в одиночку. Вам не кажется, что в ваших планах допущена логическая ошибка? Я даже могу указать где. Хотите?
– Все будет нормально. Я доверяю Ирине. Она хорошая девушка.
– Мирт вам она еще не подарила? – Напарница осведомилась об этом, даже не подняв голову от печатной машинки.
Я скрежетнул зубами.
– Я умею разбираться в людях. Просто один раз ошибся.
– Один? – Ариадна резко обернулась и посмотрела на меня чуть ли не с восторгом. – Как же вы мне нравитесь, господин Остроумов. Ваш разум просто изумительно оттеняет собой совершенство моих логических схем. Не знаю, что бы я без вас делала.
– У меня есть револьвер, – проговорил я сквозь зубы. – Этого достаточно. И даже он мне точно не понадобится.
– Я вам верю, вы же никогда не ошибаетесь. – Ариадна снова вернулась к печати.
Запахнув плащ, я развернулся на каблуках и, резко схватив серебряную трость, подаренную мне императрицей, шагнул к двери.
– Виктор, – вдруг окликнула меня Ариадна, когда я уже был на пороге.
– Да? – Я с изумлением остановился и обернулся, впервые за этот день услышав свое имя.
– Если Зубцова будет предлагать вам оболоцкое свекольное вино – не пейте. Вы не поверите, но это снова будет ловушка. Я озвучиваю вам это сейчас. Ибо я знаю вас и понимаю, что без моих слов вы не сможете об этом догадаться.
Зарычав, я вышел прочь, со всей дури хлопая дверью. Однако я не успел дойти даже до лестницы, как за моей спиной раздался цокот металлических каблуков.
– Господин Остроумов. – Мелодичный голос разнесся по коридору.
– Чего?! – рявкнул я, оборачиваясь.
– Трость, – с какой-то странной усталостью в голосе произнесла Ариадна.
– Что трость? – кипя, спросил я.
– Какую трость вы взяли, господин Остроумов? Вы что, к хорошей, по вашим словам, девушке, в рабочий барак, где она живет, заявитесь с подаренной императрицей серебряной тросточкой? Да она стоит больше, чем Зубцова за всю жизнь заработала. Вам не кажется, что в ваших планах опять допущена логическая ошибка?
Лицо Ариадны было абсолютно бесстрастным. Прошел миг, и напарница кинула мне в руки строгую увесистую трость, выточенную из сибирского кровавого кедра. Ее буквально пару дней назад прислала мне в подарок Ника Грезецкая.
Я ошарашенно замер.
– Спасибо, – только и произнес я и машинально отдал Ариадне свою изящную узорчатую трость из почти невесомого, благодаря сплаву с бореалием, серебра.
– Не за что, господин Остроумов. – Ариадна безразлично пожала плечами.
Затем она кинула взгляд на подарок Ники, и я заметил, как ее глаза замерли на массивной, выточенной из амаранта рукоятке, скрывающей длинный зазубренный кинжал из кости индрик-зверя.
– Да, эта трость будет смотреться уместнее в Белом селе. Все, можете ехать, господин Остроумов.
– Не называй меня так.
– Прикажите, и не буду. – Ариадна отпустила мне сладчайшую из своих улыбок и, больше ничего не говоря, ушла в наш кабинет.
1011
До Белого села я добрался без приключений. Первую половину дороги просто гадал, что это вообще было. Вторую же размышлял о Зубцовой. В чем-то Ариадна была права, все же прошло полгода, и она очень сильно изменилась. Возможно, я отнесся к этому слишком легкомысленно. Стоило ли настолько ей доверять? Тем более что она будет не одна. Но я знал Зубцову, а Ариадна при всем ее уме все же способна ошибаться в людях. Впрочем, что бы я себе ни говорил, но теперь нервозность не покидала меня.
Приехав, я оставил локомобиль возле рабочих бараков и двинулся через двор.
Высокий длинный дом. Плесень на стенах, запах кислой капусты, гари. Все та же серость и цементная пыль на зубах. Карабкаясь по узкой крутой лестнице, в пролетах я видел занавешенные ситцем проемы. Я заглянул в один из них: забитая людьми комната на добрые полсотни человек, уставленная рядами нар. Почти как на фабрике Кошкина.
На последнем этаже было странно тихо. Стоящий в коридоре рабочий указал мне на один из занавешенных проемов. Аккуратно сняв белый от цементной пыли плащ, я шагнул внутрь. Небольшой закуток, несколько сбитых из дерева кроватей. Знакомая икона Парамона Угледержца в углу. Та самая. Значит, ее перенесла сюда Зубцова. На подоконнике маленькая вазочка с аккуратным пучком высохших трав. На стенах несколько вырезанных из журналов черно-белых картинок – в основном почему-то цветы шиповника.
– О, вот и интеллигенция подтянулась! – Зубцова приветствовала меня с кровати и, оглядев каморку, взмахнула рукой. – Милости просим. Да, не Летний дворец, но чем богата. Давай, проходи.
Она улыбнулась, но в ее голосе я почувствовал… Что? Неловкость? Стеснение? Нервозность?
Впрочем, все эти чувства испытал и я. Сейчас, в своем бархатном, скроенном по фигуре мундире, при замшевом, сделанном по последней моде респираторе и лайковых перчатках под мышкой, я чувствовал себя очень… Неправильно. Хорошо еще, что не взял серебряную трость.
Но стоило мне получше оглядеть сидящих в каморке людей, как все мысли о костюме быстро улетучились из головы. Собравшиеся мне не понравились.
Первый сидел у дальней стены. Круглые очки, умное лицо. Острая аккуратная бородка клинышком, ухоженные усы. Университетский профессор, ни дать ни взять. Здесь, в бараке, он смотрелся совершенно чужеродно. Глаза холодные, однако глядел он на меня без враждебности. В данный момент я бы не счел его опасным, но вот двое других мужчин – двое других были иным делом.
Один – худой парень самого что ни на есть студенческого вида. Держится очень нервно. Слегка дрожит. Его рука замерла почти на весу, готовая резко нырнуть под куртку. Что у него там? Нож или пистолет? Не будут же они стрелять здесь, в бараке? Я прислушался. Почему на этаже так тихо?
Другой сидел напротив студента. Это был немолодой рабочий с седым ежиком волос. Карман пиджака явно оттягивал револьвер. Значит, у первого тоже что-то огнестрельное.
От меня не укрылся короткий быстрый взгляд студента, который тот кинул на рабочего. Тот чуть-чуть покачал головой в ответ, как бы говоря – не сейчас.
– Виктор, что ты встал, проходи, садись, все свои, – нервно произнесла Зубцова и улыбнулась деланой, фальшивой улыбкой.
Я так же фальшиво улыбнулся в ответ. Проклятье. Делать нечего. Я опустился на самый край стула и перехватил трость поудобнее.
– Как тихо на этаже, – негромко произнес я.
– Так тут почти все на ночной смене. Мне тут случайно место выдали. – Зубцова улыбнулась. Фальшиво-фальшиво.
– Ну что, не будем тянуть? – Это подал голос человек в очках. – Пора.
Краем глаза я увидел, как немолодой рабочий сухо кивнул студенту. Тот резко развернулся ко мне. Его рука скрылась под курткой. Все не заняло и мгновения.
Проклятье. Мысли понеслись неумолимо быстро. Действия мгновенно сложились в уме. Студент – удар набалдашником трости в висок. Разворот. Рабочему удар в живот наконечником. Человек с бородкой, он вооружен? Неизвестно. Но похоже, что нет. Его рука возле вазы. Горлышко узкое. Ваза тяжелая. Скорее всего, схватит ее, целясь мне по голове. Значит, просто швыряю ему в лицо плащ и уворачиваюсь. Затем к выходу. Рабочий, что был в коридоре. Скорее всего, сейчас стоит прямо за занавеской. Потерять на выходе хоть секунду – смерть. Значит, сразу вытаскиваю из трости кинжал и нужно попробовать как-то им отмахаться. Зубцова, как она себя поведет? Думать некогда. Мгновение истекает.
Я уже начал подниматься, перехватывая трость, а затем остановился и, мысленно обругав себя последними словами, сел обратно на стул.
Студент дрожащими руками резко протянул мне сложенную газету.
– В-вот, в‑вы подпишите, пожалуйста. Я в‑все в‑выпуски о в‑вас собираю.
У меня в руках оказалась газета с репортажем о расследовании на фабрике Кошкина и моим портретом на полстраницы.
Я растерянно полез за автопером.
– Мы очень благодарны вам за работу с Клекотовым и Кошкиным. – Человек с бородкой кивнул. – Вы делаете очень большое дело, вытаскивая такие истории на свет. Это очень помогает нам – раскрывает людям глаза. Мы благодарны вам. Так же, как и вашему отцу.
Зубцова улыбнулась, и только сейчас я понял, что нервничала она из-за того, как меня примут ее товарищи.
Я выдохнул и, не говоря ничего, быстро поставил на газете подпись. Адреналин спадал.
Студент, улыбаясь, вновь убрал газету под куртку.
– Это товарищ Федор. – Зубцова кивнула на студента, кажется назвав его прозвище, а не имя. Затем повернулась к рабочему:
– Это товарищ Север. А это. – Она обернулась к мужчине у дальней стены.
– Не надо. – Он мягко выставил руку. – Пока меня представлять не стоит.
Ирина кивнула. Я же с интересом взглянул на сидящего напротив меня человека. Затем уже вновь на Зубцову.
– А какое прозвище у тебя?
– Какое у меня может быть прозвище после того, что ты у Кошкина учинил? Товарищ Пламя, конечно. – с гордостью произнесла Ирина.
– Итак, не будем отвлекаться, – заговорил человек с бородкой. – У меня немного времени. Вас интересует Январи́на Снегова. Верно?
– Именно так, – кивнул я. – Мне нужно знать о ней все.
– Видите ли, дело сложное. Давайте я обрисую его коротко. Итак, Январи́на Снегова, она же товарищ Лето, работала с нами вот уже два года. Занималась организацией рабочих. В феврале она встречалась с товарищами на конспиративной квартире в Петрополисе. К сожалению, случилась облава. Ее и нескольких наших товарищей задержали.
– Кто именно? Жандармы или полиция?
– Жандармы. Ее, как и остальных товарищей, отправили в их следственную тюрьму. А дальше случилось странное. Остальные задержанные там и сейчас. Все, кроме нее. Товарищ Лето просто исчезла, о ней не было абсолютно никаких сведений. Конечно, мы начали действовать. В нашей организации много людей, а сочувствует ей еще больше. У нас есть немало юристов, которые помогают борьбе наших товарищей на заводах. Собственно, я привлек нескольких из них к этой ситуации. В итоге пришлось поднять большой шум, и лишь после этого мы получили бумагу о том, что Январина Снегова была застрелена при попытке к бегству, притом убита она была прямо через несколько часов после задержания. В тот же день ее тело якобы кремировали. Все это жутко странно. Где вы видели, чтобы кремацию жандармы делали прямо в день смерти? Да еще и бумаги об этом были явно составлены задним числом. Почему они пытались замолчать всю эту историю? Они же не хотели выдавать бумаги даже юристам.