— Нас обеих бы убили, — закончила я за нее.
Зарина грустно кивнула, поджимая губы, в попытке сдержать новую волну рыданий.
— Как ты здесь вообще оказалась? — Спросила в лоб свою сестру.
Она долго вглядывалась в мое лицо, гладя по щекам, а потом отстранилась, обнимая себя за плечи, но говорить так и не начинала.
Я знала свою сестру. В какие бы приключения она ни вляпывалась, ей всегда приходилось упорядочивать все события у себя в голове, до этого она в себе редко копалась. Но тут, по всей видимости, она не единожды размышляла о своих шагах, сейчас она просто не знала, как начать.
— Все началось со странных снов, — наконец, подобрала слова Зарина, — лет пять назад я начала видеть один и тот же сон. Каждую ночь, раз за разом. То есть не совсем один и тот же, иногда были разные люди, разные сцены, но смысл один: меня сначала кто-то зовет, а потом укладывают на какую-то колыбель в красивом саду, а потом я просыпалась. Не один месяц я видела этот сон, а потом я этот голос, который звал меня, начала слышать в реальности. Я думала, что схожу с ума…
— Это когда тебя из бутика уволили? — Как я могла не обращать внимания, что с сестрой что-то не так? Ведь ее голос так часто казался странным. А я-то списывала на ее очередной приступ депрессии.
— Да, — Зарина кивнула, а потом невесело усмехнулась, — директор тогда не захотела вызывать санитаров, когда я на минут сорок залипла в пространстве. Даже на клиентов внимания не обращала. Если бы вызвала, все могло сложиться иначе.
— А дальше?
— Голос становился все настойчивее, даже сны стали немного более… жестокими. Я даже видела, как ты погибаешь. Я становилась одержимой, — Зарина передернула плечами, — эта одержимость была какой-то болезненной. Голос вроде как ничего не говорил напрямую, но я точно знала, куда мне надо ехать и что делать. А потом… вот. Я не знаю, чего ждала в лесу. Выздоровления? Вот только когда я пошла на голос, появился свет, а там меня уже встретили эти.
— Ты так говоришь, будто они знали, что ты идешь.
— Только они этот портал и могут открывать.
— Подожди, но когда я пошла за тобой, я попала сюда случайно, меня никто не встречал.
— Так уж и никто? — Зарина лукаво улыбнулась, хотя голубые глаза так и остались грустными.
— Я думала, те горняки оказались там случайно, — пробормотала я в замешательстве, почему-то умолчав о Гончем.
— Портал открывается только жрецами Порядка, и они должны готовиться к этому много дней. Я видела, что что-то происходило, но не думала, что они готовятся к открытию еще одного портала. Это я уже потом поняла.
— Подожди, — я так занервничала, что больше не смогла сидеть на месте и вскочила на все еще слабые ноги, — но я знаю еще одного человека, который регулярно ходит между мирами, и он точно не жрец Порядка.
Зарина задумчиво кивнула:
— Жрецы говорили, что это могут еще Смотрящие Хаоса. Они должны видеть все и везде, поэтому с легкостью открывают порталы.
Федор Константинович — Смотрящий? Тот самый, в связи с которым обвинял меня Гончий?
— Смотрящий? — Непонимающе хлопала глазами я.
— Они вроде как следят, исполняется ли воля Хаоса. Типа кому-то предназначено сделать что-то во имя Хаоса, но он противится так называемой судьбе, вот Смотрящий и принимается следить, координировать, что ли. Даже слуг каких-то может найти.
— Откуда ты все это знаешь?
— Когда я только попала сюда, меня держали в храме. Откармливали, как свинью на убой. Язык, правда, я мало понимала, но ты перед сдачей экзаменов всегда тренировалась со мной, так что кое-что отложилось. Вот они говорили, говорили и говорили, не стесняясь. Я что-то запомнила, но потом, когда выяснилось, что умирать ради какого-то там лживого пророчества я не очень намерена, они сослали меня в подземелья. Правда, иногда гнилое яблоко могут принести.
— Лживое пророчество? Ты знаешь, что пророчество ложно?
— Был один жрец Порядка, он пытался вразумить всех, что они идут по грешному пути, что всех погубят. Не знаю, куда он делся. Это он говорил, что Хаос не уничтожить, что всегда должен быть баланс. Ты же знаешь о трех книгах? Он переводил третью, вот только его перевод был уничтожен.
— Мне очень и очень нужна эта книга, — маленькая каменная тюрьма не позволяла нарезать мои любимые круги, отчего хотелось лезть на стену. Или перекинуться кошкой и исцарапать все вокруг, — я почти сложила всю картину, но не хватает одной маленькой детали, понимаешь? Я так и не могу до конца понять, что это за пророчество!
Зарина с горькой усмешкой откинулась на стену, положив руку на согнутое колено, и с театральной манерой огорошила меня окончательно:
— А нет никакого пророчества — вот, что скрывают жрецы Порядка. Власть им нужна. Убьют меня — Боги Порядка придут в этот мир и уничтожат Хаос, а Хаос — это все вокруг.
— В смысле?
— Хаос — это и есть жизнь. А Порядок — смерть.
Глава 28
Женек с самого детства знал, что он необычный ворон. Даже когда он был совсем еще крохотным птенчиком, Женек понял, что он отличается от своих братьев и сестер: он смотрел не на небо, а вдаль, где виднелись дивные вещи. Чуть позже от сородичей Женек узнал, что это «дома» и там живут «люди».
Из-за его мечтательности, не присущей всем остальным воронам в стае, Женька невзлюбили, но ему было все равно. Он не хотел расстраивать грозную мать, но и не сильно печалился, когда их патрульный ворон, созывающий стаю к очередной падали, забывал о Женьке. Да и он сам не летел туда, где клубились его устрашающие братья и сестры.
На Женька-то и особой ставки никто не делал. Даже когда совсем маленький Женек должен был впервые выпорхнуть из гнезда, он так замечтался, что слишком поздно расправил крылья, отчего чуть не разбился.
С тех пор Женек не мог летать далеко, крылышко у маленького ворона все-таки тогда сломалось.
Братья и сестры совсем хотели отказаться от Женька, но он пару раз почти вернул их расположение своей находчивостью.
Женек очень любил наблюдать за людьми. Они казались ему такими красивыми, интересными, сильными. А еще он заметил, что, когда какой-то людь давал что-то другому, то другой давал в ответ или еду, или красивость.
Женьку очень это понравилось, и он начал собирать листики и камешки, и приносил это людям, которые, к безграничному удивлению Женька, ничего в ответ не давали.
А еще Женьку нравились кошки. Они, как и Женек, любили людей. Вот только кошкам люди все давали просто так, гладили их и пускали в тепло. Женек на кошку мало походил, но радовался общению с ними. И как же грустил необычный ворон, когда все-все кошки в один миг исчезли.
Кроме одной, черной, как и сам Женек, и такой же необычной. Она сразу предложила Женьку сделку, чем он поспешил похвастаться с сородичами, ведь он тоже нашел добычу!
Но сородичи изгнали Женька совсем, сказали, что он обманщик, потому что сделки было мало.
А сама Сделка Женька приняла, да еще и люди Сделки стали кормить бедного, отвергнутого Женька. А ему просто надо было говорить, совсем как страшный людь, которого Женек и сам боялся. Но тайно уважал.
И каково же было счастье Женька, когда Сделка назвала его своим братом!
И Имя еще какое выбрала! Ни у одного ворона не было имени!
А Женек молодец! У него было имя! А еще была сестра, которая рассказала о другой сестре, которая уже очень давно находилась в беде.
Но Женьку было стыдно, он соврал, что видел, как Сделка из кошки становилась людем. Он сразу знал, что Сделка — не людь. Но Женек с детства был умным, и решил об этом не говорить. Совсем никому.
О чем безгранично жалел, потому что добрая людь, которая кормила Женька сделками с мясом, постоянно вслух бубнила, что страшный людь должен об этом знать. Сама людь, Сделка называла ее Пьетро, как-то напрямую спросила Женька: что же делать?
Но Женек сказал, что надо хранить секрет, ведь Сделка — не просто кошка и людь, а его сестра.
Тогда Пьетро сказала, что его сестра может быть в опасности, но Женек не хотел предавать своих. Только не в этот раз. Ведь когда-то в нем его сородичи уже разочаровались. Когда-то его братья и сестры от него уже отказались.
А если его сестры откажутся от Женька? Куда он тогда полетит? Не останется ни одного гнезда, где будут рады такому необычному ворону.
Женек страдал перед выбором, но потом людь Пьетро дала Женьку «стимул», как она сказала. «Стимул» был вкусным, так же, как и «сделка», Женек не понял разницы между «стимулом» и «сделкой», «стимул» просто меньше и его было больше, но полетел к страшному хозяину, чтобы рассказать правду.
Женек боялся хозяина не потому, что чувствовал от него опасность, а просто видел тьму, клубившуюся вокруг него, и не знал, что это такое.
А еще Женьку казалось, что хозяин и так догадывался, кто такая Сделка, но отчего-то молчал.
Хозяин дал Женьку страшное поручение — шпионить. Женек чувствовал себя жутко виноватым, но особенно испугался, когда увидел, как хозяин ругается на Сделку.
Сделка была совсем маленькой в сравнении с хозяином, но смело ругалась в ответ, но Женек-то видел, что ей страшно, а сделать ничего не мог.
Даже когда противный дождь падал на взъерошенного доброго ворона, он не нашел в себе смелости постучаться к Сделке, чтобы она опять его обняла хвостом, и они помирились.
Женек и сам задремал снаружи на подоконнике, но мигом проснулся, когда услышал какой-то шум.
Бедный Женек пришел в ужас, когда увидел людей, которые куда-то забирали его сестру. И никто, никто! не слышал, как храбрый ворон звал на помощь и бился в стекло.
Женек растерялся: лететь за ними? Но если они повезут ее далеко? Он столько не пролетит, крыло не даст.
Надо найти хозяина!
Женек и раньше заметил, что люди редко смотрят вверх, вот и сейчас его попросту никто не заметил.
Хозяин стоял в окружении других людей и тоже не сразу обратил внимания на черного ворона, беспокойно бегающего по резной балке под потолком. Но когда он, наконец, увидел Женька, сразу понял, что-то случилось со Сделкой.