— Насколько мне известно, Мыш…кхм, Полина выпила некое зелье, после чего и стала кошкой. Потом она возвращалась в человеческое обличие, но от нее так смердило луком, что я так и не учуял в ней ту самую девушку из леса.
— Кто ей его дал? Слабо верится, что какое-то зелье на такое способно. Даже наши колдуны не способны ответить, как человек может превращаться в животное. Когда она человек, ты не можешь ее учуять?
— Нет, связь метки делалась на крови животного, не человеческой. Жрецы сожгли руины храма, где они держали Полину с сестрой, даже собаки не смогли взять след.
— Как ее сестра спаслась? — В очередной раз задал вопрос король, не готовый поверить в ту версию, которую ему рассказал племянник.
— Я и сам не до конца понял. Ее привели вороны. Девушка была слишком слаба, чтобы что-то рассказать.
— Коты, вороны, — Вильмар устало потер переносицу, — у этих проклятых большая часть армии и вассальных земель, а у нас чужеземка, кот и птица. Ты издеваешься?!
— У нас была единственная, кто мог перевести Древние Книги, — прорычал в ответ Гончий, — но в твоем замке настолько ничтожная охрана, что ее выкрали прямо во время бала!
— Это ты должен был защищать наше главное оружие против Порядка! — В ответ Вильмар вскочил и уперся кулаками в стол, — но ты же продолжал скрывать, кто именно был у тебя в руках! На что ты надеялся?!
— Да я сам знаю, что облажался! — Гончий со свистом выдохнул, пытаясь взять себя в руки.
Ссориться с королем — плохая идея. Подонок под личиной заботы держал у себя детей Катарины. Он бы с радостью послал подальше всю эту службу, все эти интриги и Богопротивные приказы, если бы не сестра.
Он клялся в верности лишь ей. Только ее благополучие заботило Гончего, но и она попала в мясорубку политической машины, каждый день терпя унижения и оскорбления, каждый день страдая вдали от своих детей, которых называли ублюдками.
По сути, они таковыми и были, но не виноваты ведь, что родились от жестокости. Катарина мечтала подарить им любовь и заботу, чтобы им в голову не могло прийти, что они не достойны ходить по этой земле.
Гончий знал, что Вильмар убил их родителей, Гончий знал, кем они с Катариной были на самом деле. И знал, что Вильмар знает, что он знает. Но Катарине не говорил. Чтобы защитить ее.
Надо было защищать и Мышку, но он так привык за ней охотиться, а не спорить лицом к лицу, что облажался. Потерял ее.
Гончий был твердо уверен, что у него еще есть время, чтобы ткнуть Мышку в то, как сильно она ошиблась, решившись на ложь.
Да и будь все проклято, он скучал по своей кошке. Метка звенела невыносимо, рождая в сердце какую-то пустоту.
Умная Мышка предположила, что это от Книг, которые сводили его с ума, ведь в нем не было крови Порядка и, тем более, Хаоса.
Она была права.
Но он не мог отдать это оружие жрецам Порядка, приходилось сражаться с тьмой внутри самому, без нее, а ведь она спасала.
Он и сам не мог понять, когда так привязался к этим сантиментам. Когда в его руке отцовский кинжал сменился вездесущим наглым хвостом.
И ведь подозревал, что с кошкой что-то не то. Так часто видел в кошачьих глазах отблеск тех, испуганных, в которые он смотрел в первую ее ночь здесь. Потом этот взгляд сменился решимостью, вызывающей в Гончем безотчетные приступы гордости.
Замечал ведь в зеркале призрачную фигуру Мышки, именно Мышки, а не кошки. Но говорил сам себе, что просто сходит с ума от безрезультатных поисков.
Злость на девушку вновь взяла вверх. Ведь все могло сложиться иначе! Надо было лишь дать знать, кем она была на самом деле. Они потеряли столько времени на ее эгоистичном плане по спасению сестры.
И она смела возмущаться поступками жрецов Порядка? Да это отчасти и ее вина. Теперь все зашло слишком далеко.
— Ты должен ее найти, — отдал очевидный приказ король.
Гончий ответил ему долгим взглядом.
Он и сам знал, что должен. От нее зависело слишком многое. И дело даже не в ее козлином упрямстве, недоверии к нему, а в том, какой вред могли причинить жрецы.
Кажется, это новое жизненное кредо Гончего — искать Мышку.
Всегда и везде.
В поместье ждали возвращения Гончего, как никогда.
— Вы должны найти одного из жрецов! — Сестра Мышки бросилась к нему, едва он переступил порог. Они с Мышкой вообще были мало похожи: сестра светлая, Мышка темная, сестра высокая и откровенно привлекательная, а его Мышка была достаточно хрупкой и…
В иной раз, он бы сказал, что у Мышки не настолько яркая внешность, если бы не ее глаза. В них горел вызов и решительность, но самое привлекательное — это ее знание. Даже в облике кошки, казалось, будто она знает то, что простым смертным неподвластно. В человеческом обличии и вовсе в них манил интеллект.
Когда Зарину приволок ворон, который гордо повторял, что его зовут Женек, девушка рухнула буквально без сил. Гончий сразу догадался, кто перед ним. Впрочем, он также понял, почему Мышка решила спасти свою сестру, а не себя. Это было умно, но легче от этого Гончему не становилось.
Чего он не мог понять, так это какого проклятого вся его территория усеяна тысячами орущих птиц, а его ворон с виноватым видом что-то лепетал про сделку.
— Сделка сказала, что сделки помогают, — на всякий случай, Женек старался держаться от Гончего подальше.
— Что-то у Мышки слишком много имен, — усмехнулся он, — прямо как у истинного Хаоса.
— У нее одно имя — Полина, — Зарине не нравилось, когда Гончий называл ее Мышкой, он ей вообще не нравился. Выглядел, будто он готов на ее младшенькой поставить свое клеймо. Она даже не догадывалась, что он уже посмел это сделать, — а этих чудесных созданий надо просто накормить за то, что помогли Женьку найти нас.
— Накормить? — Гончий еще раз обернулся на черное, гадящее море, — да на эту ораву придется стадо зарезать!
— Когда Полина про тебя рассказывала, казалось, будто ты способен и на большее.
Зарина в отличии от своей сестры часто манипулировала мужчинами. Да и разбиралась в них лучше. Естественно, Полина про него не рассказывала, даже времени на это не хватило, когда речь зашла о загадочном Гончем. Но девушка сразу заметила, как удовлетворенно сверкнули его глаза от мысли, что его Мышка о нем рассказывала.
«Мышка, придумал же!» — фыркнула про себя Зарина.
Гончий в итоге накормил птиц. Вот только улетать они не спешили, а Женек лишь разводил крыльями.
Про жреца Зарина знала мало. Она сказала лишь, что он «адекватный» и верил в равновесие. Храм Порядка активизировался только после того, как тот куда-то исчез. Но девушка не верила, что он мертв.
— Говорят, что истинные жрецы обладают силой, — повторяла она, — магия, или что там, но только истинные. Остальных он называл отступниками от веры Порядка, но те его побаивались. Не верю, что они его просто убили. Он им зачем-то еще нужен. И именно он пытался все остановить.
— Чтобы вернуть все в прежнее русло, он может понадобиться. Люди стали резко зависимыми от храма Порядка.
— И он знал перевод книг. В третьей не только о пророчестве говорится, там еще ключ к тем самым знаниям.
В этом мире всякого рода ведьмы, колдуны, маги и прочий сброд не пользовались высоким доверием. Магия существовала, но чудеса — нет. За ритуалы надо было платить. Порой цена была слишком высокой. И выше, чем настоящие магические способности, ценились именно знания.
Даже тот самый колдун Гончего, который выбрал себе новый арбуз, хоть и выглядел никчемным болваном, но знаниями обладал. Причем теми, которые передавались из поколения в поколения.
Иной раз и Гончему некоторые фокусы были доступны, но все они работали на крови.
Если Храму Порядка к их появившейся власти добавить еще и магическую мощь из Древней Книги, к какой катастрофе это может привести?
— Полина в относительной безопасности, пока будет переводить.
— Говорила я ей поступать на бухгалтера, — пробормотала Зарина. — Так, а почему мы не можем найти ее по крови? Я слышала прошлую историю, но сейчас она человек.
— У нас нет ее крови, — влез, наконец, колдун.
— Возьмите мою, что-то общее ведь может быть? Отделить там, не знаю, центрифугой. Но сделать хоть что-то!
— Я не знаю, что такое центрифуга, — Гончий устало потер переносицу, — но Порядок в твоей крови сейчас сильнее, чем родственные узы. Даже я уже почти не чувствую в тебе ее сестру.
Посылать людей прочесывать бесчисленное множество территорий уже не имело смысла. Подонки постоянно передвигались, перевозя с места на места его Мышку. А если они захотят, любые вассальные территории их укроют в благодарность своему вознесению в политической гонке. И там уже даже вопросов не задать без междоусобной войны местного разлива.
Орущие птицы уже стали бесполезными. Накрашенный болван с арбузом — тоже, а истеричная сестра Мышки вновь и вновь заставляла его «придумать хоть что-то».
Гончего самого ощущение бессилия приводило в ярость. Он не мог перестать думать о Мышке, о том, как с ней обращаются, и о том, что он вообще не должен был допускать того, чтобы ее похищали. Забирали от него.
Любые идеи разбивались об реальность. Все зацепки приводили в никуда.
Он обязан был вернуть Мышку, плевать в качестве кого: человека или кошки, но она должна быть рядом. Но Гончий ничего не мог для этого сделать. Все его действия не приносили никакого результата.
— Возможно, я могу вам помочь, — как всегда учтивый лорд Колин появился на пороге его дома.
Глава 30
Зарина цела — это главное.
Она в безопасности.
Главное, что Зарина цела — единственная мысль, за которую мне удавалось цепляться. И откуда только у меня такое самопожертвование?
— Пошла! — Крикнул один из жрецов на старую клячу, к которой я была привязана.
Когда храмовники поняли, что их «великая жертва» сбежала не без моего участия, любви и дружеских отношений у нас не заладилось. Они мигом собрали манатки вместе со мной и покинули разрушенный храм.