Будто я должна вести его за собой.
Встать с колен не получилось, некая сила придавила мое тело к земле.
— Тебе нужна помощь, — хрупкая ладонь со шрамами на запястьях прикоснулась к моим рукам, впивающимся в испепеленную землю.
Как только я схватилась за ладонь, сила, не позволяющая мне подняться, как и рев огня, исчезли.
— Не может быть, — прошептала я, глядя на себя же.
Моя копия стояла передо мной и со спокойным интересом разглядывала меня. Я будто в зеркало смотрелась.
— Ты ведь сама пришла, — улыбнулась «я».
— Я лишь хотела найти сестру…
— Ты нашла, но не уйдешь.
— Пророчество?
— Оно лишь вариант.
— Можно его избежать?
— Уже нет, — «я» склонила голову набок, — в конечном итоге все пути привели тебя сюда.
— Кто ты?
— А ты?
Вокруг нас простирались тлеющие пустоши, но ветра не было. Весь мир будто замер, остановился.
— Хаос?
— Я — все вокруг.
— Ты должен помочь нам. Порядок слишком силен, — мое сердце билось быстро. Сон или реальность — неважно. Возможно, есть шанс? — Он хочет…
— Он не хочет, — по «моему» лицу пробежала тень. — Как познать Хаос, не познав Порядок? Мы неразделимы.
— Пророчества не будет?
— Пророчество уже неизбежно…
— Но… Как избежать войны?
— Мы не хотим войны. Баланс важнее всего, — «я» посмотрела куда-то вдаль, повторяя давно забытые строки еле слышным шепотом, — Заря проникнет при Луне, гибель нитей принося.
— Это мои слова…
— Ты сама их написала.
— Порядок не остановить?
— А надо?
— Но… Люди, столько людей погибнет. Уже гибнут.
— Мы неразделимы. Не должны быть.
Очнулась я резко, как после продолжительной простуды: вот ты валяешься, страдая от ломоты в костях из-за высокой температуры, не можешь толком отдохнуть, глаза болят, а любая поза вызывает ноющую боль во всем теле, а потом раз! — бодр и свеж.
Сладко потянулась на удобнейшем матраце, переворачиваясь с живота на спину. Обычно я на животе практически никогда не спала. Это же, вроде как, неполезно. Наверное, все дело во внутренней кошке.
Сонная нега не отпускала. Когда я последний раз так спала, по-человечески? Больше полугода назад.
Одеяло соскользнуло с заживающего тела, подставляя обнаженную кожу смущенному солнцу, пробивающемуся сквозь не до конца закрытые, темно-зеленые шторы.
Я вытянула руки, рассматривая яркие шрамы на запястьях. Они, наверное, уже никогда не исчезнут…
Интересно, сколько я провалялась во сне? Чувствовала себя просто восхитительно. Некая внутренняя энергия будто просыпалась со мной, лениво потягивалась, готовясь вырваться на свободу, помогая мне сворачивать горы, если понадобится. Или шеи, если уж так хочется.
— С возвращением, — услышала хриплый голос, прервавший мои исследования тела на проверку оставшихся ран, синяков и ссадин.
Гончий сидел в кресле в самом углу. Солнечные лучи избегали хмурого мужчину, рассматривавшего меня своим штормовым взглядом, оставляя его в тени.
И ни намека на улыбку.
Он был хмурым, впрочем, как и всегда, но я готова была озарить улыбкой его лицо в шрамах вместо зашедшего за низкие облака солнца!
Ненавистные жрецы все врали! Гончий искал меня!
Искал и вернул домой, а потом терпеливо дожидался, судя по темным кругам и отросшей щетине, не одну ночь, пока я приду в себя.
Тот вечер на балу, когда я его боялась больше огня после своего разоблачения, как-то стерся из памяти.
У меня никак не получалось скрыть счастливую улыбку, глядя на уставшего мужчину с заострившимися скулами.
Но в ответ Гончий окаменел еще больше.
Тут до меня дошло, что я лежу абсолютно обнаженная в его постели, улыбаясь как дурак фантику.
— Я… Э-м-м…, - смутившись, быстро закуталась в легкое одеяло, пахнущее травами и мазями. — прости, — зачем-то извинилась я, виновата закусывая губу.
Гончий продолжал молча буравить меня мрачным взглядом, не выдавая ровно никаких эмоций.
Злится? Задумался? Хочет есть? Кошке было бы проще его понять благодаря метке. Да и не надо было переживать, что ты голая. А тут я вроде как забыла, что телеса, вообще-то, в высшем королевском обществе надо прикрывать.
Пусть мир и двигался к своей неизменной погибели, но со дворца помню, насколько местные барышни блюли рамки приличия, не забывая плеваться ядом по углам. Но даже это они умудрялись делать, не нарушая строгих правил этикета.
Одичала я, однако.
— У меня совсем нет одежды, — невпопад промямлила я, пытаясь сильнее закутаться в одеяло. От взгляда Гончего все тело пробирало дрожью.
— Это я успел заметить.
— Бесстыдник, — фыркнула я, заливаясь пунцовым румянцем.
— Кто бы говорил, — фыркнул он в ответ, имея ввиду те моменты, когда я кошкой бессовестно дрыхла ночами напролет с обнаженным мужчиной.
В свою защиту скажу, что он сам притаскивал меня к себе на ночь. Чтобы метка не сводила его с ума.
— Сколько я спала? Где моя сестра?
— Четыре дня, — Гончий поморщился при упоминании моей сестры, как от зубной боли.
Зарина когда-то было очень романтичной, мечтательной натурой. Естественно все изменилось после лап жрецов. Вряд ли она будет когда-либо еще верить в принца на черном майбахе, который укатит с ней в закат навстречу светлому, богатому будущему.
Думается, что она, между прочим, самому что ни на есть настоящему принцу, знатно выносила мозг все это время. Я-то уже к ней привыкла, но Гончий явно был в плане общения с женщинами не слишком опытным. Если я стала дикой лишь недавно, то он был таким всегда.
— За четыре дня раны так быстро затянулись, — задумчиво протянула, рассматривая свои запястья. Я уж было испугалась, что проспала месяцы, раны действительно затянулись, только шрамы остались пестрым напоминанием моих мучений. Неужели, магия? — Это ты со своим колдунством?
Гончий не ответил, лишь неопределенно повел плечом.
Ясно.
Теперь понятно, откуда это разливающаяся энергия внутри.
— Я хочу знать все, что происходило с тобой все это время, — Гончий мрачно подался вперед, облокачиваясь о колени.
— Могу я вначале умыться и одеться хоть во что-то? — Робко подала голос.
Мы столько месяцев жили бок о бок, а теперь будто два незнакомца. Нет-нет да просачивались эмоции узнавания, как у старых приятелей, разделенных годами: у каждого своя жизнь, вроде, совсем уже другой человек, но время от времени неловкость исчезала, возвращая все как и должно быть.
Я была искренне рада Гончему, бесконечно благодарна, готова даже расплакаться от чувства облегчения, что я в безопасности, как и моя сестра.
Но все свелось на нет его штормовыми глазами.
Я просто не знала, как правильно себя вести, а моя напускная бравада тоже дала задний, ссылаясь на длительное отсутствие выходных.
Кошкой быть легче.
— … Вот они и затеяли это все, чтобы якобы вернуть Порядок, — закончила я свой лаконичный рассказ, опуская неприятные подробности. Все же самое интересное в плане целей Храма Порядка открылось благодаря ужину с Варнилом, а остальное Гончему знать было не обязательно.
Даже самая скудная фантазия может дорисовать недостающие кусочки мозаики по моим шрамам. Жалеть я себя больше никогда в жизни не хотела, хватило.
Мое спасение — это второе дыхание. Больше никаких ошибок, вроде недоговоренностей, я не допущу.
А Гончий, кстати, помыться мне в одиночестве так и не дал. То есть, он не стоял истуканом надо мной, пока я ополаскивалась в его ванной, параллельно рассказывая обо всех событиях, приключившихся со мной, но стоило мне замолчать хотя бы на пару секунд, выпасть, так сказать, из реальности, рассматривая, наконец, себя в зеркале, точнее, то, что от меня осталось, как мужчина тут же полурыком с плохо скрытой тревогой спрашивал, все ли со мной хорошо.
— Мышка? — Опять стук в дверь, пока я «любовалась» отсутствием откормленных бочков.
Эта его «Мышка» заставила улыбнуться. Уже совсем не обидно. Для кого-то дом звучит тиканьем любимых часов на полке, а для меня вот «Мышка».
«Да чтоб тебя, дуреха, — стукнула мысленно себя по голове, — растеклась тут лужицей. Когда все закончится, нужна ты будешь Гончему, как ослу рогатка».
Пришлось опять стукнуть себя по лбу, но уже по-настоящему. Это я всерьез сейчас заглянула в одно будущее с Гончим? Правда?
Нет, конечно, дева, спасенная благородным лордом, всегда витает в романтических чувствах по инерции, но будем реалистами: никакого будущего, у нас все еще контракт, а это все просто флер легкой влюбленности, навеянный страхом и спасением. Ничего более.
Он вообще почти король. Правда, если мир сгинет к когтям кошачьим, пофиг на титул, но без этого уточнения список вышел бы каким-то куцым.
— Все в порядке, — прокашлялась я, напяливая на себя одежду Гончего.
Зарина заставила его прикупить дамских платьев, чтобы не ходить вечно в балахоне, но она пока спала, как и все обыватели. Еще слишком рано, а ходить с голым задом не комильфо.
— Уж не знаю, что там за история с Горным народом, но, кажется, именно они начали Пророчество, — проговорила я, взяв себя в руки, выходя из умывальни.
Гончий стоял очень близко. Настолько, что пришлось протискиваться.
— Ты пахнешь иначе, — брякнула я ошеломленному мужчине.
Нет, я однозначно одичала. Нашла, что ляпнуть.
Для меня-кошки Гончий пах просто Гончим. А для меня-человека запах его кожи напоминал ветер с горьковато-сладким привкусом миндаля. Вот только эта не та информация, которую стоило вываливать на явно уставшего мужчину, а у него, к тому же, осталась еще куча вопросов.
— Почему ты так думаешь? — Опять хрипло спросил он.
— Ну, — я засмущалась, но так и не нашла в себе силы отойти от него хотя бы на шаг. Уже и забыла, какой он высокий, — мы много ночей провели вместе, вот я и запомнила, — голос сов