аешь пространный ответ абсолютно мимо.
Она же явно что-то знает, ну в чем проблема ответить прямо? «Вы видели мою сестру?», «Да, была столько-то дней назад, пошла туда-то». Разве это так сложно?
— Ты хочешь найти сестру или вернуться домой? — Увесистый нож ткнулся в мою сторону.
— Найти сестру, — ответила я, не раздумывая. Мало ли ее минуты просветления хватит лишь на одно: указать дорогу назад или к сестре.
Старушка кивнула, а потом что-то пробормотала под нос и продолжила готовить суп.
Больше на мои вопросы она не отвечала.
Глава 4
Ночью была гроза.
На этот раз я не спала, лишь смотрела в незастекленное окно, наблюдая за молниями без единой мысли в голове.
Успокаивали слова старушки, которая так и не назвала своего имени, сколько бы я ни спрашивала, а потом и вовсе забыла, что она в доме не одна. Она сказала, что те горняки и гончий не посмеют сюда сунуться. И я ей отчего-то верила. Хотя бы из-за того, что как минимум половина всадников была мертва. А тот самый гончий, судя по всему, мужчина со шрамами, если бы хотел, был бы уже здесь. Не такое уж и большое расстояние я проделала в своем ночном забеге.
— Не найдет он это место, — послышался недовольный голос с печи.
— Вы читаете мысли?
— Ты думаешь громко. Спи.
Но я уже приподнялась на локтях. Вязанная косынка, которая служила мне одеялом, с мягким шелестом упала на пол. Я наклонилась, чтобы поднять ее, и краем глаза увидела, как в свете очередной молнии блеснули зеленым глаза старушки. Слегка по-кошачьи.
— Чего ты испугалась?
С чего бы начать… Не стану же ей говорить, что мне теперь мерещится всякое. Головой я славно приложилась о стену дома, громко так, нос до сих пор болел. А в отражении воды в водоеме я четко заметила два чернеющих синяка под глазами.
— Я сейчас задам вам несколько вопросов, очень прошу на них ответить. Мне больше не к кому обратиться.
— А ты суп подогреешь? — воодушевленно спросила она, кутаясь в одеяло.
— Подогрею, — я с энтузиазмом помешанного спрыгнула с лежака и подскочила к печи, — вы видели мою сестру? Она была здесь?
— Она здесь была, а еще меня странной называют.
— Вы знаете, куда она пошла? — Два камешка, которым старушка разводила огонь, никак не хотели повторять тот же фокус и давать мне драгоценную искру, — за ней тоже гонялись те горняки и гончий?
— В тот раз они поздно заметили, что кто-то пришел. Тебя им проще было найти.
— Зачем мы им? — Старушка спустилась с печи и ловким движением выбила искру сама.
Как бы далеко нас ни заносила судьба, а поесть ночью — это благое дело.
— Люди верят всякому. Глупцы. Знали бы правду, оставили бы поиски. Знание убивает веру.
— Вы знаете, куда пошла моя сестра?
— Нет. Надеюсь, не увязалась за гончим. Проклятому веры нет. Нельзя верить тому, у кого нет души, — она так грозно стукнула кулаком по столу, что я всерьез испугалась за его целостность.
Я надеялась, что она знает хоть что-то. Но, видимо, зря. Придется искать других людей, кто видел Зарину. В том, что она вляпалась в неприятности, я больше не сомневалась.
Миллион бы отдала, чтобы узнать, какой черт ее втянул в эту авантюру. И ведь на этот раз даже не поругаешь бестолковую, найти бы живой для начала, а вопросы потом.
— А, ты ж выбрала найти сестру! — Вырвала старушка из невеселых мыслей.
— Но как вы поможете ее найти? — Чуть не ляпнула, что она даже забывает про протухший суп спустя минуту, но вовремя прикусила язык.
Под мое унылое ковыряние в тарелке бабулька подскочила к кривому шкафу у стены и начала вытаскивать мутные склянки и пузырьки. Расспрашивать о чем-то еще больше не хотелось. Внятного ответа все равно не дождусь, как бы ни пыталась.
— Так, как там было, — она подбегала к столу с новыми баночками, поочередно поднося их к огню, чтобы прочесть корявую надпись на них, — вот это, вроде было… Или это… Нет, этого вообще не было… Тебя когда-нибудь убивали?
— Что? Нет, конечно!
— Тогда не пойдет… Сейчас-сейчас…
Марафон начался сначала.
Гроза прекратилась достаточно резко, оставив запах свежести, просачивающийся через открытые ставни.
— Вот теперь точно правильно! Пей, — мне под нос сунули чашу с резко пахнущим содержимым, в котором плавали какие-то сухоцветы, цепляясь за соринки и волоски.
Я честно, как воспитанная девушка, пыталась скрыть дрожь отвращения, но получалось плохо.
— Спасибо, мне супа достаточно, — мягко оттолкнула от себя чашку с загадочным месивом.
— Да-да, точно, еще не все…
Новая неугомонная знакомая продолжала бегать по лачуге, а я бездумно смотрела на хмурое небо, подверчивающееся луной изнутри. Меня, наверное, уволят. И так работу с моей специальностью найти проблематично, так еще и прогул запишут.
Так я хотя бы могла работать удаленно, но заказчику нужны были переводы к пятнице, а я их точно не сдам. Интересно, где он берет древние, неучтенные листы на хаосгосском?..
Нашла время об этом думать.
— Вот теперь оно! — Старушка помахала в воздухе очередным пузырьком и торжественно добавила его в чашу, — пей!
Не успела я вновь отказаться, как она повторила свою просьбу, раздавшуюся в голове громким криком, вызывая минутный приступ мощнейшей мигрени.
Не знаю, как это могло быть, но я будто потеряла контроль над телом. В ужасе наблюдала, как моя рука тянется к чаше в руках самодовольной старушки, а потом берет ее и подносит к моему рту.
Мерзкая жидкость опалила язык и разлилась огнем по гортани. Хотелось откашляться, но дыхание будто перехватило…
— Я же обещала помочь, чуть не забыла важный ингредиент, — сквозь слезы я со злостью посмотрела на старушку, которая проделала со мной нечто неподдающееся объяснению, но она вела себя так, будто ничего странного не происходило.
Будто не она напоила меня отравой, от которой я сейчас корчилась на полу. С милой улыбкой старушка вновь помахала скляночкой, а потом поднесла к слеповатым глазам и произнесла то, что в этой ситуации услышать уж никак не хотелось:
— Ой, не тот пузырь…
Не тот пузырь? Да если я выживу, по судам ее затаскаю! Прямо за шкирку!
Злость перебила вспышка агонии, пронзившая все тело, заставив выгнуться дугой.
Десна горели и чесались. Было нестерпимое желание расчесать их в кровь, но руки были заняты. От боли я царапала пол, сдирая ногти, оставляя глубокие следы на старом дереве.
В копчик будто копье вонзили.
Со зрением происходили странные метамарфозы: весь мир, включая чокнутую старуху, будто увеличился, растянулся. Вокруг исчезли красные цвета и оттенки. Тени стали светлее, а огонь в печи приглушился.
Мир кружился, и я зажмурила глаза, надеясь, что эта боль скоро пройдет.
— Вот те раз, такого я не ожидала, — голос старухи грохотал над головой.
Боль прошла, и я резко распахнула глаза, вложив в свой взгляд всю злость, на которую была способна. Но первое, что я увидела прямо перед своим носом, была кошачья лапа.
Черная кошачья лапа! Кошки в доме не было, да и вряд ли она бы позволила кому-то упасть на себя.
Я попыталась подняться, но в ужасе обнаружила, что кошачья лапка подчиняется мне.
— Мя-я-я-я-о-о…. — Вместо крика изо рта вырвалось странное мяукание.
Щеки горели, кожа, покрытая черной, густой шерстью, болела, а над попой было то, чего быть там не должно!
Я оглянулась на свой… Боже ж ты мой… Хвост…
У меня был хвост!
В панике попробовала подняться на ноги, но тут же упала на спину, треснувшись затылком о пол.
— Да куда ж ты, глупая, — старушка попыталась поднять меня на руки, но я забилась в истерике еще сильнее.
Я искренне хотела дать деру, но тот самый проклятый хвост сделать это не дал. Еле-еле поднялась на четвереньки, но как только хвост дернулся в сторону, меня повело в другую, и я вновь упала на пол, ударившись носом.
Да что же это такое? Как же так? Так ведь не бывает!
Все вокруг ужасно большое и громкое!
И я не могу ходить… Из горла вырывался вой.
Все тело еще болело от превращения, и, я клянусь, из глаз лились слезы.
Так ведь не бывает!
Я хотела наорать на долбанутую старуху, которая, причитая, опять кинулась к своим баночкам, но не могла сказать ни слова. Я хотела броситься на нее, разодрать лицо, но хвост не слушался, то и дело уводя мое тело в сторону. Ноги или лапы не держали.
Мозг помнил, какими объекты вокруг должны быть, а эти громадины напрочь лишали ориентирования.
— Так, вот это должно сработать, — добродушно пробубнила старуха, наполняя чашу вновь, — хотя, нет. Зрение уже не то… А что я добавила? Кажется, это… Хотя, нет…
Совершенно обезумев от происходящего, я наблюдала, как старуха склоняется ко мне с новой порцией отравы.
А на этот раз кем я стану? Червем? Овощем, пускающим слюни на подушку?
Вряд ли я перенесу это опять.
Я пятилась, как могла, но старушка игнорировала мое нежелание повторять попытку ее помощи еще раз.
— Ну что ты, дуреха, сейчас все исправим. На этот раз точно.
Черта с два я позволю еще раз влить в меня это пойло.
Вторую ночь подряд в моей жизни происходит какой-то нереальный ад. И второй раз подряд я делаю то, что, кажется, становится моим новым жизненным принципом — даю деру.
— Стой, глупая! Вернуть же тебя надо! — Кричала мне, спотыкающейся и путающейся в лапах, старуха, — как знаешь! Дорогу назад не забудь! И избегай эгиды! И гончего!
Я ее уже не слушала, а просто мчалась прочь настолько быстро, насколько могла…
Глава 5
Какой же мир большой! И шумный. И страшный…
Я физически ощущала, как на каждый шорох мои уши прижимаются к голове. Слышала всех и сразу, и каждый раз казалось, что зверь пробегает где-то совсем близко.
Я застывала, лишь бесконтрольно дергая непослушным хвостом, вслушиваясь в звуки леса. Но все звери проходили где-то далеко, не рядом.
И еще нюх… Проклятое обоняние стало настолько чутким, что я на интуитивном уровне определяла по запаху, что зашла на чужую территорию.