Вокруг всех трех книг были разбросаны бумажки с заметками, будто кто-то пытался делать перевод. И были отрывки писем. Наверное, к моему уходу не успели прибраться. Ладно заметки по переводу, но письма? Хочешь не хочешь, но они отвлекали мое внимание даже от зловещей Книги, разрушившей столько жизней.
Одно письмо выделялось из всех. Имена отправителя и адресата были оторваны, но почерк Гончего я узнаю всегда.
«Не лезь. Если она начнет мешать, я сам разберусь. По-своему».
Может, это женская глупость, а, может, та самая интуиция, но я уверена была, что это обо мне. Кому он писал? Как я могла помешать? То есть, могла, но…
Сердце с глухим ударом оборвалось вниз. Хотелось бы поверить, что это не он.
Это точно почерк Гончего… Но разве он мог? Хотела поверить, что нет. Но всё вокруг — дворец, их взгляды, его молчание — кричало обратное. Все это время, что был рядом со мной, что говорил… Я думала, что он не может сделать больнее, оказалось, что не ошиблась. Он сделал еще раньше, просто я об этом не знала.
А благородный какой — этого не отнять. Дурочка почти висела на его шее, но наш таинственный лорд предпочел вначале ее отшить, все это время держа при себе как полезную вещь или помеху, которую, в случае чего, без проблем можно убрать.
«Я тот, кто не даст тебе умереть», — теперь звучит как подачка.
Почти все строки были заляпаны чернилами.
Я с силой сжала ненавистный лист, оставляя следы на ладони.
— Позвольте поинтересоваться, Полина, почему вы выбрали не Порядок? — Уверенный голос короля заставил меня вздрогнуть.
Я не видела, как он входил. Стало даже неловко, будто меня застукали за подглядыванием. Хотя так оно и есть. Сейчас на нем не было мантии, лишь аккуратный, некричащий ободок короны говорил о том, кто передо мной. Корона и его могущественная аура, которая заполнила все пространство среди нас.
Я так растерялась, что не сразу сообразила: сделать реверанс или поклониться? В итоге просто невнятно дернулась, но Вильмар Стенгерр в принципе не обратил никакого внимания.
— Так почему же?
— Люди сотни лет заблуждаются по поводу храма Порядка. Они ведь…
— Порядок — смерть, а Хаос — жизнь. Я знаю ваш перевод и верю вам, Полина. И знаю, что заблуждение народа зашло куда дальше, нежели просто природа Древних Богов. — Его Величество сел за огромный письменный стол и жестом показал на соседний стул. — Но чем Порядок плох?
— Если он придет, он уничтожит все живое, разве нет? — Беспомощно спросила я, немного тушуясь перед величиной его личности.
— И почему это плохо?
Я растерялась. Он серьезно?
— Вы знаете, почему Порядок прозвали именно так? Не погибелью, не смертью, не наказанием, не чем-то иным? — Спросил король, чуть склонив голову набок.
— Нет… Потому что смерть — великий уравнитель? — Вспомнилась строка из Эпоса о Гильгамеше.
— Потому что Порядок отвечал на молитвы, а Хаос — никогда.
— Ваше Величество, извините, но к чему вы клоните? Это ваша цель? Просить у Порядка?
— Жизнь и борьба, порой, вынуждает нас пересматривать то, во что мы всегда верили. Знаете, Полина, — сказал король, откидываясь на спинку кресла, — у меня когда-то тоже были идеалы.
— А потом появились амбиции, — почти невежливо продолжила я.
— Долг, — поправил он с улыбкой. — Как у Квенрала. Вы ведь не думали, что он продолжает носиться с вами из чувств? Что вы можете безоговорочно доверять ему?
Раньше иногда думала, сейчас — нет. Но даже при этом уж точно его цели не противоречат моим.
Ведь так?
— Он верен только своей сестре. Никто не встанет выше Катарины, ее детей и… трона.
Я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнула. Каких детей?
— Он упоминал трон только как возможность, не как цель.
— Как знать. Я знал его, когда он был зверем. Мы вытащили его из грязи. Я видел, как он шаг за шагом поднимался наверх, жертвуя собой, принципами, эмоциями. Он — воин. Ему дали меч и цель. И он пойдёт по головам, чтобы добиться этой цели.
Этот разговор мне не нравился. Эта библиотека — тоже. Прав был проклятый Гончий, — не надо было мне сюда приезжать. Да все были правы!
— Знаешь, кто такие идеалисты, Полина? — Отбросив маску вежливости, перешел на «ты» король.
— Кто?
— Те, кто готов умереть за других. А трон получает тот, кто готов убить за себя. А тому, кого все называют Гончий, трон нужен. И исполнить долг перед Катариной.
— Вы выбрали Порядок, верно? В надежде, что он придет и исполнит все ваши желания? — С усталостью спросила я. Меня сюда не друг позвал…
— Ты ведь помнишь легенду о чистоте крови? — Он проигнорировал мой вопрос, хотя я уже знала на него ответ.
— Мир и благодать, пока короли блюдут чистоту династии и лелеют источники.
— Твой тон непозволителен. — Яростно прошипел король, потом все же продолжил. — Но да. Королевская кровь с силой Древних Богов уже давно пропала из наших тел, как и источники из сердец королевств. Но Кровь Древних проявилась во всей своей безжалостной силе. Дети Катарины, те самые бастарды, — он буквально выплюнул это, — в них пробудилась Древняя Кровь. Но без источников она сжирает их изнутри. Гончий с ног сбился в поисках лекарства, он годами наблюдает, как разрушаются их тела. Мальчик и девочка — близнецы, им всего восемь. И взрослым тяжело переносить эту муку, а детям… Он никогда не отступится от слова, данного Катарине — спасти их. Любой ценой.
Я сидела оглушенная. Как назвать то чувство, когда ты чувствуешь себя откровенной мразью от того, что когда-то ревновала мужчину к его сестре, которой он дал слово помочь в самом безусловном? И с другой стороны, когда ты презираешь их обоих за то, что они так гнусно врали. Ладно, Катарина, она и не пыталась со мной подружиться. У нее своя цель. А Гончий? Он знал все, буквально все!
«Не лезь. Если она начнет мешать, я сам разберусь. По своему»
Врали они, а чувствуя себя погано я. Надо было с психологом больше работать над личными границами.
— Раньше мы все верили, что смерть твоей сестры предотвратит Пророчество, спасет всех нас. Но ты и Храм Порядка знали правду. И знаешь, Пророчество — это дар Богов. Как и источники, которые были утеряны. Нам нужен последний — который не принадлежал никому. Катарина ценой источника сможет спасти детей, а мы — сможем построить новый мир, на осколках старого.
— Источники нельзя разрушать, — только и оставалось, что лепетать.
Голова гудела. Кровь вскипала. Сама мысль о разрушении последнего источника приводила меня в ужас. Это ведь гибель всего. А… А если это перекинется и на мой мир? Там, где мама?
— Ты останешься здесь, пока не найдешь источник. — Король встал, сбрасывая с себя остатки напускной учтивости. Он выбрал сторону. Плохую, очень плохую сторону, — твой защитник, которому ты вверила свою жизнь, сделает все, чтобы спасти детей Катарины. Ты все поняла?
Я все поняла.
Маски, наконец, сброшены.
Глава 40
Грот дышал огнём.
Факелы освещали стены живым, неровным светом, словно пламя не просто горело, а стремилось сжечь все вокруг.
Жрецы входили один за другим, ни слова, ни взгляда в сторону. Только напряженная тишина и влажный запах шерсти и ладана. Их было десятки. Больше, чем я когда-либо видела.
Меня затошнило.
Катарина стояла рядом, холодная и сосредоточенная. Она не выглядела победительницей. Она просто стояла и чего-то ждала.
— Ты не понимаешь, что ты творишь, — проговорила я в жалкой попытке встать между Варнилом и источником.
Грот продолжал наполняться жрецами, которые выстраивались в некое подобие круга. Их стало слишком много, казалось, будто воздуха на всех не хватит, начала кружиться голова.
Варнил, усмехаясь, медленно приближался ко мне и источнику. Ворон замер рядом со мной, готовый броситься в атаку в любую минуту.
— Наоборот. Именно понимаю, красавица, — он мягкой поступью стал кружить вокруг нас с Женьком, — понимаешь, этот мир ждет крах. Ты и сама все знаешь. — Я поворачивалась вслед за ним, инстинктивно не желая подставлять спину, — Порядок придет и все сметет — это ты тоже знаешь.
Я молчала. Неважно, что он сейчас будет говорить. Он не на моей стороне, это я выяснила давно.
— Ты все еще думаешь, что это борьба богов. Или идеалов. А это — борьба за выживание.
Он прошел в центр круга, туда, где источник отражал прекрасный, но мрачный мир, который он защищал своей энергией.
— Мой народ вырезали за то, что мы не строили храмы. Не кланялись. Не носили короны. Мы были другие. Нас сделали чужими. Потом — врагами. Теперь — призраками.
Я сжала кулаки.
— Ты хочешь мести?
— Справедливости, равенства. Я хочу, чтобы мы больше не умирали, — он поднял глаза. — Чтобы у нас был дом, где не придется прятать детей.
— Что ты собрался делать? — Мой голос срывался, но Варнил будто и не слышал вопроса.
— А ты никогда не задумывалась, почему два ключа к Пророчеству и к Древним Богам были спрятаны настолько далеко? — Спросил меня, но обращался больше к самому себе. — Потому что вы должны быть якобы непредвзятыми. Таков был план. В итоге что мы видим? Две соплячки, которые о себе позаботиться не могут? Которые даже не почитают нашего Бога Порядка, решили, что они жертвы во имя мира. Вам плевать, что будет с миром и народами, нам — нет.
— Варнил, — как можно мягче и аккуратно начала я, — ты не прав. Мы, как и вы, не хотим, чтобы этот мир погиб. Поэтому очень важно сохранить источники и не допустить приход Порядка.
Мы же говорим с ним об одном и том же, он ведь понимает, насколько важно предотвратить приход Порядка. Но в его глазах читалась безумная вера, уверенность, будто он задумал нечто хуже, гораздо смертоноснее, чем приход Старых Богов.
— Катарина прекрасно вобрала в себя всю суть Богов. — Он указал на застывшую девушку. Мы на мгновение встретились с ней глазами, но она тут же отвела взгляд. Ни один мускул на лице не дрогнул, — Боги якобы благословили ее детей, прокляв мать, вынужденную бесконечно смотреть на их агонию. И просто перестали отвечать на ее молитвы. Отчаянные, безутешные…