Господи, я же специалист с красным дипломом! Зачем я только что понюхала это дерево?!
В небе раздался грозный клекот.
Шерсть на спине встала дыбом. Что это было?
Я вновь застыла, прижав уши.
Прямо над кронами деревьев кружила большая птица. Логика подсказывала, что она здесь по мою душу. Сложно сказать, что именно кричала птица, но что-то явно нехорошее в мой адрес. Почему в мой? Потому что я не слышала больше никого вокруг, кроме меня.
И эта птичка явно немаленькая…
Клекот раздался снова, на этот раз более грозно. Как в замедленной съемке я видела, что огромная птица сделала еще один круг, а потом камнем полетела вниз. Прямо на меня.
Уже светало. Бегать на четырех лапах я научилась достаточно быстро. А стоять и смотреть, как ко мне приближаются острые, как лезвия, когти, я не собиралась.
Еще никогда мне не приходилось убегать от того, кто хочет меня съесть. Даже всадники и тот маньяк с мечом уже казались не такими страшными. Опасность от людей была какой-то знакомой, что ли. А вот как часто вас пытались съесть птицы?
Не клюнуть, не ущипнуть, а именно съесть? Да еще размером больше, чем вы сами.
Задние лапы пружинили каждый раз, когда я перепрыгивала через ветки и ямки. С непривычки я не рассчитывала силу прыжка и подпрыгивала слишком высоко.
Но птица была быстрее. Она-то, небось, с рождения своими крыльями машет, а мне к хвосту инструкцию не приложили.
От отчаяния я сделала то, что казалось самым безопасным, — забралась на крепкое дерево в надежде укрыться среди листьев.
За кроной раздался недовольный визг орла, или кто это был. Кажется, он покружился еще пару раз, а потом послышались удаляющиеся хлопки крыльев.
Держаться когтями за твердый ствол дерева было неприятно. Тяжелая попа норовила перевесить вниз, куда я и посмотрела на свою беду.
Я оказалась просто на адской высоте! Как я так быстро вскарабкалась? Как мне спуститься?!
Зажмурившись, я еще крепче вцепилась в дерево. Кажется, даже жалобно заскулила, но с места не сдвинулась.
Более дурацкой и абсурдной ситуации просто не придумаешь.
Я Зарину называла глупой? То, что произошло со мной, она вряд ли переплюнет.
Так, ладно, а что если пробраться на ближайшую ветку, а с нее перепрыгнуть на ту, что пониже? Вниз при этом смотреть не обязательно, так ведь?
Собрав все остатки мужества, я медленно стала карабкаться вверх. От страха за свою жизнь взбираться по дереву было легче, чем сосредоточившись. Пыхтя я все-таки достигла цели, но тут же получила клювом по макушке.
— Мяу! — Чертыхнулась я.
Маленькая птичка, грозно насупившись, раскрыла свои крылья над гнездышком с крохотным птенчиком.
Я попыталась объяснить, что не собираюсь трогать ни ее, ни ее детеныша, но изо рта, ожидаемо, вырвалось лишь невнятное мяуканье.
Птичка от обороны перешла в атаку довольно-таки резко и стала меня клевать снова и снова, вынуждая пятиться назад. Ее крылья мельтешили перед глазами, я слишком поздно заметила, что под задней лапой перестала чувствовать ветку и сорвалась вниз.
Ну вот и все. Вот и конец. Странно, что причиной моей смерти будет падение с высоты, а не атака какого-нибудь крупного хищника.
Как бы я ни старалась ухватиться хоть за что-то, падение остановить я не смогла.
Удар был сильным. Может, кошки и приземляются на лапы, но я ведь и не совсем кошка. А еще кошки могут терять сознание.
— … боги еще выскажутся, — чей-то низкий голос раздался над самым ухом.
— Хозяин будет недоволен, — ответил ему женский.
Первая мысль после пробуждения: это был всего лишь сон.
Что я просто упала в обморок, а кровавая сцена в лесу, безумная старуха, превратившая меня в кошку, — просто-напросто бред от травмированной головы. Могла же я удариться, когда падала в обморок?
Вот только я чувствовала хвост, который сейчас был будто налит свинцом.
— Кажется, выжила, — опять раздался мужской голос.
Мы ехали в повозке. Сто лет уже не видела повозок нигде, кроме интернета. Но эта, судя по всему, была крытой. Мерный стук деревянных колес должен был по задумке успокаивать, но для меня он был слишком громким.
— Будешь держать ее в конюшне, не хватало еще, что притащит какую заразу в дом, — недовольно отвечала мужчине женщина.
— Нельзя оставлять живое существо в беде, — хозяин низкого баритона положил руку мне на спину.
Хотела было возмутится такому вопиющему нарушению личного пространства, к тому же, рука оказалась не легкой, но тут из груди вырвалось то, чего я никак не ожидала… Я что, мурлыкаю?.. Господи, как стыдно-то!
Я подорвалась на мужских коленях и попыталась было выпрыгнуть в окно, но промазала и ударилась в стенку кареты.
— Ну-ну, маленькая, — ласково заговорил мужчина, хватая меня в охапку, — ты с такой высоты упала, небось, не самая удачливая охотница.
Мужчина добродушно улыбнулся, а я заорала от нового возмущения. Это он что, под хвост мне заглянул?! Я настолько опешила от такой наглости, что, абсолютно не раздумывая над логикой своего поступка, просто ударила лапой без когтей мужчину по щеке.
— Смотри-ка, Астрид, кажется, она мне пощечину отвесила! — Восхитился он, глядя на насупленную женщину, смотревшую на меня с отвращением, — приношу свои извинения, миледи, уверен, вы великолепная охотница.
Эти слова, брошенные в шутку, стали некой последней каплей в моей чаше. Я хотела рассказать этому добряку, а он был именно добрым, я в это верила, о своей беде, но смогла лишь громко мяукать.
Внимательные карие глаза, испещренные мимическими морщинками от частых улыбок, смотрели внимательно, пока я изливала свою душу. Но тут недовольная спутницу в чепчике попросила его «заткнуть скотину».
Я и замолчала.
А потом расплакалась. Хотелось громко и навзрыд, но не получалось. Лапкой вытерла нос, хотела еще и глаза, но задела ухо, вывернув его наизнанку.
— Никогда не видел, чтобы кошки плакали, — задумчиво пробормотал мужчина, аккуратно поправляя мне ушко, — зачем ты так грубо с ней? Она, кажется, что-то рассказывала.
— Что может рассказывать безмозглая скотина? — Недовольно бросила женщина, доставая из корзины спицы и моток грубых ниток.
— То, что не замечаем мы, — странно заметил добряк и протянул ко мне свою лапищу.
Я всем телом ощущала исходившее от него тепло и, ведомая им, легла рядом с бедром, уткнувшись лбом в ладонь.
«Странно они как-то одеты» — промелькнула мысль перед сном.
Сквозь сон почувствовала, как мы остановились.
С улицы долетали громкие крики. Просыпаться жутко не хотелось, но мужчина уже выбрался из кареты, а я, ощутив ушедшее тепло, нехотя разлепила глаза.
Астрид — нелюбительницы животных — в карете уже не было.
— Выходи, красавица, — мужчина чуть поклонился, держа дверцу кареты открытой.
Смущенная, пусть этого никто и не видит, я неуклюже спрыгнула со ступенек, пошатнувшись при приземлении. Тело еще сильно болело после падения с дерева, к тому же, без угрозы моей жизни, я плохо пользовалась лапами и хвостом.
— Умница, — с гордостью в голосе, будто это его личная заслуга, произнес мужчина, — уже много лет не видел кошек. Не понимаю, почему наша экономка так недовольна? Все же знают, что кошка в доме — к удаче. Как же все всполошились, когда много лет назад все кошки куда-то исчезли. А тут ты, прямо с неба, да еще и черная — самая редкая.
Он шел к низкому, длинному строению, а я, слушая его вполуха, озиралась по сторонам.
Мы были во дворе красивого старинного особняка. Настолько величественного, насколько величественными вообще могут быть старинные особняки. В голове сразу представился образ хозяев этого дома: они должны быть обязательно с вытянутыми лицами и крючковатыми носами, а еще гнусаво и протяжно произносить «о».
— Этот загон много лет пустует, — меня привели в конюшню, — хозяин и раньше не любил кошек, но ты не беспокойся. Я о тебе позабочусь. Побудь здесь немного, принесу тебе лежанку и еды. Ты ведь никуда не уйдешь?
Он, конечно, спросил это как бы между прочим, но я по привычке отрицательно мотнула головой, чем привела доброго человека в недоумение.
Мужчина смотрел на меня пристальным, немигающим взглядом, но потом встряхнул головой и молча вышел из конюшни.
Оставшись одна, я осмотрелась. Здесь витал четкий запах лошадей, оставалось даже их тепло, но стойла были пустыми. Вот ведь интересно, я четко видела, что здесь живут животные, за ними еще никто не чистил, но не ощущала неприятного аромата. Здесь все пахло просто несъедобно, но не неприятно.
Вдалеке послышался лай собак. Даже если я и планировала сбежать, то теперь точно не смогу так просто уйти. В памяти еще были живы воспоминания, как я убегала от огромной, хищной птицы. Она была в небе, а я на земле, но смогу ли я сбежать, если за мной погонится собака?
Итак, я — кошка, в конюшне и без единой надежды найти сестру.
В душе стало так тоскливо, что исчезло всякое желание делать хоть что-то.
Я просто плюхнулась посреди прохода, понуро опустив голову.
— Надеюсь, это одеяло подойдет для такой леди, как ты, — веселый голос доброго усача болезненно контрастировал с моим душевным состоянием, — ну, не бойся, подойди сюда.
В тот загон, что выделили мне, мужчина отнес цветастое одеяло, мягкое на вид. Он сложил его в несколько раз, а после поставил две глиняные чашки рядом. В одну он налил молока из кувшина, который держал под мышкой, а во вторую бросил рыбьи требуха.
В нос ударил приятный запах чего-то очень и очень съедобного, но брезгливость не позволила даже приблизиться к мискам. Есть рыбьи кишки? Серьезно?
— Давай, малышка, ты наверняка голодная, — мужчина присел на корточки, заманивая меня к себе.
Я и подошла, но сугубо из вежливости и моего хорошего воспитания. Нет, серьезно, я не буду есть рыбьи кишки. Я не настолько голодная. Травы пожую потом. А в молоке вообще плавают песчинки и шерсть, между прочим, собачья.