Я в растерянности пожала плечами:
– Мне тоже. Но, Сань, это трудно и страшно осознать – то, что от Вилли могла остаться одна внешняя оболочка. Те парни имели возможность и время превратить его в кого угодно. Мне и сейчас очень страшно, что Кимка там с ним.
– Не знаю, лично мне не показалось, что Вил хоть в чем-то переменился, не считая разбитой в хлам скулы. И уж совершенно не представляю, что может грозить Линке. Хотя я, конечно, в этих делах не эксперт.
– А разве то, что он вступил в драку с теми тремя, изувечил их вместо того, чтобы просто отступить, убежать, не доказывает, что Вилли изменился?
Но Сашка снова сердито помотал головой:
– Не знаю, не знаю. Если бы я спешил к девушке, которую люблю, и знал, что она там с ума сходит от неизвестности, а три чудака встали на моем пути, то не уверен, что мне это пришлось бы по душе. Такого ущерба, как дружище Вил, я бы им не причинил, но только потому, что у нас с ним разные весовые категории.
– Ладно, ты все это обсудишь с Орликом, – сказала я. Было не то состояние, чтобы спорить. – Проходи, мы там с Кимкой бутербродов наготовили. А потом нужно смываться, а то придут ее родители и удивятся, почему у нас что-то вроде романтического свидания в их квартире, а их дочь неизвестно где.
– Бутерброды – это круто! – вдохновился Сашка. – А родителей Линка наверняка предупредит. Или позвонит, если они уже выдвинулись в сторону дома.
– У нее телефона нет.
– Есть уже. Твой дружок мне его вручил. Он полагал, что Вилли может на него позвонить в первую очередь. Свой у него наверняка разрядился, но одолжить у кого-то не проблема.
– А где он сам… Орлик?
Тут же нахлынуло беспокойство, я ведь как раз планировала позвонить ему на Кимкин, а теперь и этот вариант отпал.
– Он обещал звякнуть, как только сбагрит сукра, – проворчал Сашка. – Не уверен, что сейчас в настроении с ним разговаривать, если что – тебе передам.
– Договорились.
Я чувствовала, как в голове Дятлова что-то перестраивается, складывается в новую концепцию. Если раньше он признавал Орлика равным себе и достойным соперником, то сейчас тот снова превращался в опасного, неуправляемого типа.
Я пыталась держать себя в руках. Понятное дело, у Орлика все под контролем, он прожил много жизней, он бывалый боец. Но руки мои тряслись, когда я разливала чай, и, откусив машинально бутерброд, удивилась, что за вата забила мой рот. Сашка поглядывал на меня с сочувствием.
И тут раздался звонок в дверь.
Ринулась туда стрелой, распахнула: на пороге стоял Орлик. Я бы повисла на нем, задыхаясь от радости, как четверть часа назад на Сашке, но не сделала этого, поскольку Дятлов вышел следом за мной. Вид у него и так был… предгрозовой. Поэтому я молча отметила напрочь сырую одежду Орлика, слипшиеся от влаги волосы, измученное, неестественно белое лицо. Он шагнул вперед, и вода выплеснулась из ботинок на нежно-бежевый линолеум. Орлик сокрушенно покачал головой:
– Выливал же раза три, откуда снова набежала? У вас какие новости?
– Вилли вернулся! – выпалила я.
Орлик вздрогнул всем телом, застыл, почему-то ощупал меня пронзительным взглядом, потом Сашку. Спросил:
– Так, и каковы последствия?
– Он в больнице, Кимка с ним! Орлик, скажи честно, ей что-то угрожает?
– Не думаю, – ответил он не слишком убежденно. – Хотя точнее сказать не могу. Сейчас приведу себя в нормальный вид и отправлюсь его проведать.
– А ты не хочешь заодно проведать тех троих, которые по твоей милости оказались там же? – тихо и зло спросил его Дятлов.
Орлик вскинул на него глаза и ответил, чеканя каждое слово:
– А ты предпочел бы, чтобы он беспрепятственно поднялся в квартиру и убил ее? – Мах подбородком в мою сторону. – Или сделал такой, как Инга Конрад, что тоже возможно?
Сашка словно окаменел, вжался в стену, метнул на меня отчаянный взгляд. Я заметила, как стремительно бледнеет его лицо, синевой подергиваются губы, и рявкнула на Орлика:
– Не кричи на него! Я, кстати, тоже не в восторге от того, что пострадали невинные люди!
Орлик вроде опомнился, замолчал и снова занялся ботинками. Переставил их на половик, снял и сунул в них носки, отжал ладонями джинсы. Спросил мирным голосом и почти шепотом:
– Пройти можно? Там сядете где-нибудь от меня подальше, и поговорим. Писать или набирать я сейчас не могу, руки не работают. Пришлось за сукром побегать и его потаскать.
Я машинально перевела взгляд на его руки и ахнула: они были почти что синими и изрезаны сетью глубоких кровавых царапин. Стало бесконечно стыдно, что мы вот так набросились на него. Как плохо, что здесь Сашка и я не могу сделать то, что мне хочется больше всего на свете: покрыть эти руки поцелуями.
– Пошли в гостиную, – засуетилась я. – Орлик, а ты – сразу в ванную. Будем надеяться, что Кимы прямо сейчас не вернутся. Хотя вы идите, а я лучше вытру для начала эту лужу. А потом обработаю твои раны, я знаю, где аптечка.
Я пулей слетала в подсобку за тряпкой, навела порядок в прихожей, ботинки пристроила к батарее, хотя едва ли им это могло помочь. В хозяйской ванной – Орлик занял гостевую – отыскала йод и ватные палочки, поспешила в гостиную. Сашка сидел один на диване и растирал виски.
– Как ты? – спросила его. – Очень паршиво?
– Да я в норме, Данка. Черт, неприятно, что я так реагирую на его голос.
– Все реагируют, – утешила я. – Это мне как-то повезло или привыкла…
Сказанула – и прикусила язык, причем в прямом смысле тоже. Дятлов ведь осведомлен далеко не о всех моих встречах с Орликом. Хорошо, что тот уже входил в гостиную, шлепая по полу босыми ногами, с полотенцем на голове и в закатанных почти до колен джинсах.
– Ты почему мокрее снизу, чем сверху? – поинтересовалась я. – И что с твоим телефоном? Я звонила, как ты сам просил… Волновалась, между прочим.
– Прости, Дея. – Он виновато развел руками, потом коротко хмыкнул: – Последние полчаса с сукром вышли забавные: он окончательно съехал с катушек, внушению не поддавался. Я гонялся за ним по болоту, ну и провалился в топь.
– Ой!
– Да ерунда, только по пояс, но мобильнику хватило. Стоило забежать к себе и переодеться, но я слишком боялся. именно того боялся, что и случилось.
– Ты знал, что Вилли появится? – уточнила я, хотя лучше бы оставила на время эту тему, вон и Сашка в дальнем конце комнаты напрягся, спиной чую. – Почему же меня не предупредил?
– Честно говоря, просто не хотел еще больше огорчать. По моим подсчетам, у меня еще было время… Но эти типы торопятся что-то.
– Ладно, иди к столу, там чай, бутерброды. Хотя нет, давай сперва сюда свои руки.
Но Орлик уже направился к столу, наверно, был здорово голодный. От моих попыток обработать его царапины он отмахнулся с изумлением:
– Дея, да мои руки к такому не привыкли, еще отвалятся! Оставь это!
Пока я соображала, он уже успел засунуть в рот целый бутерброд и заглотить его, следом опорожнил чашку с остывшим чаем. Я бросилась включать чайник и проверять заварку, а Орлик, отвернувшись в сторону лоджии, заговорил, явно обращаясь к Сашке, сидящему у стены на максимальном от него расстоянии:
– Мне жаль, что люди пострадали. Я предпочел бы защитить Дею другими способами, но их попросту не было, как и времени придумывать что-то более безобидное. Вилли мог первым делом явиться домой, разобраться с тобой, завладеть сукром.
Только тут я осознала, что Орлик так спешил не только для того, чтобы избавить Саню от почти невменяемого опасного существа. Подумала, может, Дятлов уже перекипел, осознал опасность, которая сгущалась с момента похищения Вила над моей головой, и спорить больше не станет. Но он непреклонно и сердито дернул головой:
– Но те люди, они не герои нашей истории, и не должны гибнуть, как марионетки или как оловянные солдатики какие-то, которым ты дал приказ «Фас!». Они могли убить или изуродовать Вилли, он мог прикончить кого-то из них. И мы еще не знаем, все ли останутся живы в итоге.
Орлик не ответил, просто повернул голову и посмотрел на Сашку словно бы ничего не выражающим взглядом. Но я прочитала в нем удивление Саниной наивности, его детской вере в то, что какой-то хороший и безобидный выход всегда отыщется.
– Если ты знал, что он может появиться, как вообще мог оставить Дану? – напирал Дятлов.
– Мог и не оставлять. Только тогда у нас через пару часов имелся бы в сухом остатке сукр, бегающий по окрестностям и кусающий всех подряд.
Меня передернуло от ужаса. Пришлось срочно падать на табуретку – ноги стали ватными.
– Но скажи, почему ты так уверен, что они что-то сделали с Вилом? – из своего далека вопрошал Сашка, на этот раз без наезда, почти умолял. – Может, правда хотели получить какие-то сведения, потом отпустили. Он не всадник, никакой опасности для них не представляет, помешать их планам не может!
Орлик, переключившийся было на новый бутерброд, снова скосил на него мрачный взгляд, отставил чашку.
– Ты задаешь такие вопросы, потому что мало понимаешь, каково это, обладать нашими, э-э-э… способностями. Проблема в том, что, начав их использовать, остановиться уже трудно, даже если хочешь быть таким, как все. А те всадники и не хотят. Они и сведения из блишемца наверняка вытаскивали с помощью своего дара, но он, к счастью, не много мог им сказать. Проход в два первых круга для всадников закрыт, остальное они и сами прекрасно знают. Вилли мог понадобиться им только в одном случае: как оружие против Деи, или меня, или нас обоих. Может, и Инги в придачу. Надо, кстати, проверить, не навестил ли он ее по пути сюда. Так было всегда с тех пор, как проявили себя эти наши проклятые дары: всадники воюют с всадниками, остальных просто используют, как расходный материал!
– А почему они убили сукра? – вдруг очень по существу задал вопрос Дятлов. – Тогда, в лесу? Могли его сперва вывести из строя, а потом заставить Вила отдавать ему нужные приказы. Сукр быстрее решил бы их проблемы.