Вплоть до XVIII века кесарево сечение выполняли исключительно хирурги. Акушерство не было самостоятельной дисциплиной, а всего лишь частью хирургии.
В связи с этим ни одни роды не обходились без вмешательства врача, будь то кесарево сечение, применение акушерских щипцов или поворот «на ножку». Более того, хирурги даже стали практиковать на рожающих женщинах одну из своих самых излюбленных методик – кровопускание. Если роды оказывались осложненными, роженице «пускали кровь».
Противясь засилью «жадных до крови» хирургов, акушеры прибегали к агрессивной тактике. Они стремились спровоцировать преждевременные роды маловесным ребенком, который без затруднения способен пройти через родовые пути матери. На какое-то время им даже удалось полностью отказаться от любого хирургического вмешательства в родовой процесс.
История помнит имя французского акушера Жана Франсуа Сакомба (1750–1822), яростного противника кесарева сечения и основавшего «антикесарское» сообщество, где он собирал своих единомышленников. Этой борьбе Сакомб посвятил всю свою жизнь. Энтузиасты выступали против применения каких-либо инструментов в родах, противопоставляя им консервативное акушерство с элементами банального шарлатанства.
В 1804 году Сакомб обвинил выдающегося акушера Жана-Луи Боделока (1746–1810) в «детоубийстве». Состоялся суд, который Сакомб благополучно проиграл и был вынужден выплатить Боделоку компенсацию в размере 3000 франков. Нельзя сказать, что Сакомб и его последователи коренным образом повлияли на медицинскую практику своих современников, однако во Франции не делали кесарево в течение 90 лет после бурной деятельности «антикесарского» сообщества, а также ввиду высокой смертности женщин после такой операции.
Хотя, возможно, причиной тому стал тот факт, что в «доантисептическую», «донаркозную» эру от кесарева погибало 80 % рожениц. Использование антисептиков снизило частоту смертей до 50 %. Следующим этапом становления операции стоит считать момент, когда в 1876 году акушер Эдуардо Порро предложил удалять матку после извлечения младенца. Одновременно и независимо от Э. Порро это проводил Георгий Ермолаевич Рейн, хотя по сей день кесарево с последующим удалением матки носит название «операция Порро».
Кульминацией стало наложение швов на матку. Это провернул Frank E. Polin в США в 1852 году. До него Леба (Lebas) пробовал ушивать рану на матке шелковыми нитями, но потерпел неудачу. Американский коллега использовал серебряную нить. Введение этапа зашивания матки на Западе связывают с именем Фердинанда Адольфа Керера. По сведениям, он провел кесарево в крестьянском доме, наложив на матку шов в три ряда.
В России кесарево с зашиванием раны на матке в 1874 году провел Владимир Иванович Штольц. Введение нового этапа в операции позволило снизить смертность практически до 7-10 % и дало старт широкому производству шовного материала. Акушеры экспериментировали с нитями для зашивания, видами и местом разреза, попытки снизить риск инфицирования брюшной полости привели к появлению методов внебрюшного, экстраперитонеального кесарева сечения. Десятилетия упорного труда, проб и ошибок, трагичных финалов, грандиозных прорывов привели кесарево к тому виду, как оно существует на сегодняшний день.
На данный момент операция стала рутинной.
Глава 3Анестезия в родах
До изобретения наркоза хирургия считалась делом опасным и крайне невыгодным. Пациент мог умереть на операционном столе от боли и шока, хирург оставался без оплаты, да еще и с пятном на репутации. Поэтому врачи неохотно брались за операции. А если и брались, то выбирали случаи попроще: вскрытие гнойников, лечение переломов – в общем-то, и все. Правда, некоторые эскулапы выбирали другой путь: они совершенствовали свои навыки до тех пор, пока не смогли проводить операции за считаные секунды. Скорость была приоритетом для хирургов – в противном случае пациент умирал от болевого шока. И хотя это не относится напрямую к теме акушерства, об одном из таких хирургов мне хотелось бы рассказать.
Роберт Листон (1794–1847) – шотландский хирург, преподававший клиническую медицину в одном из недавно выстроенных учебных госпиталей при Университетском колледже Лондона. Как известно, хирургия начиналась в цирюльнях, где вместе со стрижкой бороды могли вправить сустав или вскрыть панариций[81]. Считалось, что для того, чтобы управляться скальпелем, много ума не требуется. Многие хирурги вплоть до первого десятилетия XIX века не посещали университет; некоторые были даже неграмотны. В противовес им в медицинском сообществе Лондона существовали так называемые врачи-джентльмены. Они, как правило, были представителями правящей элиты с университетскими дипломами – книжные черви, у которых теория перевешивала практические навыки.
Начиная с 1815 года в Англии начало зарождаться подобие систематического медицинского образования. Всех практикующих докторов обязали посещать лекции и ходить по палатам больных не менее шести месяцев, прежде чем получить лицензию от руководящего совета в Королевском хирургическом госпитале. Если кто-либо хотел пойти дальше и стать членом Королевской коллегии хирургов, ему приходилось пройти шестилетнее обучение (включая трехлетнюю практику в больнице), предоставить как минимум шесть отчетов о клинических случаях, а также сдать сложный двухдневный экзамен, который обычно подразумевал вскрытие и проведение операции на трупе [43].
Роберт Листон не относился к избранной группе книжных червей, скорее наоборот. Его практика породила множество слухов и домыслов, а сам врач получил прозвище «самый быстрый нож Вест-Энда».
Дело в том, что Листон мог провести ампутацию ноги менее чем за 2,5 минуты. Держа нож в правой руке, он наловчился использовать свою левую руку вместо жгута и пережимать сосуды. Иногда хирург хватал нож зубами, дабы освободить руки и не терять драгоценного времени. Листон часто проводил публичные операции, демонстрируя свое мастерство. В этом случае посетитель мог зевнуть и пропустить львиную долю всего мероприятия. Как и многие хирурги, он приучил себя не реагировать на крики и протесты тех, кто был привязан к столу.
До сих пор существует множество слухов и историй о невероятной силе и скорости Роберта Листона. Приведем некоторые из них.
– За четыре минуты Листон удалил 45-фунтовую опухоль в промежности пациента, которую тот возил перед собой на тачке.
– Листон поспорил с другим врачом. Предметом спора была красная пульсирующая опухоль на шее мальчика. «Что это – нарыв или аневризм сонной артерии? Откуда у столь молодого человека аневризм?» – подумал шустрый шотландец. Он выхватил нож из-под плаща и полоснул им шею мальчика. Пациент умер. Артерия сохранилась до наших дней, стала экспонатом музея патологий при больнице Университетского колледжа Лондона.
– Листон ампутировал пациенту ногу за 2,5 минуты, но в порыве энтузиазма отхватил несчастному еще и мошонку.
Но первое место занимает случай, ставший самой популярной историей в интернете, – «операция с 300-процентной смертностью». Вот как описывает ее Фицхаррис Линдси в книге «Ужасная медицина»: «Его самой известной (и, возможно, мифической) неудачей была операция, во время которой он работал так быстро, что отмахнул три пальца на руке ассистента, а меняя нож, рассек пальто очевидца. И ассистент, и пациент впоследствии умерли от гангрены, а незадачливый зритель скончался от испуга на месте» [43]. И все же научную славу Листону принесла стала совсем другая операция. Но об этом чуть позже.
С незапамятных времен у всех народов мира имелись практики облегчения страданий женщины в родах. Древние лекари и повитухи считали родовую боль результатом порчи или сглаза, насланными другими людьми или злыми духами. Для того чтобы отпугнуть нечисть, беременным прокалывали уши и нос, вдевали серьги, вместе с этим выкрикивая угрожающие заклятья. Также для задабривания сверхъестественных сил женщинам было положено носить амулеты или исполнять особые ритуалы. В Эфиопии по сей день женщину обвивают пестрыми тканями, чтобы защитить ее от сглаза.
В некоторых африканских племенах существовал обряд «передачи боли» мужу. Желая помочь супруге, мужчина или начинал в действительности причинять себе физическую боль, или изображал невыносимые страдания, громко крича и причитая. На территории России аналогичный обычай носил название «кувады». Как отмечает Кабакова Г. И., в качестве символического участия в родах муж «кричал и стонал вместе с роженицей, по-настоящему мучился, не мог ни спать, ни есть, катался от боли по полу» [24]. В высокоразвитых древних цивилизациях, таких как Древняя Индия или Древний Китай, кроме заклинаний, использовались реальные средства. Например, комнаты, в которых проходили роды, окуривали опиатами. Однако наркотические вещества не обладают должным обезболивающим эффектом, так что данная процедура просто позволяла в некотором роде перевести дух. Одновременно с этим использовался гипноз.
В Средневековье обезболивание в родах встретило значительное сопротивление со стороны духовенства. Равнодушие к страданиям роженицы оправдывалось библейским заветом – «в муках будешь рожать детей».
Феномен, вошедший в историю под названием «проклятие Евы». Если в хирургии предпринимались какие-то попытки обезболить пациента на операционном столе, то в акушерстве вовсе перестали бороться с родовой болью, считая ее заслуженным бременем каждой женщины.
И все же некоторые средневековые врачеватели находили лазейки в суровых запретах и стремились напоить роженицу экстрактом трав или настойкой. Особой популярностью пользовалась мандрагора, опийный (снотворный) мак, конопля.
Остановимся немного подробнее на мандрагоре – недаром Джоан Роулинг использовала растение в своей знаменитой эпопее про мальчика, который выжил. Мандрагора – многолетнее растение семейства пасленовых, встречающееся на территории Азии, Китая, Гималаях, которое часто путают с подофиллом щитовидным, или, как его еще называют, американской мандрагорой. В качестве анестетика выступало то растение, которое встречалось на территории Старого Света. Корень мандрагоры может по форме напоминать человеческое тело, в связи с чем с древности он становился предметом различных суеверий и наделялся магической силой.