Женщины, дабы не забеременеть в отсутствие мужа, собирали свою мочу с менструальной кровью и пили как противозачаточное средство. Иногда кровь собирали в бутылку и зарывали в землю. Пока бутылка в земле, девушка «не забрюхатеет». Стоит вырыть и разбить бутылку, появятся дети. С целью не забеременеть ели с хлебом шерсть яловой[94] коровы или овцы, пили воду, которой мыли яйца, или брали в руки черную курицу и обходили с ней в полночь вокруг осиного кола. Популярностью пользовались горячие ванны – «выпаривание» плода кипятком. Столь экстремальные способы зачастую становились причиной трагедии.
Ужасные последствия, настигавшие женщин, вынужденных пойти на такой шаг, нашли описание и в художественной литературе. В «Тихом Доне» Михаила Шолохова аборт становится причиной смерти Натальи Мелиховой: «А вашу бабочку так разделали, что ей и жить не с чем… Матка изорвана, прямо-таки живого места нет. Как видно, железным крючком старуха орудовала» [54]. Врач-патологоанатом Андрей Ломачинский в своей книге «Криминальные аборты» рассказывает о методе, использовавшемся у советских женщин в военных городках. Тренажер-катапульта для отработки навыков у летчиков пользовался спросом как раз для этих целей. Резкий перепад в давлении просто-напросто «отрывает» зародыш от стенки матки, приводя к обширному маточному кровотечению.
Экзотический способ избавления от нежелательной беременности описывает Людмила Улицкая в «Казусе Кукоцкого»:
«– Мы ознакомились с вашим письмом, – монархически произнес партийный начальник. И звук голоса, и едва заметная брезгливость в лице давали понять, что дело проиграно. „Тем более нечего терять“, – подумал Павел Алексеевич и медленно расстегнул пряжки портфеля. Начальник замолк, сделав ледяную паузу. Павел Алексеевич вытащил слегка запотевшую прямоугольную банку, провел ладонью по переднему стеклу и поставил на стол. Начальник испуганно откинулся в кресле и, указав пухлым пальцем на препарат, спросил неприязненно:
– Что это вы сюда притащили?
Это была иссеченная матка, самая мощная и сложно устроенная мышца женского организма. Разрезанная вдоль и раскрытая, цветом она напоминала сваренную буро-желтую кормовую свеклу, еще не успела обесцветиться в крепком формалине. Внутри матки находилась проросшая луковица. Чудовищная битва между плодом, опутанным плотными бесцветными нитями, и полупрозрачным хищным мешочком, напоминавшим скорее тело морского животного, чем обычную луковку, годную в суп или в винегрет, уже закончилась.
– Прошу обратить внимание. Это беременная матка с проросшим луком. Луковица вводится в шейку матки, прорастает. Корневая система пронизывает плод, после чего извлекается вместе с плодом. В удачном случае, разумеется. Неудачные попадают ко мне на стол или прямо на Ваганьково… Вторых больше…
– Вы шутите… – отшатнулся партийный деятель.
– Я мог бы привести вам таких луковиц килограмм, – вежливо ответил Павел Алексеевич побледневшему деятелю. – Официальная статистика, и я не могу этого скрывать, совершенно не соответствует истине» [41].
С наступлением эры антисептики и внедрении правил Листера популярность приобретали хирургические методы. Выскабливание полости матки кюретками постепенно вытеснило все прочие методики, при этом выживаемость пациенток составляла 90 %, что, конечно, повлияло на решение о легализации процедуры.
В 1920 году было опубликовано постановление комиссариатов юстиции и здравоохранения «Об искусственном прерывании беременности». Аборт по социальным условиям был легализован. Советский Союз стал первым государством, в которой было возможно прерывание беременности «по желанию». Большевики отказались от порядков дореволюционной России, следствием чего стало расширение прав женщин. Традиционная роль жены и матери ушла на второй план – отныне женщины активно участвовали в общественной жизни. Частью этой жизни были сексуальная свобода и свобода от деторождения. Правда, половое воспитание ограничивалось парой страниц в учебнике биологии, а научная база для развития контрацепции была крайне мала. Эти обстоятельства превратили аборт в чрезвычайно популярную процедуру.
Правом на аборт «вне очереди» пользовались фабрично-заводские рабочие. Но работницы пользовались им неохотно, поскольку после операции полагалось провести несколько дней в стационаре, а на работу выдавалась справка, в которой в графе «причина» значилось «аборт». Не желая придавать обстоятельства личной жизни публичной огласке, женщины охотнее принимали ванну с кипятком, прыгали с табуретки, взлетали на катапульте или шли к «домашним специалистам». Не все поддерживали новые порядки, например, профессор Александр Петрович Губарев[95] в статье «Права младенца и научное акушерство» (1922) писал, что «женщина не имеет права распоряжаться по своему усмотрению судьбой находящегося в матке зародыша, будущего младенца». Гинеколог критиковал существующие взгляды биологов и акушеров на эмбрион как «на паразита, внедрившегося в тело женщины» [48].
Эра легальных абортов длилась недолго. С 1924 года стала функционировать специальная комиссия, которая давала «зеленый свет» только при наличии у женщины медицинских противопоказаний к беременности или в случае изнасилования. Еще через два года был запрещен аборт, если речь шла о первой беременности, а также если с предыдущего аборта прошло менее полугода.
В 1930 году аборт стал платной операцией, причем стоимость постоянно увеличивалась. Но все меры были тщетными – количество абортов не снижалось. Среднестатистическая жительница города переносила до шести абортов в год. В народе появилась шутка об аборте как о единственном способе контрацепции. Это вынудило правительство вернуться к прежним порядкам: в 1936 году вышло Постановление ЦИК и СНК СССР, запрещающее медицинские аборты. Смертную казнь за него не ввели, но женщинам, решившимся на аборт, и тем, кто его выполнял, грозил тюремный срок и исправительно-трудовые работы. Исключением оставались аборты по медицинским показаниям. Выход постановления сопровождался широкой агитационной кампанией в прессе: «Врачи-гинекологи, многодетные матери, партийно-профсоюзные активисты, ударницы труда, матери-одиночки и повторно вступившие в брак женщины – все в один голос осуждали прерывание беременности как операцию, ведущую к различным катастрофическим социальным и личным последствиям» [21]. Агитплакаты пестрили лозунгами вроде «Материнство не бремя, а радость!» и «Здоровая женщина должна быть матерью!».
Во время Великой Отечественной войны число абортов не уменьшилось. На оккупированных территориях аборты даже поощрялись. Фашисты были заинтересованы в сокращении численности славянского населения.
В 1944 году было учреждено почетное звание «Мать-героиня», орден «Материнская слава» и «Медаль материнства». Но число прерванных беременностей только росло. В 1950 году цифра достигла угрожающего значения – более миллиона абортов в год. В большинстве своем они выполнялись подпольно.
После смерти Сталина в 1953 году отношение к абортам стало смягчаться, что по итогу вновь привело к их декриминализации в ноябре 1955 года. Аборт, выполненный вне лечебного учреждения, как прежде, мог привести к тюремному заключению. В начале 1980-х годов срок возможного прерывания беременности был увеличен с 12 до 24 недель. А вскоре и вовсе до 28 недель с учетом социальных показаний: инвалидность 1-2-й группы у мужа, смерть мужа во время беременности жены, тюремное заключение жены или мужа, беременность в результате изнасилования и прочее. В 1989 году медики активно осваивали практику вакуумной аспирации[96], известной в народе как мини-аборт. Стало возможным медикаментозное прерывание беременности.
На сегодняшний день в большинстве стран аборт легализован в случае угрозы физическому, психическому здоровью или жизни матери. В 26 странах прерывание беременности не разрешается ни при каких обстоятельствах, из развитых – Мальта, Сан-Марино; из развивающихся – Ирак, Египет, Ангола и прочие. Россия сохраняет одну самых либеральных позиций в этой области, как и другие посткоммунистические страны. Япония – единственная страна, в которой аборт является мероприятием в рамках планирования семьи.
В США аборт был легализован по решению Верховного Суда в 1973 году. Решение стало результатом громкого судебного дела. В сентябре 1969 года Норма Маккорви обнаружила, что беременна. В тот момент она находилась вдали от дома, на заработках. Вернувшись домой в Даллас, она заявила об изнасиловании, поскольку законы ее штата разрешали аборт только в этом случае. Факт изнасилования доказать не удалось. Отчаявшись, Маккорви обратилась к абортмахеру, но накануне процедуры его арестовали. В это время адвокаты Линда Коффи и Сара Веддингтон искали истца, от имени которого можно было бы возбудить судебное разбирательство против штата. Иск был сформирован, Норма Маккорви фигурировала в деле под псевдонимом Джейн Роу. Ответчиком выступил окружной прокурор Генри Уэйд. В деле, вошедшем в историю как дело «Роу против Уэйда», суд постановил, что женщина имеет права производить аборт по собственному желанию, до срока, пока плод не станет жизнеспособным. Под жизнеспособностью понималась способность «существовать вне материнского организма, в том числе при медицинской поддержке». При этом споры относительно вопроса не утихали.
В 1976 году была принята Хайдская поправка, запрещающая использование федеральных средств для проведения абортов, кроме случаев, когда беременность угрожает здоровью женщины. В том же году движение против абортов стало одной из основ предвыборной кампании Республиканской партии. С тех пор было избрано четыре президента, которые выступали против абортов: Рональд Рейган, Джордж Буш – старший, Джордж Буш – младший и Дональд Трамп.
В июне 2022 года Верховный Суд США постановил, что штаты вольны регулировать этот вопрос самостоятельно. Решение по делу «Роу против Уэйда» было отменено, более половины штатов запретили или собираются запретить аборт на своей территории. Остальные – сохраняют нейтралитет или не меняют законодательства относительно абортов. Запрет абортов расколол Америку на две конфликтующие стороны.