Тем не менее повсеместные вспышки краснухи на территории Америки и Европы привели к рождению более 30 тысяч малышей с симптомами триады Грегга. Такая участь настигла голливудскую красавицу и киноактрису Джин Тирни.
Дочь успешного брокера, Джин Тирни, с малых лет привыкшая к роскоши и достатку, дебютировала в вестерне «Возвращение Фрэнка Джеймса» 1940 года. Картина оказалась успешной, и вскоре свет увидел ряд фильмов с ее участием: «Лора» (1944), «Бог ей судья» (1945), «Острие бритвы» (1946), «Призрак и миссис Мьюр» (1947). За роль в фильме «Бог ей судья» Тирни была удостоена «Оскара».
За идеальные черты лица и ангельскую улыбку ее прозвали «новой Джокондой». А глава студии «XX век Фокс» вовсе считал самой красивой женщиной в мире. Тирни вышла замуж за звездного модельера Олега Кассини, и в 1943 году пара ждала первенца.
Во время Второй мировой войны зачастую проходили кампании с участием голливудских звезд с целью укрепить боевой дух солдат. Тирни участвовала в организации «голливудской» столовой, где подавала солдатам похлебку, одаривая их своей безупречной улыбкой. Через несколько дней актриса обнаружила у себя на теле сыпь. Никто не придал особого значения этому обстоятельству. Мысль, что детская инфекция так жестока к беременным, еще не была популяризована. У Тирни случились преждевременные роды, на свет появилась недоношенная девочка, которую назвали Антуанетта Дарья Кассини. Девочка была слепа на оба глаза, а затем оглохла. Следующий диагноз звучал как приговор – умственная отсталость. Четыре года несчастные родители не оставляли попыток как-то улучшить состояние дочери, но в конце концов сдались. Дарья всю свою жизнь провела в специализированном учреждении.
Карьера и здоровье Тирни тоже пошли под откос – она впала в депрессию, плохо спала, стала забывать текст во время съемок и не могла сконцентрироваться; на площадке ее настигали панические атаки. Устав от невроза жены, Кассини начал искать развлечения на стороне, тем самым поставив крест на их браке. К тому времени в медицинском мире ученые подтвердили связь между триадой Грегга и краснухой. Джин мучали кошмары, она не могла поверить, что с ней могла случиться такая трагедия. Она постоянно думала, где она могла подцепить инфекцию и что послужило причиной болезни дочери; практически убедила себя, что ее прокляли.
Однажды к актрисе подошла давняя поклонница. Страстно признавшись Тирни в любви, женщина поведала историю, как во время войны она сбежала из-под карантина, чтобы увидеть ее. Женщина была горда своим поступком, считая его доказательством абсолютной преданности. Узнав, что женщина была изолирована из-за краснухи, Тирни молча ушла. Ее состояние ухудшалось день ото дня. Когда она наконец обратилась за помощью, психотерапевты единодушно порекомендовали электрошоковую терапию. После 30 процедур с электрошоком у Джин еще больше начала страдать память, она не узнавала людей, не могла изложить свои мысли. Естественно, ни о каком продолжении карьеры не могло быть речи. Тирни даже пыталась бежать, но была поймана и водворена обратно – в институт психиатрии в штате Коннектикут. После попытки суицида экс-дива была направлена на принудительное лечение в Канзас. Спустя год лечения ее выписали.
В 1958 году Джин познакомилась с техасским нефтяным бароном Говардом Ли. Они поженились. Говард, на 20 лет старше, не походил на мужа суперзвезды, но именно он сумел сделать Джин счастливой.
Выйдя за него замуж, Тирни окончательно выздоровела и даже вернулась в киноиндустрию. Смерть Говарда Ли в 1981 году стала последней большой трагедией в жизни актрисы. Она прожила еще 10 лет, но так никогда и не оправилась от утраты. Джин Тирни скончалась в 1991 году от рака легких. Она удостоена звезды на голливудской «Аллее славы».
Историю оскароносной красавицы, заплатившей жестокую цену за свою популярность, известная писательница Агата Кристи положила в основу романа «И, треснув, зеркало звенит…». По сюжету детектива актриса убивает поклонницу – виновницу всех своих несчастий. Мисс Марпл расследует преступление (конечно, успешно!). Иногда, казалось бы, несущественные вещи становятся причиной настоящих трагедий, банальное несоблюдение правил карантина разрушило жизнь талантливой актрисы, и даже второй здоровый ребенок и второй счастливый брак не смогли вернуть лицу Джин Тирни ту ослепительную улыбку, которой в свое время восхищался весь Голливуд.
Глава 2Инес Рамирес
В марте 2000 года в госпиталь в Сан-Пабло поступила женщина с 17-сантиметровой раной на животе, местами перехваченной обычной швейной ниткой. Хирург Хесус Гусман не поверил своим глазам. Инес Рамирес сделала кесарево сечение… сама себе.
Деревня Рио-Талео находится в мексиканских горах. На 500 человек жителей приходится 1 медицинский работник. Из медикаментов – казенная аптечка с аспирином. Иногда при осложненных родах медик мог выполнить кесарево сечение.
Инес Рамирес исполнилось 40 лет, когда она узнала, что беременна в восьмой раз. У женщины было уже шестеро детей, а последнего ребенка она потеряла в родах всего три года назад. Все прежние роды у нее принимал муж. В этот раз мужа дома не оказалось. Когда схватки стали нестерпимыми, а потуги все не начинались, Инес отправила своего восьмилетнего сына не к медику, а в лавку за ножом, подлиннее и поострее.
Опасаясь за жизнь ребенка, женщина решилась на отчаянный шаг – она решила самостоятельно провести кесарево сечение. Выпив для анестезии стакан спирта, Инес села на корточки, слегка наклонившись вперед, и полоснула живот ножом. Родовая поза, характерная для индейских женщин, спасла Инес жизнь: стенка матки оказалась под самой кожей, и в область разреза не попали петли кишечника.
Для извлечения ребенка достаточно сечения в 11–13 сантиметров, Инес сделала 17-сантиметровый разрез – для верности. Кровь заливала пол, роженица вопила от боли, однако резала слой за слоем. Выпали «кишки и еще какие-то органы», как потом вспоминала героиня, отодвинув внутренности в сторону, она извлекла ребенка за ножку. Перерезав пуповину и завернув новорожденного сына в тряпки, Инес потеряла сознание. Очнувшись спустя несколько часов, она почувствовала, как ее бьет озноб. Повязав вокруг тела свитер, Рамирес наконец отправила старших детей за помощью. Медработник примчался на вызов, захватив с собой обычную иголку и нитку. Зашил рану, как умел. С помощью детей дотащил Инес до остановки, а потом они еще два часа тряслись по разбитой дороге до поликлиники.
Дежурный врач вызвал скорую, и Инес из поликлиники переправили в больницу Сан-Пабло. При виде кровоточащей раны длиной в 17 сантиметров хирурги потеряли дар речи. При этом матка уменьшилась до обычных размеров, а кровотечение прекратилось. Это было что-то немыслимое! Врачи промыли брюшную полость, перевязали маточные трубы и, оставив в полости дренажи, зашили рану заново. Была начата антибиотикотерапия. Но приключения на этом не закончились: скоро о себе дали знать спайки. Инес предстояла операция по их удалению.
При этом новорожденный, которому дали имя Орландо, исправно брал грудь и набирал вес. Инес рвалась домой, где ее ухода требовали оставшиеся без присмотра дети. Наверное, из-за этого ее выздоровление протекало в ускоренном темпе. Врачам оставалось только удивляться. Ее случай был описан лечащими врачами Гусманом и Гальваном, но медицинские издания долгое время не брали в печать, поскольку принимали историю за фальсификацию.
Спустя три года на международной конференции в Чикаго историю узнал именитый врач Рафаэль Валле. Убедившись в ее подлинности, он поспособствовал публикации статьи в International Journal of Gynecology and Obstetrics. Скоро интерес проявили журналисты. Инес Рамирес стала героиней множества интервью и даже документального фильма. Когда история приобрела огласку, чуткие чиновники взялись организовать строительство асфальтированной дороги от деревни до медицинского пункта. Даже обещали возвести госпиталь и назвать его в честь Орландо Рамиреса. На обещаниях все и закончилось. Правда, в деревне соорудили «Дом здоровья», но доктор бывает там наездами, не чаще трех раз в год.
Глава 3Агриппина Абрикосова
В XVIII веке у пензенской помещицы Анны Петровны Левашовой был крепостной крестьянин Степан Николаевич, по прозвищу Абрикосов, который делал для своей хозяйки дивную пастилу, мармелад и фрукты в глазури. В благодарность Левашова (стоит отметить прогрессивность ее взглядов) отпускала крепостного на заработки в город. Вскоре Степан Николаевич смог выкупить себя и свою семью и в 1804 году, получив вольную, отправился с семьей в Москву. В столице он открыл небольшую кондитерскую лавку, лидирующим продуктом которой были абрикосовые конфеты, яблочная и рябиновая пастила. Сладости Абрикосова прославились на всю Москву и стали обязательным угощением на званых обедах и приемах. После того как дела пошли в гору, Степан Николаевич записался в купцы Семеновской слободы и смог открыть собственный торговый дом – бакалейную лавку.
Однажды шоколад с лавки Абрикосовых попал на стол игумену Новоспасского монастыря, который был известным сластеной. Как гласит семейная легенда, игумен не только благословил кондитерскую иконой (она хранилась в доме Абрикосовых вплоть до 1917 года), но долгое время благоволил Абрикосовым, что придало их производству особый статус. В 1814 году (а по другим данным – в 1811-м) потомки Степана Николаевича официально получили фамилию Абрикосовых.
Сын Степана Николаевича – Иван Степанович – продолжил дело отца. При нем семейный бизнес вышел на новый уровень: сладкая продукция стала экспортироваться по всему миру. Внуку – Алексею Ивановичу – в наследство перешла огромная, преуспевающая компания. Фамилия Абрикосов стала авторитетной среди купцов первой гильдии. Они даже получили звание почетных граждан Москвы.
Предприятие превратилось в «Товарищество А. И. Абрикосова и Сыновей». За участие во Всероссийской художественно-промышленной выставке «Товарищество…» получает звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Российский герб на продукции Абрикосовых как будто нарочно дразнил конкурентов, разжигая в них неистовую зависть. С конца XIX века вплоть до революции Абрикосовы состоят в тройке самых успешных кондитеров вместе с производителем «Эйнем» (будущий «Красный Октябрь») и «Сиу» («Большевик»).