дочь и они за меня беспокоятся. А еще знала, что вокруг нас витает некая скрытая, странная угроза, как-то связанная с Именинами города и с проклятием, если оно вообще существует.
А еще то, что на машине Паркера – и Кэролайн, и моего вчерашнего преследователя – мигает одна фара.
А это значило, что, возможно, пришла пора расширить список подозреваемых.
У меня такой вид, будто я «призрака увидела»? Откуда Паркеру знать, насколько он близок к истине? Он и представить себе не может, каково это – посмотреть в зеркало и увидеть бледные безжизненные ноги. А теперь я сижу рядом с ним, таю в его руках, жадно вбираю его тепло и вдыхаю его аромат…
Все что угодно, лишь бы не возвращаться к жутким картинам, которые всплывают перед глазами каждый раз, стоит только зажмуриться.
Два ярких луча света скользят за мной по пустой заброшенной дороге.
Неужели это был Паркер?
Я притянула его к себе, отгоняя эту мысль. Пускай и лишь на мгновенье.
Глава пятнадцатая. Четверг
Когда ранним солнечным утром я услышала, как Дейзи громко сигналит мне из своей машины, остановившись у моего дома, радости моей не было предела. Не то что накануне, когда я заметила сломанные фары на автомобиле Паркера.
Слава тебе господи!
В итоге вчера мы все-таки полакомились мороженым – как ни странно, оно порадовало нас обоих, в особенности меня. Сладостное забытье, да еще такое ледяное, что промерзаешь весь, а уж мозг – тем более, пришлось очень кстати. Даже наутро я ощущала на языке крошечные кристаллики сахара и крошки от драже M&M’s.
И, конечно, отчетливо помнила прикосновение Паркера к моим волосам.
Во время нашего свидания я так и не смогла выбросить из головы мысли о сломанных фарах – ну как о таком забудешь, будучи мной? Но каким-то чудом я сумела отложить их в потайной ящичек и запрятать его в дальний угол сознания – во всяком случае, на несколько часов. Я представляла себе, словно на задворках моего мозга расположена эдакая огромная картотека, и в тот момент мне меньше всего хотелось думать о том, что прямо по соседству с папкой «ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ФАРАМИ ПАРКЕРА?» лежит еще одна, под названием «ОЧЕРЕДНОЙ МРАЧНЫЙ КОШМАР, НА ЭТОТ РАЗ ПРО РЕДАКЦИЮ, ОБЪЯТУЮ ПЛАМЕНЕМ, И ТРУП ВИСЕЛЬНИКА, РАСКАЧИВАЮЩИЙСЯ ПОД ЛАМПОЙ ПОСРЕДИ КОМНАТЫ».
К истрепанному подолу ее платья пристали перья.
На шее, точно лассо, поблескивает выцветшая жемчужная нить – ее любимое украшение…
Это Дейзи.
В роли висельника в этом сне – именно она.
Я проснулась с криком, вся в поту. Меня била нестерпимая дрожь, и я нервно сжимала в руках простыню. Когда глаза привыкли к солнечному свету, я вдруг поняла, что нахожусь дома – в полной безопасности.
Но это пока.
Я села на постели, судорожно дыша и поджидая родителей, которые могли в любую минуту ворваться в комнату с расспросами, что случилось и отчего я так кричала. Я старалась унять бешеный стук сердца и мысленно репетировала спокойный и беспечный ответ. Но никто так и не пришел, а я отправилась в ванную и долго стояла под горячим душем, подставив тело под обжигающие и колкие, как иголочки, струи воды, точно они могли смыть жуткие картины из сна, которые по-прежнему так и крутились в голове. Когда я оделась и спустилась вниз, дожидаясь Дейзи и Лену, солнце уже светило вовсю, и было нетрудно представить, что я и впрямь в полной безопасности, во всяком случае теперь.
Родители были на кухне и беззлобно спорили о какой-то статье из газеты. Каждое утро за завтраком, состоящим обычно из кофе, яиц и тоста, они с каким-то религиозным рвением читали бумажную прессу. Сегодня они оделись в спортивные костюмы – на маме были обтягивающие легинсы и какой-то новомодный топик, а на папе старые добрые треники и флисовая рубашка. Шеи обоих опутывали наушники.
Нет, не наушники. А старые потрескавшиеся нити жемчуга.
Я глубоко вздохнула, отвела взгляд, а когда снова посмотрела на родителей, на смену украшению вновь пришли провода.
У тебя и впрямь едет крыша. А может, уже съехала – в прошедшем времени! – и что же тогда делать?
– Вы на пробежку ходили, да?.. – выдавила я из себя.
Этот «спокойный и беспечный» вопрос я тщательно отрепетировала еще в спальне, и очень хорошо, что так вышло.
Иногда они бегали по утрам, но совсем не регулярно.
– Вы вообще в курсе, что свидания обычно устраивают по вечерам, а? И что они нужны для удовольствия! А не для упражнений! – в шутку пожурила их я.
– Ха-ха, очень смешно, – сказала мама и швырнула в меня полотенцем. – Может, совместные пробежки – это и впрямь старомодно…
– О, еще как! – воскликнула я. – Это мягко сказано!
– Прекрати издеваться над бедной старушкой, – заявила мама. – Дело в том, что я страшно устала за последние дни…
– И потому тебе ничего не оставалось, кроме как заняться спортом ни свет ни заря. Отличное решение!
– Скорее крайняя мера, – поправила она меня. – Но я была осторожна, честное слово! Я прочла статью, в которой говорилось о том, что физическая активность с утра придает сил и проясняет разум!
– Тогда тебе и новости надо перестать читать! От них мозг гниет! – пошутила я и посмотрела на папу. – Как тебе такой план? Поддерживаешь?
Телосложение у папы было спортивным – пожалуй, даже слишком. Некоторые мои подруги говорили, что для отца он слишком уж симпатичный, и меня эта информация, честно говоря, очень выводила из себя. Но совместные пробежки даже для него были совсем из ряда вон выходящими.
– Твоя мама захотела попробовать, – пояснил папа, сделав большой глоток кофе. – Кто я такой, чтобы ей мешать?
– Вот именно! – сказала она.
Мама с папой хотя бы нравились друг другу, чего никак нельзя было сказать о родителях большинства моих знакомых. Скажу больше, они даже любили друг друга. Я в этом никогда не сомневалась. Мне с ними очень повезло. Мы вообще были на редкость счастливой семьей, пускай и маленькой. И я обрадовалась, что о вчерашнем вечернем споре никто не вспоминал.
– Нэнси, ты в порядке? – спросил папа, настороженно посмотрев на меня. – Кажется, ты немножко замечталась. – Он пощелкал пальцами, чтобы привлечь мое внимание.
Я помотала головой. Папа был прав – на меня действительно что-то нашло. Я заморгала и с удивлением обнаружила, что на глаза навернулись горячие слезы.
Ну-ка, Дрю, возьми себя в руки!
Благодарность – это хорошее чувство, но ни к чему разыгрывать сцену из мелодрамы прямо посреди кухни под аккомпанемент кофемашины, булькающей на столе.
«Наверное, я никак не приду в себя после кошмара», – подумалось мне, и я стала наливать себе кофе, как вдруг, слава небесам, у дома просигналила машина Дейзи.
– Нэнси, сделай нам одолжение, – попросила мама. – Сосредоточься сегодня на учебе, а не на тайнах.
Мне совсем не хотелось лгать.
– Очень постараюсь, – сказала я и, торопливо поцеловав родителей на прощанье, побежала к подругам.
– Я проспала! – сообщила я, тяжело дыша, и плюхнулась на заднее сиденье, а потом откинула волосы на спину. – Даже кофе попить не успела. Странные… – Я собиралась рассказать о своих снах, но поняла, что пока совсем не хочу в это углубляться.
– Прекрасно, ведь мы как раз едем за кофе, – нараспев сообщила Лена.
– Вот именно, Нэнси, – сказала Дейзи, и я увидела в зеркале заднего вида ее настороженный взгляд. – Ты же сама согласилась встретиться пораньше, чтобы заехать в «Гавань Джо» перед школой, так? Это был твой план!
– Ах да, точно!
А как же было на самом деле? Я, конечно же, помнила о том, что мы договорились встретиться утром и заехать именно в «Гавань Джо» – это было одно из немногих кафе, открытых в такой ранний час. Но меня отвлек странный кошмар, и все подробности переписки, которую мы с подругами вели накануне, совершенно вылетели у меня из головы. Вот только я не собиралась в этом признаваться.
– До чего же свободно на дорогах сегодня! – с восторгом заметила Дейзи, широко улыбаясь и переключая радиостанции на магнитоле.
Наконец она остановила свой выбор на какой-то волне, где играли задорные и слащавые поп-песни.
– У меня от такой музыки кариес скоро начнется, – возмутилась Лена. – Скажи честно, ты что, издеваешься?
– Да с какой стати? – Дейзи пожала плечами. – У меня прекрасное настроение! Кэролайн подозревает полиция, их шеф занимается расследованием, он решил не отменять Именины, хотя родители настаивали на этом. С какой стороны ни посмотри, я в выигрыше!
– Чего не скажешь о Мелани, – заметила я. – Но я тебя понимаю.
– Неужели нельзя одновременно и радоваться Именинам города, и волноваться за Мелани? – спросила Дейзи. – Клянусь своей ролью в постановке, я испытываю и то и другое!
– Можно, конечно, – ответила я. – Но, учитывая, что человек и впрямь пропал, мне кажется, градус радости надо снизить процентов этак на двадцать.
– Нэнси права. Лучше тебе быть посдержаннее на людях, – предупредила Лена. – Мы-то с Нэнси не в счет, но некоторые могут заподозрить неладное, если ты будешь казаться чересчур счастливой.
Мы громко расхохотались. Дейзи была самой милой, дружелюбной и доброй девчонкой в нашем классе – а то и во всей школе. Одна мысль о том, что она и впрямь могла стоять за похищением человека и срывом праздника, казалась нелепой.
– Хорошо-хорошо, обещаю. Но при одном условии: если мы кое-куда заедем по дороге в кафе.
– Это куда же? – с опаской спросила я, но, выглянув в окно, сразу догадалась, что же задумала Дейзи.
Сперва мы ехали в сторону «Гавани Джо», но на перекрестке Дейзи свернула влево, и машина понеслась в противоположном направлении – на самую окраину города, где у берега обычно проходили все городские празднества и ярмарка. Вдалеке в лучах утреннего солнца поблескивала зеленовато-стальная гладь океана.
– Подмостки ставить еще не начали, – заметила я. – Думаю, сценой займутся ближе к обеду. Сейчас смотреть особо и не на что.