— Получается, я сам отдал тебя ему…
Она ничего не ответила. Всегда чужая, даже голая в его постели. Даже когда он был в ней, она все равно ему не принадлежала.
— Хочешь поговорить?
— Да! — воскликнул он с жаром. Он жаждал правды, с подробностями, пусть даже с самыми горькими.
— После того как все закончится, я позвоню тебе. К тому же у нас с тобой есть еще одно незаконченное дело.
Его словно током стукнуло. Что еще она придумала?
Выставка закончилась в полночь. Они договорились по телефону, и она, набросив плащ, вышла из сверкающего Экспоцентра и, добежав на каблучках до его машины и ежась от холода, села рядом с ним. Картинка из их прошлого. Сколько раз она вот так же садилась рядом с ним в машину, и они куда-то ехали. То в ресторан, то в кино, то к знакомым, то на очередную тусовку, где ему не терпелось показать всем свою любовницу.
— Куда?
— Деревня называется Черная, — спокойно, не поворачивая головы, произнесла Зоя.
Он резко затормозил.
— Не бойся, Петя, мы же вдвоем. К тому же я не знала, что встречу тебя здесь, и не успела ничего запланировать, так же, как и ты…
Она все-таки повернула голову и посмотрела на него пристально.
— Ну же, поехали!
Она всю дорогу рассказывала. А он слушал и не перебивал ее. Лицо его пылало, возможно, у него даже поднялось давление. Как, как такое могло случиться, что она рожала, а он ничего не знал?!! Да ему и в голову не могло прийти, что она, без пяти минут балерина, танцовщица, стриптизерша, пожелала родить от первого встречного! Нет, главное, от него, от Захарова, отказалась родить, а через час уже зачала от другого, с которым была знакома меньше, чем с ним!
Новость, что она одолжила у него денег на операцию Шорохоффа, вызвала учащенное сердцебиение…
Ему казалось, что машина мчится не в деревню Черная, а в преисподнюю — так ему было тяжело, просто невыносимо.
Их отношения (глазами Зои) были наполнены ложью с обеих сторон. Оба пользовались друг другом. И если она открыто сейчас признавалась в этом, то он — молчал. И когда она начала рассказывать о том, что с ней произошло после того, как ее бросили на обочине дороги, он вообще хотел остановить машину, выйти и подышать воздухом. Что он, собственно говоря, и сделал.
Потом вернулся в машину, и они продолжили путь, свернули вправо, фары высветили яркую синюю стрелку указателя «Черная».
— Вот здесь остановись, — потребовала Зоя.
Он ждал от нее эмоционального всплеска, потока обвинений, но ничего такого не последовало.
— Все понял? — спросила она его.
Он кивнул. Вспомнил, как они с Марком очнулись здесь же, и тоже ночью. Про остальное, что случилось с ними, вспоминать не хотелось.
— Поехали.
Он послушно завел машину. Он не понимал, куда они едут. Она была права, спланировать никто и ничего не сумел бы, их встреча была случайной.
— Я знаю, где это, смотрела спутниковые кадры.
— Ты о чем?
Деревня освещалась ночью редкими убогими фонарями. Машина покатила по основной улице, затем Зоя скомандовала, куда повернуть. Наконец они остановились возле зеленых ворот. Свет фар высветил табличку с номером дома «25».
— Ее зовут Тамара Игнатьевна.
— Да кого, черт побери?! — не выдержал он.
— У тебя деньги есть?
— Есть, конечно, что за вопрос?
— Надо кое-кому долг отдать. Сколько у тебя?
Он включил свет в салоне, открыл портмоне, показал довольно объемную пачку купюр.
— Давай сюда. Здесь живет продавщица из местного магазина, та самая, у которой я тогда украла выручку. Возьму пятьсот евро, пусть будет с процентами.
Он пожал плечами. Она взяла деньги, вышла из машины и направилась к воротам. Ее довольно долго не было.
Петр заметил на сиденье белый золотой корпус телефона. Ее телефона. Не выдержал, взял, открыл папку с фотографиями и принялся листать…
Вся ее жизнь замелькала цветными кадрами семейной жизни: дети — солнечные, смеющиеся; домашний счастливый Шорохофф; размякшая от любви и поцелуев утренняя Зоя (спутанные волосы, хохочущий розовый рот с белыми зубками); красный мяч на зеленой траве; младенец в ворохе кружев на фоне церковного золота икон… Крупный план — детское личико с большими глазами. Один темный, а другой — светлый. Несколько свадебных фотографий. Ну, конечно, Катя. Она же — «литагент» Шорохоффа (и как он ее тогда не узнал?). А рядом с ней молодой мужчина, кажется, он был среди тех, кто снимал фильм… Оператор? Так, что еще? Ах, вот, фотография диплома… Училище им. Фаберже… Понятно. Последний кадр — Зоя с младенцем на руках дремлет на солнышке в объятиях плетеного кресла где-то на даче, а рядом у ее ног спит собака с черной волнистой блестящей шерстью.
Но как ни силился он вспомнить ее кличку, так и не вспомнил…