Что произошло дальше, я и сейчас толком не помню.
Вроде бы я не шевелился. Да и Мэл, как мне кажется, сумел меня удержать. Однако между моим лицом и зеркалом словно молния мелькнула. Ослепительно яркая, ледяная… Я непроизвольно зажмурился, чувствуя, как захолодило кожу на лице. А потом меня снова дернуло вперед. Закрутило, завертело. Наконец со всей силы шарахнуло по башке, да так, что из глаз аж звездочки посыпались, а в ушах оглушительно загудело.
Удар оказался такой силы, что на мгновение – тогда мне показалось, что это было всего лишь мгновение, – я потерял сознание. А вместе с сознанием – и память, и даже просто ощущение того, что я это я. После этого на какое-то время вокруг меня сомкнулась непроглядная Тьма. А миг спустя, как когда-то давно, со всех сторон обрушились чужие голоса.
– …На южных границах снова неспокойно, ваше величество. Обстоятельства требуют срочного вмешательства. По слухам, младший герцог Орнуэлл планирует мятеж.
– …Да, сир. Очень удачное совпадение. Программа «Палач» как раз находится в завершающей стадии, поэтому считаю возможным использовать полученный образец для проведения полевых испытаний.
– …Боюсь, это наша вина, повелитель. Испытания прошли не так, как мы планировали. Были жертвы среди мирного населения, образец оказался поврежден, но его функционирование все еще возможно. Прототип нуждается в доработке… Да, сир. Я смогу это сделать. И готов поручиться головой, что подобное больше не повторится…
– …Ваше величество, это существо слишком опасно! Проект «Палач» должен быть немедленно закрыт!
– …Так точно. Проект будет доработан и уже в следующем году введен в активную фазу…
Я дернулся, с трудом приходя в себя и отстраняясь от чужих воспоминаний, но сомкнувшаяся со всех сторон Тьма лишь подступила ближе. Голоса звучали все громче, настойчивее. Затем к ним присоединились образы, чувства, события. А еще через какое-то время я едва не задохнулся от обрушившегося на меня потока воспоминаний, которые были очень похожи на мои, но при этом таковыми не являлись.
– …Сир, только что получена новая информация: при уничтожении одного из отрядов противника нашими бойцами захвачен неизвестный артефакт! – докладывает мне один из адъютантов.
В палатке темно. На улице царит ночь, но сражение, начавшееся еще утром, пока не закончилось. У нас есть потери, но благодаря новым разработкам темных они гораздо меньше, чем можно было бы ожидать. Противник почти разбит. Мятежники бегут с поля боя, но уйти им я не позволю. Победа – это лишь вопрос времени.
Я отворачиваюсь от расстеленной на столе карты и с интересом смотрю на взмыленного парня:
– Что за артефакт?
– Маги еще проверяют, но предварительно сообщили, что шкатулка, в которой он находится, очень похожа на те, что уже давно ищут жрецы.
– Частица бога?
– Сир! Срочный вызов по амулету связи! Отец настоятель просит у вас аудиенции! – доносится откуда-то еще один голос, и в палатку врывается второй адъютант.
Я думаю. Недолго, но очень напряженно оцениваю полученную информацию:
– Где сейчас находится шкатулка?
– У командира части, сумевшей захватить Кельниградский холм!
– Кто-то из жрецов есть рядом?
– Никак нет, сир!
Я снова думаю:
– Шкатулку доставить сюда. Вызовите ко мне мастера Норра и мастера Диллоса. Для них есть работа. И найди мне мастера-краснодеревщика. Любого, кто есть под рукой. Пусть изготовит точную копию шкатулки.
– А отец настоятель? Что ему передать? – осторожно спросил адъютант.
Я недобро улыбнулся:
– Я навещу его сразу по возвращении в столицу. К этому времени вторая шкатулка должна быть готова и выглядеть как настоящая…
Сопротивляться чужим воспоминаниям оказалось до отвращения тяжело. Они подавляли, оглушали, то и дело окунали в забытье. Большинство из них были абсолютно бессвязными. Некоторые обрывались прямо на середине. Какие-то незнакомые мне люди. Сплошная череда непонятных для меня событий. Плач, смех, крики боли, ярости и отчаяния… Но при этом их было так много, что я барахтался в них, как выпавший за борт моряк во время шторма. Отчаянно старался выплыть, но время от времени все равно погружался в холодную воду с головой, до последнего мига переживая все, что когда-то случилось не со мной.
Я видел сотни лиц, которые сменялись с ужасающей скоростью. Залитую кровью плаху. Смеющихся и развратно танцующих женщин. Угрюмых мужчин и плачущих детей, к которым не испытывал ни малейшего сострадания.
Я видел разоренные города. Зарево пожаров над дотла сожженными деревнями. Горы трупов, сплошным ковром устилающих огромное поле. И тучи воронья, безвозбранно пирующих посреди всеобщего горя.
Я видел также раззолоченные дворцы, которые по праву принадлежали мне и в которых меня почитали как бога. Слышал нескончаемые здравицы и неприкрытую фальшь в голосах тех, кто поднимал за меня кубки с отравленным вином.
Видел собственную смерть. Не раз и не два.
Помнил, каково это – стремительно покрываться потом и жадно хватать ртом воздух, тщетно пытаясь избавиться от накинутой на горло удавки. Захлебываться кровью от предательского удара в спину. Бессильно выл, стоя на коленях и глядя на растерзанные тела родных…
Я все это видел. Слышал. Переживал. Снова и снова, до тех пор, пока чья-то сильная рука не дернула меня за волосы, а смутно знакомый голос не гаркнул над самым ухом:
– Арт! Не смей! Не вздумай снова забыть меня, брат!
Брат…
Какое далекое, непонятное и странное слово. У меня разве были братья? А сестры? Была ли вообще семья? Ах да, всех их уже когда-то убили… Или же это были не мои родные? Но тогда чьи? И почему при мысли о них все равно становится больно?
– Арт! Борись, демон тебя забери! Это не твои воспоминания! Ты слышишь?! Не твои!
На мгновение в моей голове прояснилось, и яростно завывающие голоса отступили. Мутная пелена перед глазами рассеялась, и мой блуждающий взгляд уперся в круглый, бешено светящийся разноцветными огнями осколок, в многочисленных гранях которого, как в кривом зеркале, отразилось мое исказившееся лицо.
– Разбей его! – снова гаркнул кто-то над самым ухом, и поверх моего отражения легло совсем другое. В плечи впилось что-то острое, глубоко пропоров холодную кожу. А следом за этим пришла боль, слабая, тупая и словно бы тоже не моя.
Я вздрогнул, ощутив, что рядом со мной находится нечто потустороннее и такое же холодное, как я сам, но послушно выбросил руку и что было сил шарахнул по сверкающему осколку, отчего-то желая выбить, выколотить из него свое собственное отражение, которое на какой-то миг показалось мне изломанным и чужим.
Боль в содранных костяшках оказалась на удивление острой и намного более понятной, чем та, что терзала сейчас мои плечи. От нее в мозгах прояснилось намного быстрее. Я вспомнил, зачем сюда пришел. Вспомнил Мэла, Лору, Триш, Йена, Тори. После чего встрепенулся. С ненавистью уставился на ничуть не пострадавший от удара осколок. Уловил отголосок бьющегося во мне сознания брата. Попытался использовать Тьму, но вовремя вспомнил, к чему это привело в прошлый раз, после чего в каком-то остервенении принялся долбить кулаком по дурацкому зеркалу, которое кто-то очень даже метко обозвал «проклятием королей».
Не знаю, кто и зачем вообще это придумал – прятать воспоминания в этот долбаный артефакт, а затем снова их оживлять, ведь прикосновение к зеркалу и впрямь могло свести с ума.
«Алтории стоило хотя бы раз выбрать себе в короли темного мага! – зло подумал я, безостановочно пытаясь расколоть проклятый артефакт. – Что бы ни говорил герцог, а у темных больше шансов это выдержать! И никакие исцеляющие заклинания тут не помогут… Тьма!»
Я отстранился, раздраженно уставившись на зеркало, забрызганное кровью из разбитых костяшек.
Оно потемнело. Почернело. Едва не зашипело, начав источать легкий дымок. Однако ни одной трещины на нем так и не появилось. Эта дрянь не поддавалась магии! Ее не брала физическая сила! Фол знает, как на нее вообще можно воздействовать…
И тут меня, как говорится, осенило!
– Фол!!! – в каком-то прозрении выдохнул я, глядя, как капли моей крови медленно стекают по дурацкому зеркалу. – Тебе жертвую!!!
И вот тогда окружившая нас Тьма отреагировала. Завыла, завертелась, подняв на дне «колодца» самую настоящую бурю. Мэл, прижавшись со спины, с удвоенной силой вцепился в мои плечи. Я приглушенно ругнулся, почувствовав, как его когти пропороли мышцы до кости. Хотел было попросить его не так усердствовать в процессе снятия моей и без того дырявой шкуры, но в этот момент Тьма обрушилась на нас со всех сторон и с воем набросилась на жалобно скрипнувшее трюмо. В мгновение ока сожрала чудом сохранившееся до сих пор дерево. Жадно слизала с пола несколько капель моей крови. С неистовым ревом вгрызлась в покореженное зеркало. А когда уничтожила его подчистую, то так же яростно набросилась на залитый моей кровью осколок…
В «колодце» случился самый настоящий взрыв.
Нас с Мэлом отшвырнуло прочь с такой силой, что я на какое-то время перестал понимать, кто из нас кого держит и где чьи ноги находятся. Когда нас увлекло в бешеный водоворот, даже мимоходом подумал, что случайно создал в «колодце» еще одну «воронку», но в этот момент почувствовал, как напряглись прикрепленные к моей ауре поводки. Затем во Тьме раздался слаженный вопль, в котором мне почудилось не столько удивление или испуг, сколько злость. А затем Тьма накрыла меня с головой, и больше я ничего не помню.
Глава 18
Меня привели в чувство ощущение стремительного падения и мощный удар, которым ознаменовалось приземление. Упал я неудачно, крепко приложившись правым плечом и вдобавок треснувшись виском обо что-то твердое. Голова после этого загудела еще больше, все мысли оттуда на какое-то время исчезли. А когда ко мне вернулась способность соображать, то оказалось, что мы находимся вовсе не на том месте, где по идее должны были находиться.