А голос, между прочим, так и продолжал звучать в темноте. Тихий, печальный, но при этом на удивление ласковый. Теплый, смутно знакомый и определенно женский голос, заслышав который в третий раз я вдруг понял, что очень хочу за ним последовать.
Сделать это оказалось несложно. Как только в голове оформилась нужная мысль, темнота без промедления расступилась и я смог увидеть себя целиком. Две ноги, обутые в высокие кожаные сапоги, такие же кожаные штаны, чересчур плотно обтягивающие бедра. Льнущая к коже тонкая рубашка. Туго затянутый пояс, на котором ощущались какие-то неровности. Видавший виды плащ, в котором вроде не было необходимости. А на голове…
Я машинально провел руками по макушке и с недоумением снял с себя такую же потертую шляпу, которая, стоило лишь подумать о том, что она не нужна, бесследно растаяла в воздухе, словно была ненастоящей.
Слегка растерявшись от таких новостей, я расстегнул завязки плаща и, проследив за тем, как он тоже послушно исчезает из виду, с любопытством помял ворот рубахи. Ткань была легкой, на удивление мягкой и приятной на ощупь. Если бы не угнетающий черный цвет, который делал меня почти неотличимым от скопившегося вокруг мрака…
Ворот дрогнул и послушно осветлился, вызвав у меня удовлетворенный кивок.
Так гораздо лучше. Так я хотя бы похож на человека.
Я ведь человек, правда?
Простой, в сущности, вопрос застал меня врасплох – до этого момента я об этом как-то не задумывался. Поэтому прежде, чем давать на него ответ, взглянул на свои руки. Ну что сказать… руки как руки. В меру ухоженные. С длинными пальцами и широкими ладонями. Кожа не грубая, хотя, по моим ощущениям, это было неправильно. Ни рубцов, ни шрамов на ней тоже не оказалось. А вот украшение имелось: массивный серебряный перстень на правой руке, внешний вид которого показался мне смутно знакомым.
Задумчиво покрутив кольцо, я не ощутил внутреннего протеста от присутствия на теле чужеродной вещи, поэтому решил его не снимать. Перстень слегка потеплел под моими пальцами. Откликнулся. После чего я решил, что он действительно мой, и оставил кольцо в покое.
Так. И что мы будем делать дальше?
Я снова покрутил головой, но голос из темноты больше не звучал. Но раз уж я себя осознал и обрел какое-никакое, но все же тело, то оставаться на месте показалось мне глупым. Надо было осмотреться, что ли? Понять, что это за место? Кто тут живет? И какого демона я тут, собственно, торчу?
Кстати, о демонах…
Что-то неуверенно шевельнулось в памяти, словно когда-то для меня это было не просто слово, а вполне даже понятный термин. Но вспомнить, что именно он означает, я не сумел. Правда, и беспокойство по этому поводу меня не терзало. Не вспомнил сейчас – вспомню чуть позже. В конце концов, в этом мире для меня нет угрозы. А если и есть…
Я ненадолго прислушался к себе.
Нет. Ни малейшей угрозы. Просто потому, что я был дома. Именно так я ощущал это место. И только поэтому не волновался, когда делал свой первый шаг.
Словно уловив мое желание, темнота снова беззвучно расступилась, и теперь я видел намного дальше, чем мгновение назад. Мир, в котором я оказался, все же был черен как ночь, но отнюдь не непроницаем для моего взора. А еще он не выглядел пустым. Тьма переливалась, свивалась вокруг меня кольцами, незримо сопровождала, куда бы я ни двинулся. Послушно расступаясь спереди, она тут же смыкалась за спиной. Податливая и уступчивая. Загадочная и красивая. Живая и на удивление отзывчивая. Она, словно заботливая мать, сопровождала меня на этом пути и ни разу не попыталась заступить дорогу.
Довольно быстро я обратил внимание, что к тому же была неоднородной. Та, что находилась вдали, выглядела темнее и гуще. Она походила на бескрайний океан, в недрах которого могли прятаться воистину гигантские глубины. Но рядом со мной казалась чуточку светлее. Она льнула к моим рукам, как родная, тихонько гладила кожу, шевелила волосы на затылке, незримо присутствовала везде, куда бы я ни повернул. И едва заметной стеной отгораживала от другой темноты. От той, что дальше. Как тонкая, но неимоверно прочная пленка, служащая одновременно и защитой.
Обнаружив это необычное явление, я остановился и протянул руку, желая убедиться в собственных выводах. И не отпрянула. Напротив, прильнула еще теснее, потерлась о мои пальцы, игриво пощекотала кожу на ладони. И пока я подыскивал подходящее определение для нахлынувших ощущений, она вдруг уплотнилась, стянулась к моим ногам и превратилась в угольно-черный силуэт большого лохматого пса, который уставился на меня из темноты такими же черными глазами.
Собака… Ну конечно. Темнота вела себя как преданный пес, верный друг, в наличии которого я ни разу не усомнился.
Найдя, наконец, нужное слово, я удовлетворенно хмыкнул. А когда пес радостно запрыгал, разевая пасть и вовсю размахивая пушистым хвостом, я неожиданно даже для себя рассмеялся.
Звук моего голоса разнесся в темноте, как круги от брошенного в воду камня. Пес, так же внезапно замерев, пытливо заглянул мне в глаза и без предупреждения сменил форму. Сперва это был крупный кот, который с довольным видом потерся о мои ноги. Затем большая черная птица, которая торжественно и абсолютно бесшумно сделала вокруг меня почетный круг. Наконец птица обратилась в туман, который вновь образовал плотную дымку. И лишь после этого из тумана на меня взглянуло самое обычное, хоть и совершенно незнакомое человеческое лицо, на котором нарисовалось вопросительное выражение.
– Ты бываешь разной, – кивнул я, без труда уловив смысл всех этих изменений.
Тьма улыбнулась в ответ и тихо зашептала. Казалось, что не вслух, а прямо у меня в голове.
– Нет, – снова ответил я, не испытав по этому поводу ни малейшего удивления. – Ограничивать тебя не буду. Оставайся какой захочешь. Я приму тебя любой.
Лицо, озарившись еще одной мягкой улыбкой, тут же исчезло, а вместо него передо мной соткался человеческий силуэт.
Девушка…
Я запоздало вспомнил, что хотел ее найти, и Тьма, улыбнувшись в третий раз, поманила меня пальцем. Жаль, что ее лицо было закрыто плотной вуалью, но приказывать ей открыться было уже поздно. Я дал ей свободу. Подарил право самой выбирать тот облик, который ей нравится. Поэтому я только кивнул и без колебаний пошел за необычной подругой, ни на миг не усомнившись, что поступаю правильно.
Что-то в ней было… знакомое. Уютное. Родное, что ли?
Девушка вдруг остановилась и, будто услышав мои мысли, тихо рассмеялась. Всего на миг. На долю мгновения, за которое я понял, что она и впрямь меня понимает. После чего на месте девушки образовался черный вихрь. Еще через миг он с тихим шорохом прильнул к моей ладони. В мгновение ока промчался по груди, поцеловал в щеки, коснулся губами лба. И тут же отпрянул, снова соткавшись в стройный девичий силуэт, который при виде моей растерянности во второй раз беззвучно рассмеялся.
– Ты – это я, – наконец-то дошла до меня простая истина.
Девушка снова хихикнула.
– Хорошо. Не совсем я. Но, наверное, часть меня?
– Ты веришь мне, Артур? – тихо шепнула ночь, сгустившись за моей спиной черными крыльями.
Я подумал и, не отрывая взгляда от девушки, кивнул.
– Хорошо, – едва слышно вздохнула темнота, а незнакомка снова протянула мне руку. – Тогда иди. Какими бы ни были твои возможности, даже тебе не стоит находиться там, где долго не было света.
Совету я внял и снова двинулся вслед за проворно упорхнувшей леди, но на всякий случай продолжал прислушиваться к тишине. Чужие слова отчего-то запали в душу. Я не понимал их, но выкинуть из головы не мог, поэтому, наверное, был более внимательным, чем поначалу. И когда неподалеку мелькнула и пропала еще одна тень, успел ее заметить.
Мое ощущение того, что темнота обитаема, подтвердилось. Однако не принесло с собой ощущения тревоги. Напротив, мне стало любопытно, поэтому, сделав девушке знак подождать, я направился туда, где, как мне показалось, скрывалось нечто интересное.
Идти, к счастью, долго не пришлось – темнота расступалась передо мной с такой готовностью, что непонятную тень я смог рассмотреть издалека. Плоский, как блин, абсолютно черный, лоснящийся, словно от выступившего сверху масла, непонятный… объект. То ли длиннющая водоросль, плавающая в темноте, как рыба в океане. То ли живое существо.
Я не удержался и подошел вплотную. Но странное нечто, размеры которого превышали мои почти втрое, отчего-то не захотело знакомиться. Стоило лишь мелькнуть моей белой рубашке, как чудо прыснуло в сторону и, наверное, даже сумело бы удрать, если бы я не ощутил неудовольствия и не изъявил желания взглянуть на него поближе.
Стоило этой мысли оформиться, как клубящаяся вокруг темнота подалась вперед и, извернувшись, буквально выплюнула непонятное существо мне под ноги. Издав жалобный писк, оно плюхнулось на то, что я именовал для себя полом. Все скрючилось. Скукожилось. Попыталось свернуться в клубок. Но тут его пришлепнуло сверху невидимым кулаком, отчего странная тварь с обиженным всхлипом распласталась передо мной во всю немаленькую длину.
Обойдя ее по кругу, я наклонился и, приподняв край «водоросли», тихо присвистнул, обнаружив под ней сплошной ковер из треугольных зубов. Ничего себе «покрывалко» плавает по океану. Такое как ухнет сверху, как грохнется на голову, так и все – считай, пиши пропало.
Впрочем, убивать необычное создание я не захотел: мой интерес был сугубо академическим. Поэтому, отпустив скользкий край, я отступил в сторону. А тварь, почувствовав, что свободна, проворно отползла назад и, извернувшись всем телом, шмыгнула обратно в темноту.
Я обернулся и, наткнувшись взглядом на терпеливо ожидающую в стороне девушку, сделал успокаивающий жест. Она кивнула, а потом запрокинула голову и выразительно посмотрела наверх.
– Туда так туда, – не стал спорить я и не удивился, когда прямо у меня перед носом из темноты стали одна за другой проступать широкие ступени.
Девушка, тут же вспорхнув на невесть откуда взявшуюся лестницу, одобрительно кивнула, но я уже понял, что в этом месте все будет так, как я того пожелаю. Оно было частью меня. Так же, как и я теперь был частью этого места. Я его видел, чувствовал, понимал. А оно, в свою очередь, охотно откликалось на мои желания.