На этот раз я видел себя со стороны и вовсе не ощущал себя Артуром Рэйшем. Мое понимание себя стало намного глубже, чем просто человека или мага. Я был… ну, можно сказать, что всем. Застывшим от мимолетной мысли смертным и одновременно богом, которому подвластно не только окружающее пространство, но и все, что в нем когда-либо находилось. Я чувствовал подступающий страх, но при этом излучал непоколебимую уверенность. Видел крошечную часть прежнего себя, которая была готова сражаться до последнего вздоха, и чувствовал несоизмеримую ответственность за то, что происходило вокруг.
А еще я увидел миг, когда огромные Врата выгнулись и с оглушительным звоном разлетелись на куски. То бесконечно долгое мгновение, когда неимоверное количество осколков сплошной лавиной рухнули на наши головы. Я видел, как между мной и ними сплошной стеной встала непроницаемая черная пелена, вся мощь которой сосредоточилась в моих подрагивающих от напряжения руках. И даже сейчас мог с трудом представить, каких усилий Фолу стоило это остановить.
Собственно, все, что я знал, это то, что ради братьев и сестер владыка ночи совершил невозможное, и выставленная им наспех, фактически выращенная из Тьмы… стена приняла на себя тот самый удар, который был страшен даже для богов. И стена устояла. Выдержала. Вобрала в себя неистовый ливень из чужеродной материи, смешанной с людскими воспоминаниями. И лишь в одном месте она оказалась чуточку слабее – в том самом, где сущность темного бога прицепилась к моей.
Тонкая пуповина связавшей нас магии оказалась не готова к такому удару, поэтому ожидаемо хрустнула и оборвалась, обрезанная одним из вонзившихся в нее осколков. Фола после этого буквально выдуло из моего тела. Однако крохотная его часть, тот самый якорь, которым он сумел прицепиться к моей душе, все-таки уцелела. Удар, который разрушил нашу связь, одновременно вколотил оставшуюся от бога частичку еще глубже. Неимоверно тяжелую, острую на гранях, опасную для всего живого. И вот тогда моя душа не выдержала – разлетелась на миллионы частей, как самое обычное зеркало, в которое с силой вбили острие стального ножа.
– Тьма! – выдохнул я, когда отец настоятель отстранился, а я снова осознал себя человеком. – Это что же, во мне теперь?..
– Живет частичка бога, – невозмутимо кивнул жрец. – Все верно, Артур. Фол не стал ее забирать – для тебя это означало бы окончательную и бесповоротную смерть. А поскольку за твоей душой уже давно присматривает одна небезызвестная богиня… полагаю, ты должен и ее поблагодарить за вмешательство.
Я стремительно обернулся к постаменту, с которого на меня с легкой улыбкой взирала прекрасная и недосягаемая Ферза.
– С возвращением, жрец мой, – с тихим смехом дохнул мне в затылок ветерок.
Я медленно опустился на одно колено и, как только из воздуха соткался знакомый силуэт, с почтением склонил голову:
– Я благодарен тебе, прекраснейшая, за заботу.
– Это и в моих интересах, Артур. Не хочешь ли на меня взглянуть? – лукаво поинтересовалась Смерть, и перед моим лицом мелькнул краешек ослепительно белого платья.
Я улыбнулся:
– Нет, моя леди. Я ведь уже сказал, что приму тебя любую.
– Наглец, – так же тихо рассмеялась богиня. – Но я всегда предпочитала дерзких. Поэтому будь дерзким, Артур Рэйш. Стремись туда, где еще никто не бывал. Иди вперед. Учись сам и учи других. Я рада, что обрела такого жреца. И очень надеюсь, что скоро их станет больше.
– Сделаю все, что от меня зависит, прекраснейшая.
– Я в тебя верю, – ласково взъерошила мои волосы богиня и, поцеловав меня в лоб, с легким шелестом исчезла.
Поднявшись с пола, я с благодарностью кивнул той, кому был обязан всем, что имел, и под насмешливым взглядом настоятеля приблизился к постаменту владыки ночи. Знать, что где-то внутри меня осталась крохотная его частица, было необычно. В какой-то мере даже странно. Однако страха перед могущественным богом не возникло. Я никогда его не боялся. Сначала просто служил, теперь безгранично уважал. Поэтому вместо тысяч слов и горячей благодарности за участие в моей судьбе лишь низко, с почтением ему поклонился.
– Владей, – спокойно шепнула мне на ухо Тьма, ненадолго заполнив все вокруг и обняв меня за плечи. И я прикрыл глаза, заново переосмысливая свое положение.
Не знаю, для чего это понадобилось Фолу, но теперь в его владениях я стал по-настоящему своим. Являлся неотъемлемой частью этой Тьмы так же, как она была частью меня. Ее новым хозяином. Братом. А может быть, другом?
– Вот так, – со смешком заключил отец Гон, когда в храме снова посветлело. – Не знаю, что из тебя в итоге получится и каким ты станешь, но полагаю, Фол тебя на это благословил. Не подведи его, Артур.
«А девчонку обязательно приведи в храм, – наконец-то оттаял Ал. – Пора забрать у нее последнюю частичку темного дара и возродить жнецов Смерти как касту».
Я бросил на алтарь скептический взгляд:
– Возрождать, я так полагаю, тоже придется мне?
– Конечно, – рассмеялся отец Гон. – Роберт еще слишком мал. К тому же наследница Маори была предназначена именно для тебя, если, конечно, я правильно расшифровал последнее видение.
– Какое еще видение? – насторожился я, но в этот раз мне даже в его глаза заглядывать не пришлось – Фол сам ответил на мой вопрос. Просто и незатейливо. Поэтому я, не успев толком привыкнуть к одному его дару, тут же получил второй.
Это было (а может, еще только будет?) ранней весной. В ту самую прекрасную пору, когда только-только распускаются цветы, а в садах громко щебечут вернувшиеся с зимовки птицы.
Наполненный домашним уютом особняк. Рабочий кабинет. Большое окно, возле которого стоит красивая женщина и с улыбкой смотрит, как на лужайке перед домом играют дети. Двое мальчишек лет семи, как две капли воды похожие друг на друга. Такие же белокурые и голубоглазые, как она. Оседлав двух здоровенных черных псов, сорванцы с ликующими воплями выхватывают из воздуха по громадной секире, окутываются двумя облачками, из которых прямо на глазах формируются два одинаковых серебристых доспеха, и, ткнув собак в бока голыми пятками, с гиканьем срываются навстречу.
– Стоп! – отчаянно машет руками едва успевший отскочить с дороги Нортидж. – Мастер Лой! Мастер Нел! Так нельзя! Это против правил!
– Р-р-р! – рычат довольные до ужаса собаки.
– Ату! Ату! – одновременно кричат пацаны, лихо размахивая оружием, которое в нужный момент растворяется в воздухе, чтобы никого не поранить, а потом как ни в чем не бывало появляется снова.
Я подхожу к окну и с любопытством смотрю на творящееся внизу безобразие: собаки рычат, дети хохочут, бедняга Нортидж уже не знает, как успокоить неугомонных сорванцов. Чуть поодаль за ними с ностальгией наблюдают Триш и Йен, чьи подросшие девочки как раз помогали Марте с завтраком. Еще чуть дальше о чем-то оживленно беседуют Мэл, резко изменившаяся Хокк и Лив, наконец-то уговоривший ее отрастить волосы и избавиться от жуткого шрама. На другом конце поляны заметно возмужавший Роберт в очередной раз пробует взломать мою защиту. Правда, без особых успехов. И только Мардж флегматично обрезает ветки на заметно подросших кустах, при этом внимательно посматривая по сторонам и следя, чтобы никто из соседей не увидел лишнего.
– Совсем они у нас дикие, – с притворным вздохом роняет женщина, прислонившись плечом к стене. – Не мальчишки, а стихийное бедствие. Наверное, в тебя пошли?
– Или в тебя, – улыбаюсь я. – А вообще, это шеф во всем виноват. Это ведь он что ни день, то рассказывает внукам о магических поединках.
– То есть ты, как обычно, ни при чем?
Она вдруг оборачивается и окидывает меня преувеличенно строгим взглядом. Моя прекрасная и суровая фея, в глазах которой, несмотря на внешнюю строгость, по-прежнему пляшут восхитительные смешинки. Живые, волшебные, родные. Крохотные, но такие важные и поразительно теплые искры, свет которых уже много лет согревает мою темную душу…
– Артур? – настороженно спросил отец Гон, когда я на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул, принимая свою новую реальность как данность. – С тобой все хорошо?
Я повел плечами, ощутив на них привычную тяжесть плаща. Ненадолго задумался, сравнивая леди из видения с той, которую мне хотелось бы там увидеть. После чего выудил из пустоты свою старую шляпу и, нахлобучив ее на голову, улыбнулся:
– Лучше не бывает…