— Согласен, — ответил я, — но сейчас не до Самарина. Через несколько дней я снова выступлю с войсками.
— Куда?
— К Изельгарду.
Тиана отвела взгляд. Все же для нее я оставался врагом.
— Когда я была маленькой, — вдруг заговорила она, — дядя Ник всегда привозил мне игрушки. Он приезжал очень редко, но никогда не появлялся с пустыми руками. Сначала это были куклы, но я так быстро откручивала им головы.
Я рассмеялся, представив, как маленькая беленькая Тиана терзает несчастных кукол. Забавно.
— Потом дядя начал привозить оружие: деревянные мечи, затем кинжалы, арбалет. Маме это не нравилось, а папа сказал: «Вези что хочешь». И они всегда называли друг друга братьями. Не знаю, сколько мне было лет, когда мама объяснила, что родители у них разные, а братьями их сделала война.
— Они вместе были в плену.
Тиана украдкой вздохнула:
— Мне не хватает их. Родителей, дяди Ника, братьев. У меня будто вынули что-то изнутри.
— Я понимаю. Мне тоже не хватает родных, и я знаю, что они сейчас рядом с Осмондом. Захочет — убьет.
— Это тяжело.
— Да.
Тиана что-то заметила в темноте и потащила меня к старому, потрескавшемуся фонтанчику. Удивительно, но он еще работал и вода не ушла из его чаши.
— Смотри, в воде отражаются звезды.
Вместо того чтобы взглянуть на воду, я поднял голову и уставился на небо. Только сейчас заметил, как много сегодня звезд, но все созвездия казались едва знакомыми. Как разорваться на две страны? Если только… соединить их в одну? Не об этом ли говорил Айк Эйш? Мало захватить Истор. Мало свергнуть Осмонда. Надо объединить Изельгард и Литонию. Но смогу ли я, если это две страны с разным языком и культурой? И которой из них я принадлежу?
— Идем? — Протянул руку Тиане, а она вдруг изловчилась, и мне в лицо полетели брызги. Ах так? Я набрал полные пригоршни воды из фонтана и плеснул на нее.
— Ну, Ил! — фыркнула девчонка и побежала от меня прочь, успев облить. Нет уж, победа будет за мной.
Мы носились вокруг, как малые дети. Подбегали к воде и плескали друг на друга, пока не вымокли до нитки, но никто не собирался отступать.
— Ты весь мокрый, — смеялась Тиана. — И похож на галчонка.
— А ты — на воробышка.
— Да ну тебя!
И в лицо снова полетела вода. Я поймал Тиану на очередном вираже, подхватил на руки и потащил от фонтана прочь.
— Пусти! — Она отчаянно вырывалась. — Пусти, Ил!
Я отошел подальше и поставил ее на ноги. Щеки моей спутницы горели, на ресницах блестели капли воды. Я не особо задумывался, что делаю. Просто наклонился и поцеловал. Тиа замерла на миг, а затем обвила руками мою шею и прижалась ближе, всем телом. Сквозь мокрую ткань платья я ощущал тепло ее кожи.
— И зачем это? — Она все-таки отстранилась первой.
— Чтобы было теплее, — ответил я, ощущая на губах привкус солнца. Вопреки опасениям, Тиана улыбнулась и протянула мне обе руки.
— Холодная погода Литонии плохо влияет на вас, ваше величество, — заявила она. — Здесь всегда можно продрогнуть. Так что же, каждый раз греться поцелуями?
— Почему бы нет?
И я поцеловал ее снова. Мы были двумя глупыми детьми, которые дурачились, позабыв о завтрашнем дне. Позабыв, что мы по разные стороны. Тиана — за Изельгард, я — за Литонию. И назад, во дворец, мы шли очень медленно. Я отдал Тиане свой плащ, она действительно дрожала после нашего непредвиденного купания. Холодно не было. Наоборот, жарко, горячо.
— Спасибо за вечер, — сказала она, когда мы вошли в калитку у дворца. — Я даже забыла, где нахожусь.
— Я тоже. Завтра утром зайду за тобой, чтобы ты попрощалась с друзьями.
— Хорошо. Спасибо, Илверт.
Она коснулась губами моей щеки и убежала первой, а я остался. В комнату не пошел, вместо этого вернулся в сад и долго сидел на скамье, думая о том, как так получилось. Снял булавку-лилию, покрутил в руках. Когда-то этот подарок дал мне силы справиться с очень многим. Лицо дочери дэя Аттеуса скрыло время, но я помнил озеро, на берегу которого мы сидели, и то тепло, которое от нее исходило. Мне тогда было до безумия трудно и страшно. Куда страшнее, чем сейчас, потому что призраки не отступали и я недавно узнал, что это мама убила отца. Пытался ее понять и не мог. И тогда бойкая девочка и ее брат на несколько часов будто выдернули меня из всего этого, дали сделать глоток воздуха. Я почти забыл ее, а вот это ощущение тепла в груди — нет, и сейчас оно неожиданно вернулось. Тогда, когда было так нужно.
Я улыбнулся и вернул лилию на место. Наверное, это ирония судьбы. Или то великое проклятие, о котором твердил лер Эйш. То самое, которое притягивает друг к другу мой род, Эйшей и Аттеусов. Только если это проклятие, почему мне так спокойно с Тианой? Разве не должно быть наоборот? Разве не должно небо рушиться на наши головы? Я ничего не понимал и, если честно, не хотел понимать. Среди напряженных событий последних дней сегодняшняя прогулка тоже стала глотком свежего воздуха, и стоило поблагодарить за это Тиану.
Било полночь, когда я поднялся и пошел во дворец. Меня, как всегда, сопровождали призраки. Они доложили, что Тиана легла спать, и я приказал охранять ее сон. А в спальне меня поджидал подозрительно довольный призрак отца.
— Что? — с порога спросил я. — Ты выглядишь таким счастливым, будто тебе достался главный приз.
— О нет, — рассмеялся мертвый король, и стало жутковато. — Я радуюсь, что хоть эта девчонка пришлась тебе по вкусу, а то, если честно, начал уже беспокоиться. Только, боюсь, Осмонд не оценит, что вместо его дочери ты выбрал приемную дочь Аттеуса.
— Я еще никого не выбирал, — ответил отцу.
— Кому ты врешь? Да ты со своими сестрами разговаривал меньше, чем с этой малышкой. Кстати, переодевайся, иначе утром будешь щеголять не счастливыми глазами, а красным носом и жаром.
— Обойдусь без твоих советов.
Но разве его угомонишь? Пока я раздевался, отец продолжал потешаться и посмеиваться и, только когда я лег, сказал неожиданно серьезно:
— Будь с ней осторожен, Илверт. С этой Тианой Аттеус-Эйш. Если Айк прав, она погубит тебя.
— Айка здесь нет, — ответил я тихо. — И мы разберемся сами.
Призрак, что удивительно, промолчал, а я впервые за долгое время спокойно уснул.
ГЛАВА 28
Тиана
Так странно чувствовать себя счастливой в логове врага. Хотя я давно перестала воспринимать Илверта как недруга. С того самого дня, как впервые увидела его, поняла, что не боюсь и говорить об образе злобного некроманта глупо. Ил таким не был. Да, его магия чернее ночи. Да, она пугала до ужаса, но разве можно по типу магии судить человека? Я вот боевой маг. Во всех книгах, найденных папой, не было ни одного упоминания о женщинах с таким типом магии, но я же существовала. Да, Ил — некромант, и что с того? Он не выбирал свою силу, это она выбрала его.
Коснулась губ, вспоминая вчерашний поцелуй, и улыбнулась. Глупое сердце билось часто-часто, будто хотело вырваться из груди. Как так вышло, что я испытываю симпатию к тому, кого должна ненавидеть? Илверт развязал войну, захватил меня в плен, и лишь стараниями Айка я жива и благополучна. И в то же время Илверт все время царил в мыслях. Он будто пророс под кожу и оставался там, что бы я ни делала. И окончательно изменило мое мнение об Илверте его решение отпустить пленных домой. Сегодня я попрощаюсь с друзьями и пожелаю им счастливого пути. Можно уйти с ними, но…
Я не хотела. Вопросов все еще оставалось больше, чем ответов. А еще накануне вечером слуга, который передал мне приказ Осмонда, шепнул:
— Его величество ждет отчета. И передает, чтобы вы оставались рядом с некромантом, дейрина Аттеус.
Я вернулась в свою комнату, долго сидела перед листом бумаги — письменных принадлежностей во дворце оказалось предостаточно. Если Осмонд думает, я стану писать о чем-то секретном, он ошибается. Но было одно, о чем хотелось рассказать королю Изельгарда, и я красочно описала казнь преступников, убивших ребенка и его маму. Перечитала написанное, улыбнулась, нашла слугу и передала письмо. Тогда я еще не знала, что Илверт отпустит моих друзей, но то, что я осталась в Самарине, не противоречило приказу Осмонда, поэтому у моей семьи не будет проблем. Я всего лишь покорно следую королевскому приказу. А что будет, если Осмонд его изменит, старалась не думать.
Утром Илверт, как и обещал, зашел за мной. Он улыбался, и видеть его таким умиротворенным было непривычно, но приятно.
— Готова? — спросил он.
— Конечно. — Я склонила голову.
— Тогда идем.
Мы спустились на первый этаж. Идти в подвальные помещения не пришлось — около тридцати человек уже выстроились у выхода. Некоторых я знала, некоторых нет.
— Воины Изельгарда, — сказал Илверт, — вопреки тому, что мы с вами враги, я принял решение отпустить вас на родину. Я осознаю, что большинство из вас тут же вернется на поле боя, но часть все-таки задумается о бессмысленности войны. Литония — моя страна. Изельгард отказался обменять вас на моих воинов. Вот только я — не Осмонд. Поэтому мои слуги проводят вас до ближайшей изельгардской части. Идите.
Мужчины переглядывались. Я уловила беспокойный взгляд Кея и подошла к нему.
— А ты? — спросил он едва слышно. — Ты остаешься?
— Да. Так надо, — ответила я.
— Я понял.
Понял? Вряд ли, но пусть думает, что я шпионка Осмонда. Так будет лучше для моих друзей.
— Береги себя, Тиа.
— И вы берегите себя, Кей, Свен. Я буду очень скучать. И, надеюсь, еще увидимся.
Сделала шаг назад, и пленные под конвоем умертвий пошли прочь. Мудро со стороны Илверта не отправлять к врагам живых, их могли и убить, а что сделают мертвым? Ничего. Двери закрылись за спинами моих друзей, и стало грустно. Вот я и одна. Хотя нет, не одна.
— Остается надеяться, что Осмонд не обвинит их в какой-нибудь глупости, — сказал Илверт, когда мы шли обратно в наши комнаты. — Он может.
— Почему ты так считаешь? — спросила я.