— Здравствуй, — шагнула к нему, пряча взгляд.
— Тиана. — В голосе отца читалось облегчение. — Наконец-то я тебя нашел.
Он осторожно обнял меня, и я прижалась щекой к его жесткому мундиру, на миг почувствовав себя маленькой девочкой, которой ничего не страшно, потому что папа рядом. Но наш разговор еще впереди.
— Какие новости? — спросила у Эда, выбираясь из папиных объятий.
— Ночью прибудет Осмонд, — ответил тот.
— Сам король? — уставилась на него.
— Да. Вот уж кто не сомневался в нашей победе. И где-то в то же время прибудут последние отряды. В том числе и тот, который охраняет Илверта.
Значит, Ил жив и скоро будет здесь. А значит, можно будет хоть что-то предпринять. А по лестнице уже спускалась хозяйка дома. Она увидела папу, радостно всплеснула руками и кинулась к нему на шею.
— Анита? — спросил он завороженно. — Все стихии Изельгарда, Анита, это действительно ты!
Она смеялась и плакала одновременно, обнимая папу так, будто он был самым родным для нее человеком.
— Боги, двадцать лет! — прошептал отец. — Какая ты стала красавица. Всегда была, конечно, но сейчас особенно.
Анита покраснела и смущенно потупила взгляд, а потом взяла его за руку. Видимо, что-то говорила.
— Ничего себе! — улыбнулся папа. — Да у тебя полно скрытых талантов, — сказал он и представился Лили: Эрвинг Аттеус, отец Эдгара и Тианы.
И она вдруг так же засмущалась, как и мама, и покраснела, став похожей на заморскую птичку.
— Я очень рада встрече с вами, лер Аттеус, — звонко ответила Лили. — Мама много рассказывала о вас.
— Да, я тоже многое о тебе читал в письмах Аниты и рад познакомиться лично, Лили.
Анита снова сжала руку папы и увлекла за собой в большую гостиную первого этажа, а я вздохнула с облегчением. Тяжелый разговор откладывался. Лили тут же умостилась рядом с Эдом, а я — между Эдом и Анитой. Папа сел с другой стороны от подруги.
— Как тебя занесло в столицу? Я думал, ты в Эйшвиле, — говорил отец.
«Приехала из-за дочери, — отвечала Анита. — Ее магия растет, и это немного пугает. И когда Лили начала рваться сюда, я приехала тоже».
— Ты провидица? — спросил папа у Лили.
Она кивнула.
— Надо же. Ты очень похожа на тетю Илмару, Лили. Она тоже была очень светлой.
— Папа тоже так говорит.
Легкое облачко набежало на лицо отца. Видимо, встреча с Айком Эйшем не входила в его планы.
— Я рад повидаться с тобой, — говорил он Аните.
«И я тоже, Эри. Письма письмами, но я безумно скучала!»
Какие теплые между ними отношения. Не знала бы, что папа любит маму, приревновала бы за нее. А папа с Анитой разговаривали о чем-то, понятном только им двоим. Мы с Эдом сослались на усталость и разошлись но комнатам. Брату надо было отдохнуть, а я просто хотела недолго побыть одна. Как и думала, полчаса спустя в коридоре послышались шаги папы. Они затихли перед дверью. Раздался стук. Хотелось трусливо притвориться спящей, но я сказала:
— Входи.
Папа прошел в комнату. Стало заметно, что он тоже устал, как и мы, и даже похудел за эти дни. Я так и сидела на кровати. Он сел рядом и взял меня за руку.
— Нам надо поговорить, Тиа.
— Я тебя слушаю, — ответила почти шепотом.
— Ты хоть понимаешь, что натворила, девочка? Сбежала из дома, записалась в полк. Мать места себе не находит. А если бы ты погибла? Если бы была ранена? Мне рассказали, что проклятый Эйш спас тебя от плена. А если бы нет?
— Почему проклятый, папа? Почему Эйш твердит, что ты проклял их род?
— Я откуда знаю? Я не маг, в отличие от Эйшей. Да, желал им издохнуть, и это не секрет. Продолжал бы и по сей день, если бы Аниту не угораздило стать женой младшего Эйша. Кто-кто, а она заслуживает только счастья.
— Вы давно знакомы?
— Двадцать три года, — ответил отец. — Она была рабыней в Эйшвиле, как и я. Единственной, кроме твоей матери, кто видел во мне человека. Потом появилась Лайза, Шиан. Но изначально была только Нита. Если бы не она, я бы пропал.
— Как же так получилось, что она вышла замуж за Айка? — озадачилась я.
— Эйш верил, что Нита спасет его от меня, — усмехнулся папа. — Поэтому держался к ней поближе, а она пожалела дурака. Жалость иногда является предвестницей любви. В случае Ниты так и было, она упросила меня не убивать Эйша, хоть руки очень чесались. Скверная история, Тиа. Давай не будем.
— Хорошо, как скажешь.
Для меня все разложилось по полочкам, кроме одного: как пана решился взять к себе дочь злейшего врага? Ладно бы я была дочерью его любимой, так нет,
— Надеюсь, ты сделала выводы, — угрюмо добавил отец. — И больше не станешь бегать по всей Литонии.
— Не стану, — пообещала, прижимаясь к нему. — Прости, я действительно была в таком отчаянии, что не могла ни о чем думать.
— Я не злюсь, только больше так не делай.
Папа обнял меня, и я затихла. Да, глупо. Невозможно глупо все вышло! Но я не жалела, потому что здесь, в Литонии, встретила Ила.
— Пап, — сказала тихо, — можно тебе кое в чем признаться? Только пообещай не ругаться.
— Попробуй, — улыбнулся он.
— Я люблю Илверта, короля Литонии.
Отец уставился на меня так, как если бы на голове выросли рога. Я даже потянулась проверить, нет ли их там.
— Еще лучше, — прошептал отец. — Нет, я ничего не имею против Ила, но если он каким-то чудом выживет и вернет себе престол Литонии, никогда не дам согласия на ваш брак.
— Я и не рвусь в королевы, папа.
— А он рвется. И его отец… Давай называть вещи своими именами, большей мрази я не встречал. Я о родном отце, конечно.
— И мой был таким же, как ты говоришь.
Папа осекся и замолчал. Он сидел долго, очень долго, прежде чем заговорил снова:
— Ты взрослая девушка, Тиа, и сама можешь выбирать свою судьбу, но я бы не хотел, чтобы ты страдала. Это во-первых. А во-вторых, твой король в плену. Конечно, я сделаю все, чтобы помочь мальчику. Не из-за тебя, а из-за Ника и Бранды. Но, боюсь, всех моих усилий будет мало для его спасения.
— Папа, пожалуйста, он ни в чем не виноват!
— Он развязал войну, Тиана. Не скажу, что сам святой. Нет. Когда встал вопрос о том, как остаться вместе с твоей мамой, я тоже склонил Изельгард к войне, Тиа. И победил, поэтому не жалею. Рабство в Литонии исчезло. Правда, из страны, но не из умов, как видно. А Илверт… Осмонд не выпустит его так просто. Осмонд самолюбив, а уязвленное самолюбие — та еще штука.
— Что же нам делать, папочка?
— Ждать, — вздохнул он. — Ждать, пока приедет король. Сейчас мы бессильны. И даже если попытаемся помочь мальчику сбежать, представляешь, что будет? Амелинда — заложница Осмонда.
— Как?! — Я вскочила с кровати.
— Они с Брандой приехали в Истор, чтобы спасти Ника.
— Да, Эд мне говорил, но заложница…
— Король недоволен, что я пошел воевать, Тиа. И он боится, что за мной пойдут люди. Сейчас надо подождать. Пусть все немного уляжется. Если мы вернемся в Истор, я смогу действовать. А здесь… Осмонду стоит написать в Изельгард, и все погибнут: Эмми, Ник, Бранда. А твой брат в замке один с дочерьми Бранды. Думаешь, он сможет защититься?
О стихии! Я села и закрыла лицо руками. Папа обнял меня за плечи и долго сидел рядом, думая о чем-то своем, а потом сказал:
— Не отчаивайся. Безвыходные ситуации — это редкость, мы что-нибудь придумаем. Постарайся отдохнуть, завтра будет тяжелый день.
Поцеловал меня в лоб и вышел из комнаты, а я легла, свернулась клубком и полночи проплакала в подушку. Самое страшное, что папа прав. Сейчас мы бессильны. И это тоже моя вина.
ГЛАВА 33
Илверт
Двое суток превратились в два месяца по ощущениям. Я все еще держался. На упрямстве, наверное. На чем же еще? Охрана зубоскалила в мою сторону, но не трогала. Призрак паясничал и вообще перестал затыкаться. В голове царила такая пустота, будто все мысли кто-то вымел метелкой. А сам я ощущал себя нулем. Ничем. Есть поражения, с которыми можно смириться. Увы, это был не мой случай. Я просто шел, веря, что любой путь рано или поздно заканчивается. Нет, сдаваться не собирался, не дождутся, но сейчас разве что-то можно сделать?
— Видела бы тебя матушка!
Я шел вперед, а призрак отца висел прямо перед носом.
— И что? — спросил одними губами.
— Плюнула бы в лицо, — радостно заключил Илверт. — Бранда не прощает побежденных. Не веришь, спроси у ее любовничка, Эрвинга Аттеуса. Попал в плен — из сердца вон.
Я поднял голову, замер на миг, но тут же получил тычок в спину. Надо идти.
— Да, твоя мамаша никогда не вела образ жизни приличных принцесс, — продолжал зубоскалить отец. — Я до сих пор хочу понять, знал ли Осмонд, что его сестра не блюла себя до свадьбы? И если знал, зачем отправил ко мне? Чтобы унизить? Или надеялся, что удивит меня в постели? Так не удивила, представь себе.
— Прекрати, — процедил сквозь зубы.
— Ты с кем разговариваешь, некромант?
В войске Изельгарда никто не называл меня по имени.
— Сам с собой, — ответил я.
— Не свихнись раньше, чем доберемся до Самарина. Полюбуешься на свою столицу под флагами Изельгарда.
— Обойдусь.
Но кто будет меня спрашивать? А призрак снова подлетел ближе.
— Я даже подумывал, что она беременна не от меня, — продолжил он. — Но нет, ошибся. А ведь Бранда должна была стать женой Аттеуса. И так было бы лучше. Пусть бы она ему проела плешь. И все бы остались живы. Но что сделано, то сделано.
«Айк говорил, ты любил другую», — ответил я мысленно.
— Любил. — Илверт пожал плечами и на миг стал серьезным. — Илмара была моим миром. Но когда власть сражается с любовью, всегда побеждает власть, сынок. А любовью приходится жертвовать. Может, и к лучшему, что Илмара погибла. Она бы никогда не была счастлива со мной.
«Да, потому что ты дрянь».
— Но-но! Как ты разговариваешь с отцом? Молокосос. Посмотрим, как твоя Тиана станет бороться за тебя. И даже если хоть на миг допустить, что вы будете вместе, Аттеус лучше пустит себе пулю в лоб, чем даст благословение на брак моего сына с его дочерью, пусть и приемной.