Потом мастер учения, со стрелой Кеана, застрявшей между лопаток, обрушился на него и повалил на каменный пол.
Некоторое время спустя Кавинант очнулся и поднял голову, полную тумана. Единственным источником света в туннеле был огонь Морэма, все еще отражавшего натиск юр-вайлов. Потом свет этот тоже погас. Юр-вайлы были разогнаны. Тьювор и Страж Крови бросились за ними, чтобы не дать им донести Друлу о случившемся. Но Морэм крикнул:
— Оставьте их! Все равно мы уже обнаружены. Теперь их донесения не играют роли.
В темноте раздались стоны, вскоре двое или трое воинов зажгли факелы. Пламя отбрасывало на стены странные, призрачные тени. Отряд собрался вокруг Морэма, и все пошли туда, где на коленях стоял Протхолл. Высокий Лорд держал на руках обугленное тело Биринайра. Но он не дал излиться сочувствию и горю отряда.
— Идите дальше, — слабым голосом произнес он. — Найдите то, что хотел найти он, или узнайте, что он хотел. А я скоро догоню вас.
Поясняя свои слова, он добавил:
— Он шел впереди вместо меня.
Морэм соболезнующим жестом положил руки на плечи Кавинанта и Высокого Лорда. Но опасность сложившейся ситуации не позволяла медлить. Друл теперь наверняка знал, где они находятся, энергия, высвобожденная ими, должна была указать на них, как обвиняющий перст.
— Почему? — вслух задал себе вопрос Морэм. — Почему такая сила была помещена здесь? Друл не смог бы такого придумать.
Взяв в руки один из факелов, он пошел по туннелю.
Словно в ответ Кавинант произнес гротескным скрипучим голосом: — Я забыл одеть свою старую одежду — она осталась где-то по пути. Но этим он отвечал на другой вопрос.
Морэм склонился над ним. Осветив его лицо факелом, Лорд спросил:
— Ты ранен? Я не понял, причем тут твоя старая одежда?
Чтобы ответить на этот вопрос, требовалось довольно много времени, но он ответил с легкостью, словно сомнение и туман подарили ему красноречие:
— Конечно, я ранен. Вся моя жизнь — это сплошная рана.
Едва ли он слышал свои собственные слова.
— Неужели ты не понимаешь? Когда я проснулся бы и обнаружил на себе свою старую одежду, а не это тряпье в пятнах от мха, то это доказывало бы, что я действительно спал, и все это мне приснилось. И если бы это не было бы таким успокаивающим, я бы ужаснулся.
— Ты подчинил себе огромную силу, — пробормотал Морэм.
— Это была случайность. Все получилось само собой. Я всего лишь пытался… бежать. Сжечь себя.
Потом им овладело страшное напряжение. Он опустил голову на камень и уснул.
Но отдых длился недолго, воздух в туннеле был слишком тяжелым, а отряд был полон слишком кипучей деятельности. Когда он открыл глаза, то увидел Гибкую и нескольких воинов, готовивших еду на слабом огне. С песней на дрожащих губах и со слезами, сбегающими из глаз, Протхолл с помощью голубого огня посоха прижигал женщине-воину культю ее обрубленной руки. Кавинант смотрел, как она переносила боль. Когда наконец ее предплечье было туго забинтовано, она потеряла сознание. Кавинант отвернулся, словно чужая боль причиняла страдания ему самому. С трудом поднявшись, он ощутил ужасное головокружение и вынужден был опереться о стену. Так он стоял, сгорбившись, пока не вернулся Морэм в сопровождении Кеана, Корика и двух Стражей Крови.
Вохафт нес небольшой металлический ларец.
Подойдя к огню, Морэм сказал:
— Эта энергия была защитой, устроенной здесь Высоким Лордом Кевином. За этим туннелем находится пещера. Там он скрыл Второй Завет Учения Кевина — второй из семи.
Лицо Высокого Лорда Протхолла озарилось надеждой.
Глава 23Кирил Френдор
Протхолл принял ларец с благоговением. Его пальцы дрожали, открывая запор. Когда он поднял крышку, бледное, перламутровое свечение, подобное чистому лунному свету, засияло изнутри. Этот блеск придал его лицу выражение блаженства, когда он осторожно опустил руку внутрь и вынул оттуда древнюю рукописную книгу. Когда он поднял ее, члены отряда увидели, что сияние исходило именно от Завета.
Кеан и его Дозор опустились на одно колено перед Заветом и склонили головы. Морэм и Протхолл стояли прямо, словно чувствуя на себе испытующий взгляд повелителя их жизни. Когда первое удивление прошло, Гибкая присоединилась к воинам. Только Кавинант и Стражи Крови не проявляли никакого благоговения. Воины Тьювора были все время настороже, а Кавинант устало оперся о стену, пытаясь справиться с подступающей дурнотой.
Но Завет все же не остался им незамеченным. Надежда восстала против головокружения. Он боком подошел к ларцу.
— Биринайр знал… о том, что вам здесь придется обнаружить? Значит, потому…
— Потому он и побежал сюда? — голос Морэма звучал рассеянно, все в нем, кроме голоса, было сосредоточено на Завете, который Протхолл держал, словно могущественный талисман.
— Может быть, это и так. Он знал старые карты. Без сомнения они были даны нам в Первом Завете с тем, чтобы в свое время мы смогли бы найти дорогу сюда. Возможно, что его сердце видело то, чего не могли видеть наши глаза.
Кавинант промолчал, потом спросил, стоя все так же боком:
— Почему ты дал юр-вайлам возможность бежать?
На этот раз Лорды, казалось, обратили на него внимание. Бросив пронизывающий взгляд, Протхолл положил Завет на место. Когда крышка закрылась, Морэм строго ответил:
— Ненужные смерти, Неверящий. Мы пришли сюда не для того, чтобы убивать юр-вайлов. Лишние убийства мы презираем и можем повредить ими себе больше, чем риском оставить в живых несколько юр-вайлов. Мы сражаемся от необходимости, а не в ярости или вожделении. Нельзя компрометировать клятву Мира.
Но это не давало ответа на вопрос Кавинанта. С усилием он помог надежде одержать верх.
— Все равно. Этот Второй Завет — он удваивает вашу силу. Вы могли бы отправить меня назад.
Лицо Морэма смягчилось от необходимости уверения и утешения против невозможности требования. Но его ответ был отрицательным. — Ах, мой друг, вы забываете, мы еще не овладели Первым Заветом — хотя изучением его занимались уже несколько поколений. Лучшим представителям лосраата пока не удалось распутать главные тайны. Сейчас мы ничего не сможем сделать с этим новым Заветом. Может быть, если мы останемся в живых после этого похода, то в последующие годы узнаем что-то из Второго.
Он замолчал. На лице его отразилось желание доказать свою мысль, но он ничего не сказал до тех пор, пока Протхолл не вздохнул:
— Расскажи ему все. Теперь мы можем позволить себе это.
— Хорошо, — поспешно сказал Морэм. — Наше обладание Вторым Заветом в такое время опасно. Из Первого совершенно ясно, что Высокий Лорд Кевин готовил Семь в строгом порядке. Его намерение было таким, чтобы Второй Завет оставался сокрытым до тех пор, пока не будет завершено изучение Первого. Очевидно, некоторые части его Учения несут великие беды для тех, кто сначала не овладел определенными аспектами. Итак, он создал свои Заветы и защитил их силами, которые нельзя разрушить до тех пор, пока не закончено овладение предыдущими частями Учения. До тех пор, пока мы не проникнем в тайны Первого, для нас будет слишком большим риском пытаться использовать Второй.
Он выпрямился и вздохнул.
— Мы не жалеем. Несмотря на всю опасность, это открытие, возможно, является величайшим событием нашего времени. Но все же, оно не может сделать нас счастливыми.
Протхолл тихо добавил:
— Мы никого не обвиняем и ничего не подвергаем сомнению. Откуда кому-то могло быть известно, что мы здесь найдем? Но судьба Страны теперь втройне зависит от нас. Если мы хотим нанести поражение Лорду Фаулу, мы должны овладеть силами, для которых еще не готовы. Поэтому мы черпаем надежду и страх из одного и того же источника. Не пойми нас превратно — мы с радостью принимаем этот риск. Овладение Учением Кевина — цель нашей жизни. Но мы должны четко уяснить себе, что существует риск. Я вижу надежду для Страны, но гораздо меньше — для себя.
— И даже это видение призрачно, — твердо сказал Морэм. — Возможно, что Лорд Фаул завел нас сюда, чтобы нас предали силы, контролировать которые мы не можем.
Услышав это, Протхолл пристально посмотрел на Морэма. Потом Высокий Лорд медленно кивнул, выражая свое согласие. Но его лицо не утратило выражения облегчения, уменьшение веса его ноши, который дал ему первый взгляд на Завет. Под влиянием этого он, казалось, способен был сбросить с плеч свои годы. Теперь период Высокого Лорда Протхолла, сына Двиллиана, будет помниться долго — если отряд выживет в походе. Его решимость выражала надежду на будущее, когда он закрывал ларец со Вторым Заветом. Его движения были точными и решительными. Он отдал ларец Корику, который прикрепил его к своей обнаженной спине с помощью полос клинго и прикрыл сверху накидкой.
Но Кавинант смотрел на остатки хрупкой структуры своей собственной надежды, смятой, как игрушечный домик, и у него не было прочной основы, чтобы построить его вновь. Он был слишком слабым и уставшим, чтобы думать об этом. Он долго стоял, оперевшись на стену, опустив голову, словно пытаясь расшифровать карту на своей одежде.
Несмотря на опасность, отряд остался в туннеле на передышку для отдыха и еды. Протхолл высказал предположение, что остановка здесь была столь же непредсказуемой, как и любое другое их действие, поэтому, пока Стражи Крови стояли на посту, остальные по настоянию Высокого Лорда отдыхали. Сам он тоже лег, положив голову на сложенные руки и, казалось, сразу уснул таким спокойным безмятежным сном, что это было похоже более на подготовку к тяжелому делу, чем на отдых. Следуя его примеру, большинство членов отряда сомкнули веки, хотя сон их был судорожным и тяжелым. Однако Морэм и Гибкая остались бодрствовать. Морэм смотрел на огонь небольшого костра, словно ожидал какого-то видения, а Гибкая сидела напротив, сгорбив плечи под давящим весом горы, — неспособная к отдыху под землей, словно отсутствие открытого неба и травы оскорбляло ее кровь ранихийки. Сидя у стены, Кавинант смотрел на них, а потом ненадолго уснул, не заметив, как сжатие его пальца кольцом стало ослабевать с заходом луны. После ее захода Протхолл проснулся. Бодрый и освеженный, он разбудил отряд. После того, как все еще раз поели, он потушил костер. Вм