– Жалкая девка.
– Готово, – сказал Эрлкинг. – Снимай с нее оковы.
Лицо Велоса омрачилось, но в следующий миг кандалы на запястьях Перхты разомкнулись. С лязгом упав на пол, они исчезли в клубе черного дыма.
Перхта даже не взглянула вниз на освобожденные руки. Она не сводила глаз с Серильды, и ее недобрая улыбка стала еще шире. Затем, не глядя на Эрлкинга, Перхта схватила его за ворот туники и резко притянула его к себе. В последний момент повернув голову, она накрыла его губы своими.
Ее глаза закрылись, вторая рука зарылась в его длинные волосы. Король обнял ее за талию, целуя ее в ответ.
Поцелуй был страстным, одержимым и даже, кажется, отдавал местью. Серильда не знала, что делать и как себя вести; ее щеки горели от стыда. Ей трудно было избавиться от чувства, что этот поцелуй – еще и грозное предупреждение, вот только кому? Ей? Эрлкингу? Ольховый Король утверждал, что Перхта не станет ревновать, но Серильда не была так уж в этом уверена.
Перхта закончила поцелуй так же внезапно, как и начала.
– Ты тосковал по мне? – промурлыкала она.
– Как луна тоскует по солнцу, – в тон ей ответил Эрлкинг.
– Гадость какая, – пробурчал Фриш.
Эрлкинг отстранился от Перхты, пожирая ее глазами.
– Добро пожаловать домой.
– Да, – вступил в разговор Велос со странной победной улыбкой на лице. – Наслаждайся своими часами в мире смертных, Перхта Пергана Дзампери. Ибо я буду рад приветствовать тебя снова и проводить к твоим темным братьям, когда взойдет заря после Скорбной Луны.
Эрлкинг вопросительно поднял бровь; его пальцы, побелев, сжались на бедре Перхты.
– Так мы не договаривались. Я выполнил свою часть сделки, и ты должен выполнить свою.
– Я освободил охотницу, как ты и просил. – Велос поднял свой фонарь выше. – Однако, не имея надлежащего сосуда, ни один дух не может задержаться в мире смертных. Так что на рассвете ей придется вернуться в Ферлорен.
Серильда ожидала, что король зарычит, разразится проклятиями… но он неожиданно улыбнулся.
А потом и вовсе расхохотался от души.
– Ты принимаешь меня за глупца? Конечно же, у меня есть для нее подходящий сосуд.
С этими словами он столкнул ногой крышку деревянного гроба.
Крышка соскользнула и свалилась набок, обнажив лежащее внутри тело Серильды.
Серильду начала бить дрожь. Когда она видела свое тело раньше, в каретном сарае, на нем было то же невзрачное платье в пятнах грязи и обычные башмаки, в которых она прибыла в замок Адальхейд. Но теперь ее тело было облачено в льняную блузу, свободно облегающую живот, с развязанным открытым воротом. Еще на нем были бриджи для верховой езды и черные кожаные перчатки, прекрасные сапоги до колена, и рубиново-красный плащ, больше напоминающий кровь, чем бархат – точно такой же, какой сейчас был на плечах у Серильды-духа. Волосы, до этого небрежно заплетенные в две растрепанные косы, теперь были тщательно расчесаны, распущены и волнами падали на плечи. Лицо лежащей в гробу девушки было отмыто от грязи, а ее губы и веки смазаны маслом, блестящим в свете факелов. Серильда не узнавала себя. Перед ней была не дочь обычного мельника. Она смотрела на охотницу, на воина… на мать, светящуюся жизнью, растущей внутри нее.
– Мне пришлось немало потрудиться, чтобы достать его, – продолжал Эрлкинг, – но я полагаю, что этот сосуд отлично подойдет.
У Велоса исказилось лицо, но он не проронил ни слова. Перхта неторопливо подошла к гробу и посмотрела на тело Серильды. Она провела пальцем по голени и бедру, потом медленно, очень медленно по выступающему животу. Хотя Серильда ничего не почувствовала, она вздрогнула от этого прикосновения.
Перхта подняла глаза на Эрлкинга.
– Слишком слаба, – язвительно заявила она.
Серильда возмущенно фыркнула, но никто не обратил на нее внимания.
– Только на вид, – возразил Эрлкинг. – Но у нее оказалась на редкость сильная воля. – Король с гордостью улыбнулся. – Черта, которая, я не сомневаюсь, передастся и нашему ребенку.
Палец Перхты прочертил круг по животу, в котором росло дитя.
– С ребенком ты здорово придумал. Новорожденный… мой собственный.
– Которого ты выносишь, – добавил Эрлкинг. – и родишь сама.
Серильда расправила плечи.
– Ну уж нет. Это мой ребенок!
Она шагнула вперед, но Перхта встретила ее взгляд с такой ледяной насмешкой, что ноги Серильды будто примерзли к полу. У нее перехватило дыхание.
– Это мое тело, – сказала она. Ее голос дрожал и срывался. – И мое дитя. Пожалуйста. Не делайте этого.
Задержав взгляд на Серильде, Перхта подошла ближе к гробу и запустила длинные ногти в волосы лежащего перед ней тела.
– Тебя и не узнать.
Пропустив волосы сквозь пальцы, она задумчиво провела по плечу тела, затем по его руке.
Охваченная невыразимым страхом, Серильда смотрела, как пальцы Перхты скользнули вниз к запястью, где торчала стрела с золотым наконечником.
– Ч-что вы делаете? – потрясенно прошептала Серильда.
Охотница ухмыльнулась.
– Принимаю весьма дорогой подарок.
– Стойте, – из горла Велоса вырвался гневный рык. – Эта женщина не согласна. Следовательно, сосуд не подходит. Заклинание не сработает. – Он сжал руку в кулак. – Ты проиграл, Эрлкинг. Я забираю всех, кого ты мне отдал, и буду ждать охотницу на рассвете.
– Не припомню, чтобы ты был таким нетерпеливым, Велос, – сказал Эрлкинг. – Ты твердо уверен, что она не согласна?
Велос поднял фонарь, освещая Серильду.
– Вы слышали ее так же ясно, как и я. Эта смертная хочет, чтобы ей вернули ее тело и ее дитя. Чего ради ей соглашаться отдать их вам?
– Чего ради? – Эрлкинг смерил Серильду оценивающим взглядом. – Однажды я спросил тебя, чем ты готова пожертвовать, чтобы эти дети получили свободу. Сегодня, дочь мельника, настало время ответить на этот вопрос.
Глава 38
Его слова как будто доносились откуда-то издалека. Невозможно. Чего он от нее хочет? Чтобы Серильда отдала Перхте собственное тело, а вместе с ним и свое будущее дитя? Чтобы позволила духу охотницы вселиться в тело, лежащее в этом гробу? Надолго ли? Навсегда?
– Не соглашайся, – горячо зашептал стоящий рядом Ханс. – Серильда, ты не можешь!
Она вздрогнула.
– Но… – она запнулась; во рту было совсем сухо. – Что будет со мной?
– Какая разница? – Эрлкинг указал длинными тонкими пальцами на детей. – Я отпущу их, как ты и хотела. Велос может забрать их хоть прямо сейчас. Скорбная Луна еще только взошла, так что они еще успеют навестить свои семьи до того, как их призовут в Ферлорен. Разве не об этом ты всегда мечтала?
Именно в этом Серильда клялась с самого начала. Обещала себе найти способ освободить эти души, несмотря ни на что.
Но такой ценой? Ее тело, ее ребенок…
Сможет ли она жить, зная, что это она позволила охотнице вернуться обратно в мир живых?
Серильда посмотрела на детей, на каждого по очереди.
Сможет ли она жить в ладу с собой, если не сделает этого?
Никель покачал головой.
– Ханс прав. Так нельзя.
– Я должна, – прошептала Серильда дрожащими губами. Упав на колени, она протянула к ним руки. Щеки у нее были мокрыми – она только сейчас поняла, что плачет.
– Нет, Серильда, нет! – Анна бросилась в ее объятия. Остальные дети тоже прильнули к девушке, кроме Ханса, который так и стоял в нескольких шагах с хмурым лицом.
– Это неправильно, – сдавленно проговорил он. – Он не должен победить.
– Это не его победа, – возразила Серильда. – Это то, чего хочу я сама. Я не смогла уберечь вас раньше. Я должна сделать это хотя бы сейчас.
– Мы когда-нибудь увидимся снова? – пробормотала Гердрут, крепко прижавшись к боку Серильды.
– Конечно, – заверила та, сама не зная, ложь это или нет. – Конечно, мы увидимся.
Перхта рассмеялась. Ее смех походил на рев дикого зверя.
– Мы стоим у врат Ферлорена. Уверена, она скоро отправится туда следом за вами.
Серильда вздрогнула. Вот оно что. Она отдаст свое тело охотнице и просто… исчезнет? Сойдет в Ферлорен, как ее отец и призраки?
Она никогда не увидит своего малыша, никогда не заглянет в его милое личико.
А Злат…
Она больше никогда его не увидит. Никогда не откроет ему правду. Не расскажет ему об их ребенке. Не расскажет о том, что любит его.
Но, даже если выбор, который она сделает, окажется для нее погибелью, у Серильды не было иного выхода, и Эрлкинг это знал. Он никогда не предложит ей этого снова. Нужно решаться, прямо сейчас.
– Хорошо, – выдохнула Серильда.
– Нет! – прорычал Велос. Но его сделка уже состоялась, и теперь пришло время Серильде заключить свою.
Она бесстрашно встретила пронзительный взгляд Эрлкинга.
– Освободите их, и я сделаю то, что вам нужно.
– Их отделяет от свободы лишь пара слов. – Эрлкинг поднял стрелу с пятью оставшимися нитями. – Скажи, что по доброй воле отдаешь свое тело, чтобы оно стало сосудом для духа Перхты, и мы в расчете.
Серильда обняла детей. Заглянула каждому в лицо, поцеловала в лоб. Хотя Ханс продолжал сердито отворачиваться, он не противился, когда девушка привлекла его к себе и прижалась щекой к волосам.
– В Ферлорене вы будете не одни, – прошептала она, – но я все равно надеюсь, что ты о них позаботишься.
Ханс зажмурился и вдруг разрыдался.
– Ты ни в чем перед нами не виновата, – всхлипывая, сказал он.
Серильда сглотнула ком в горле.
– Я так горжусь тобой. – Она повернулась к остальным детям. – Горжусь каждым из вас. Я вас всех очень люблю. А теперь будьте сильными.
Собравшись с духом, она снова выпрямилась, хотя голос ее дрожал.
– Я принимаю ваше предложение. Вы можете использовать мое тело как сосуд в обмен на свободу этих детей.
– Дело сделано, – поспешно воскликнул Эрлкинг, словно опасался, что она передумает. И, улыбаясь во весь рот, повторил свои магические слова.
Я разрушаю оковы, связывающие вас…