Оливер и Станислав остались ждать нас у конторки, я же в сопровождении служителя углубилась в переплетение коридоров и коридорчиков, образованное шаткими, бесконечно высокими и длинными стеллажами.
Лорд-библиотекарь добродушно пояснял мне, следуя каким принципам, хранятся книги, посетовал на то, что искомый матрикул одолжить мне не сможет, а вот «Звездное путешествие» Алансонского выдал бы без малейших сомнений. Я вежливо отказалась, добродетельно закатив очи под самый лоб. Верхушки стеллажей терялись в высоте, меня слегка замутило от мысли, что в любой момент они могут рухнуть, став моей пыльной могилой.
– Здесь собраны труды, посвященные деяниям и легендам авалонских фей, – сообщили мне за очередным поворотом. – Все небесные явления нашего мира связаны с ними.
Коридор расширялся достаточно, чтоб хватило места на стол с письменными принадлежностями и шаткий табурет при нем. Лорд-библиотекарь сверился с огромным фолиантом, лежащим на дубовой книжной подставке:
– Присаживайтесь, лорд Шерези. Вам будет дозволено делать записи.
По тону сказанного я догадалась, что мне только что оказали невероятную честь, поэтому изобразила лицом благоговение и благодарность. Открытого огня здесь не было, светильником служил мутноватый кристалл соли, установленный на столешнице и зажегшийся молочным светом, когда служитель поднес к нему ладонь.
Я села на табурет, ожидая, когда мне принесут искомое. За столом недавно кто-то работал. Чернильное пятнышко у светильника смазалось, когда я провела по нему пальцем. Прибрать за собой мой предшественник не удосужился. Я рассеянно поворошила стопку записок, видимо, черновиков. Взгляд выхватил имя Этельбора, какую-то сложную формулу, на уразумение которой моего обрывочного образования не хватало. На другом клочке быстрыми линиями некто изобразил генеалогическое древо, плоды которого обозначались лишь инициалами, заключенную в звезду букву «А» с завитушками, в которых угадывался шутовской колокольчик. Все это было, конечно, любопытно, но не более того. «А» – это, скорее всего, Аврора, хотя бы потому, что вынесена она на дальнюю ветвь, да и колокольчик явно указывает на близость Мармадюка. Спросить, что ли, служителя о том, кто именно сидел здесь до меня? Но лорд-библиотекарь принес матрикул, и я отвлеклась.
Эпохальный труд являл собой всего шесть грязноватых кожаных листов, сшитых по корешку толстой нитью. Покойный учитель Патрика был мужем основательным и чуждым велеречивости. Список был именно списком, хотя и снабженным подробнейшими сносками. Три основных небесных тела – лорд Солнце, Нобу, Алистер. Полнолуния происходят раз примерно в двадцать восемь дней, разделенные то одной неделей, то декадой, в зависимости от времени года и высоты лорда нашего Солнца в зените. Так… Двойное полнолуние… Затмения, двойные затмения, тройные затмения. Шесть листов, двенадцать страниц, исписанных бисерными буковками. Я потянулась к стопке чистой бумаги: нужно изобразить календарь этого года и отметить на нем полнолуния.
Я углубилась в расчеты, лорд-библиотекарь переминался у книжной подставки с ноги на ногу.
– Обещаю вам быть осторожным, – попыталась я его успокоить.
– Вы что-то сказали? – Он отвел взгляд откуда-то из-за моей спины. – Ах, простите, лорд Шерези. Дело не в недоверии, просто в библиотеке строгие правила: древние и ценные труды мы не можем оставлять без присмотра ни на мгновение.
За спиной что-то зашуршало, я обернулась, в ужасе ожидая обрушения стеллажей.
– Это в соседней секции, – служитель юркнул в коридорчик, – продолжайте, граф, я все исправлю.
Легко ему было говорить, а граф покрылся холодным потом и не мог сосредоточиться, прислушиваясь, пока лорд-библиотекарь не вернулся и не заверил его, что все в порядке.
– Это была крыса, мой лорд.
Граф прислушался к себе: крыс он не боялся даже в своей странной, истеричной ипостаси.
Поэтому я кивнула и вернулась к матрикулу, к тому же работа моя близилась к завершению. Я действительно ошиблась при подсчетах, потому что изначально брала за основу астрономию, а не ту простую посконную арифметику, которую любая ардерская девушка осваивает примерно в четырнадцать лет (хотя моя шерезская подруга Мари, по ее словам, познала эту премудрость в двенадцать). С удивлением я узнала, что наши дамские неприятности связаны с темной королевой, а точнее с ее расположением на небосводе, что человеческому глазу невозможно рассмотреть все ее состояния. Арриан описал в сносках восемь фаз луны, связав их с особенностями женских тел. Я вознесла хвалу Спящему за то, что наделил он ученого мужа ясностью и простотой изложения.
Я отложила перо. Так, еще раз, теперь на пальцах. Мое тело, тело Бастианы, всегда имело связь с пятой ипостасью нашей черной королевы, с полнолунием. И сегодня, уже сегодня, она (не Бастиана, разумеется, а Нобу) начнет стареть, то есть убывать. Полнолуние было сегодня ночью, я его не видела из-за отраженного света другой луны – белоснежной Алистер. Что это значит? Все пропало? Ах, Илоретта, что ж не предупредила меня обо всех этих проблемах? Ах, Бастиана, что ж ты ее подробнее не расспросила?
Я смотрела на лист бумаги, но ничего не видела. Я нарушила условие, я не провела ночь полнолуния у воды и без пояса. Я буду покарана. Да что там буду… Я уже покарана. Я разговариваю сама с собой, называю себя в мужском роде, злобствую по любому поводу. Что дальше? Безумие от истерии? Потеря человеческого облика? Мучительная смерть?
– Вам нехорошо, граф?
Лорд-библиотекарь, на которого я и не смотрела толком до этого, оказался молоденьким и сероглазым. У него впереди была длинная интересная жизнь, в отличие от меня.
Может, я успею все исправить? Может здесь, в библиотеке, в секторе, где собрана вся информация о феях, я найду способ спастись?
– Какой сегодня день? – спросила я, просто чтоб не молчать.
– Пятнадцатый, – ответил библиотекарь без запинки.
Я закрыла глаза, выдохнула, мысленно вознесла хвалу Спящему, открыла глаза. Пятнадцатый! Не шестнадцатый. Полнолуние сегодня ночью. Сегодня!
– Благодарю вас. О, благодарю, любезнейший лорд.
Я вскочила с табурета, подхватила свои каракули, зашуршала ими, складывая руки перед грудью в нижайшем церемониальном поклоне.
– Позвольте мне узнать ваше благородное имя, мой лорд!
– Мы всего лишь слуги в храме знаний, граф, – улыбнулся библиотекарь, – имена и титулы нам не нужны.
Я его даже не дослушала, умчавшись к своим друзьям. Мне срочно нужно было найти место, где я проведу сегодняшнюю ночь.
Так, спокойно, граф, то есть бежать-то вы можете продолжать. Но вот скачущим галопом мыслям извольте придать стройность. Место! Каким оно должно быть? Уединенным, граф. Максимально безлюдным и тихим. Вы, как выясняется, абсолютно не готовы к таинству полнолуния, поэтому удвойте предусмотрительность. Может, пред ликом черной королевы тело бедняжки Бастианы трансформируется в нечто невообразимое? Может, процесс доставит вам такую нечеловеческую боль, что вы не сдержите крик или стоны? А может, вас обуяет безумие и вы отправитесь бродить по замку подобно привидению? Значит что? Значит, в «месте» должна быть дверь, и она должна закрываться на ключ, а не на внутренний засов, который вы в помешательстве вполне сможете отбросить. Эх, какая жалость, граф, что вы не рискнете посвятить в свою тайну друзей! Как было бы удобно провести обряд под присмотром кого-то сильного вроде Оливера.
Я даже замедлила шаг, но потом тряхнула челкой и покачала головой. Меня перестанут уважать. Сразу и безоговорочно. Друзья прощают Цветочку некоторую эксцентричность, но не простят изначального обмана. Они, Оливер со Станисласом, прежде всего мужчины и дворяне, а уже потом мои друзья. И к тому же раскрытие одной тайны повлечет за собой целую горную лавину секретов, и не всегда моих. Я предам королеву.
– Нашел свой партитур? – Лорд Виклунд посмотрел на листок в моей руке.
– Это называется матрикул. – Я засунула бумагу за отворот камзола. – Да, мое любопытство удовлетворено.
– И именно твое удовлетворение настолько тебя нервирует?
– Цветочек, да на тебе лица нет! – Станислас спрыгнул с конторки. – Ты узнал нечто ужасное? Куда теперь нам предстоит бежать в свете открывшихся тебе бездн?
Я посмотрела на доремарца, затем на великана. Нет, буду молчать до последнего.
– Не смею настаивать, друзья, но мне хотелось бы прогуляться в сторону миньонской казармы.
– Из-за денег?
– Каких еще денег?
– Которые ты зашил в свой матрас, Цветочек, и которые, возможно, до сих пор лежат там.
Если начистоту, меня больше интересовало, смогу ли я воспользоваться сегодня ночью купальней, своим прекрасно оборудованным тайным местом, но объяснение, предложенное мне любезнейшим лордом Доре, меня устроило.
Мы вышли из библиотеки. Граф Шерези с лордом Доре желали отправиться добывать мою кубышку немедленно, лорд Виклунд возражал, обозвав нас легкомысленными мальчишками. Оказывается, тайные вылазки делаются совсем не так, как мы, легкомысленные мальчишки, себе вообразили. Никто не позволит нам фланировать через кордоны стражи в места оцепления. Сначала надо все распланировать, затем добыть пропуск, чтоб не привлекать к авантюре болтливых шутов. На дело надо выдвигаться ночью, и, воспользовавшись тайным фонарем…
– Я восхищен вашим опытом, – перебила я лекцию по тактике, – лорд Виклунд, но я не собираюсь изображать лазутчика в королевском замке.
– Как вы предпочитаете действовать? – Оливер обиделся и тоже перешел на «вы».
– Как легкомысленный мальчишка!
За препирательствами мы незаметно подошли к приземистому строению.
– Теперь нам предписывается спать здесь, – сказал Станислас.
– В казарме пажей? Другого места у лорда Мармадюка для нас не нашлось?
– Это миньонская звезда сделала вас столь разборчивым, лорд Шерези? – Оливер все еще был обижен.
Требовалось срочно вернуть его расположение.
– Думаю, я смогу выпросить для нас лучшие условия, – начала я примиряюще, – давно вы здесь обитаете?