Что ж, значит, вчерашнее рандеву Гэбриела ван Харта и ее величества прошло к удовольствию последней. Я не грустила, ни капельки не грустила. Буду реже видеть одну глумливую дювалийскую рожу, и то хорошо. Прекрасно, великолепно, восхитительно.
Дэни ван Сол, не чинясь, занял место в уголке, нацедил себе вина из стоящей на столике бутыли и сидел тихо, как мышка, Патрик молча же смотрел на меня грустным взглядом.
– Как проходят ваши репетиции?
– Прекрасно, великолепно, восхитительно.
– Ты ужинал?
– Прекрасно…
Лорд Уолес сокрушенно покачал головой, я заметила, что кусаю губы. Тысяча мокрых фаханов! До темного полнолуния еще полно времени, мое настроение не должно так штормить.
– А где Виклунд с Доре? Мне хотелось бы поблагодарить Станисласа за прекрасное музыкальное сопровождение, которым он обеспечил белое крыло.
– О, эти двое прибегали перед закатом, чтоб сообщить, что отправляются на некую тайную операцию, результаты которой нас немало порадуют. Что имелось в виду, я так и не понял. Думаю, сейчас нам все объяснят, потому что именно лорд Оливер имеет привычку входить в помещение, сшибая косяки.
Снизу действительно доносился грохот и звук тяжелых шагов, а также скулеж, будто Виклунд тащил на второй этаж мешок с полупридушенными котятами.
– Доброго вечера, любезные лорды! – Станислас придержал дверь, в которую, задев макушкой притолоку, вошел Оливер.
Он нес не мешок, на его плече извивался и попискивал не знакомый мне паж.
– Мы нашли его, Басти!
– Кого? – Я с ужасом смотрела на капли, которыми ноша Виклунда орошала пол моей спальни. – Почему из него течет?
– Он обмочился, – великан придержал пажа за шкирку, чтоб не запачкаться и отбросил в угол комнаты, – наверное, от испуга.
– И ничего не от испуга. – Парень был отнюдь не юн, лет двадцати пяти, с хитрым остроносым лицом. – Это военная хитрость, чтоб заставить вас меня отпустить. Я пытался использовать нормальную для дворянина брезгливость!
– Быстро! – скомандовала я Виклунду. – Отправляйся мыть руки и захвати там тряпку, пусть этот фаханов стратег вытрет здесь все свои экскременты! Нет! Я передумал. Вытирать будешь ты! Ты его приволок! Порадовал результатами операции!
– Это паж, который сообщил нам с Оливером о твоем пленении, – прервал Станислас мой крик, – тот самый, по чьей вине мы устроили осаду госпиталия.
– Тогда пусть вытирает все-таки он. – Я села на кровать, скрестила руки перед грудью и обвела комнату тяжелым взглядом.
– Первый раз его вижу, – сообщил ван Сол. – Думаю, он из новеньких. Как тебя зовут?
– Да кого волнует его имя, – из-за двери клозета пророкотал Виклунд. – Пусть скажет, чье поручение выполнял.
– Меня зовут Франсуа Превьер, о прочем я сообщу только в присутствии королевского судьи.
– С «р» на конце? – серьезно переспросила я. – Понимаешь, милый, мне хотелось бы написать это на твоей могиле без ошибок.
Он забился в угол, подтянув колени к груди и обхватив их ладонями. Эта поза и презрительное выражение лица говорили больше слов.
– Позвольте мне, любезные лорды, – Патрик отбросил покрывало и неспешно сполз с кровати. – Мне давно хотелось быть для вас хоть чем-то полезным, а в допросах равных мне нет.
Я отметила, что в постели лорд Уолес был полностью одетым. Двигался он медленно, но не пошатываясь, четко переставлял ноги, и рука его, в которой через мгновение оказался тонкий фруктовый нож, была твердой.
– Господина Превьера, друзья, непросто запугать, – хриплым и негромким голосом продолжал он, – он чувствует себя под защитой кого-то из сильных мира сего и не уважает миньонов ее величества, предполагая, что они ничего непоправимого ему причинить не могут.
Я посмотрела на пажа, Патрик был прав. А еще я заметила, уже безотносительно к допрашиваемому, что у меня от тона лорда Уолеса ползут по спине мурашки. Мне было чуточку страшно.
– Господин Превьер в своих предположениях абсолютно прав, – Патрик остановился в двух шагах, поигрывая ножом, лезвие которого порхало в его тонких пальцах подобно крыльям бабочки, – но я-то не миньон ее величества Авроры, храни ее Спящий, а всего лишь…
Он наклонился и резко велел:
– Оставьте нас наедине, обещаю, что через десять минут у нас будет имя.
– В Ленстере знают толк в пытках. – Виклунд бросил в пажа тряпкой и сдернул меня с моего места. – Оставь ему хотя бы одну руку, чтоб он потом прибрался.
Последняя часть фразы была обращена к Патрику, который не отводил взгляда от пажа, холодного расчетливого взгляда.
Мы зашаркали ногами, зашуршали одеждой, Станислас подтолкнул к выходу бледного ван Сола. Я замыкала процессию исходящих. Не оборачиваться, главное – не оборачиваться. Патрик знает, что делает. Но, святые бубенчики, какой неожиданной стороной сейчас открылся передо мною наш друг! С какой предвкушающей жестокостью он взял нож, как деловито, будто примериваясь, смотрел на сидящего в углу пажа.
– Нет! – заорал Превьер в мою спину. – Лорд Шерези! Граф! Не оставляйте меня здесь! Клянусь, я скажу вам! Скажу все! Умоляю!
Я развернулась на каблуках, пряча глаза, чтоб в них не читалось облегчение. Не знаю, смогла бы я относиться к Патрику по-прежнему, если бы он подверг пажа пыткам. Я, наверное, попыталась бы найти ему оправдание в своей душе, но что-то в ней, в моей душе, обязательно бы умерло.
Через двадцать пять минут мы знали все, что нам требовалось.
– Адэр лорд ван Харт? – Станислас сопротивлялся правде до последнего.
– Это логично, – пожала я плечами, наблюдая, как Франсуа Превьер моет пол при помощи щелока и горячей воды. И то и другое нам любезно разыскал ван Сол, спустившись вниз и призвав горничных. – Разве не долг всякого родителя помочь своему сыну? Таким ходом он выбивал из игры всех прочих претендентов.
– На самом деле, – Дэни меня перебил, – дело в другом или не только в этом. Отношения канцлера ван Харта и лорда-коннетабля Биркелана никогда не были особо дружескими. Единственная сила в Ардере, которая может противостоять рыцарям Дювали – это «лиловые плащи» лорда Томаса.
– То есть, – лорд Виклунд отхлебнул из бутылки, – пострадать должен был я, как любимчик лорда-коннетабля?
– Похоже. – Дэни отобрал у великана бутылку. – Покровительство сильных мира сего – это палка о двух концах. А ваш менестрель пострадал бы вообще только потому, что он твой друг.
– Так что у дружбы тоже два конца, – бутылка перешла мне, и я отпила из горлышка, – но, господа, вынужден отметить, что интрига лорда Адэра не блещет ни изяществом, ни красотой.
– Ты не можешь поносить чужих интриг, пока не будешь интриговать лучше. – Патрик тоже не пропустил очереди, вытряхивая в себя последние капли со дна.
– Тем более, – поддержал друга Станислас, – что противопоставить канцлеру нам нечего. Мы попросту проглотим обиду, как проглотили твой, Цветочек, синяк.
– Точно, – ван Сол уже обстукивал стенки новой бутылки, чтоб залихватски выбить пробку одним резким ударом, – такова жизнь, пока мы никто, и звать нас никак.
– Ну не знаю, господа…
Я выхватила несчастную обстуканную бутыль и шарахнула ее донышком о балку полога. Пробка вылетела, стукнулась о потолок, о стол, о скрюченную спину Превьера и скрылась в окне.
– Меня зовут Бастиан Мартере граф Шерези, – это вино было шипучим и молодым, – и я немедленно отправляюсь к лорду канцлеру!
По дороге мы прихватили в некоей тайной кладовой еще одну бутылку или не одну, считать было решительно некогда. Процессию возглавлял ван Сол, он же отвечал за пополнение запасов. Дорога получилась довольно длинной, а запасы таяли и пополнялись с каждым привалом. Вечер сменился ночью, сигнал отбоя отразился от обеих лун.
Личная стража лорда-канцлера нас пропустила. Не без вопросов и рассмотрев все предоставленные пропуска, но все же пропустила. Адэр Ван Харт занимал целый комплекс строений на западе внутреннего замкового круга. Ван Сол уверенно провел нас по дорожке, извивающейся среди статуй, фонтанов и тесаных каменных скамеек. Двор, видимо, предназначался для прогулок и размышлений, меня же замутило от причудливых изгибов, ну или от предвкушения скорой встречи с всесильным канцлером.
У крыльца у нас опять проверили пропуска.
– Вас звали?
Простой вопрос начальника стражи вызвал некоторые затруднения. Виклунд с Доре переглянулись и захихикали, Уолес пнул Превьера, которого мы тащили с собой в качестве доказательства, Ван Сол пробормотал что-то непонятное и тоже пнул злосчастного пажа.
– Звали? – Я кивнула. – Определенно звали… Ах, как же его звали…
За спиной мне вполголоса подпел Станислас, к нему присоединились остальные. И пять нетрезвых голосов громким шепотом исполнили припев популярной песенки.
– Ожидайте, – вздохнув, велел стражник и скрылся за дверью.
Припев закончился, поэтому, развернувшись друг к другу и обнявшись за плечи, чтоб не упасть, мы затянули первый куплет, затем второй, на третьем начальник стражи вернулся:
– Войти может только Бастиан лорд Шерези.
Меня похлопали по плечам, потом по щекам, видимо, для бодрости.
– Иди, Цветочек! Покажи ему!
– Кому?
– Что именно должен показать граф Шерези?
– Мы куда-то пришли? Дэни, что у тебя звенит за пазухой?
– Прогоните кто-нибудь этого вонючку!
– Виклунд, велите Превьеру пойти прочь, вы его пленили, значит отвечаете за него.
– Пленных положено кормить…
Я глубоко вдохнула холодный, уже совсем осенний ночной воздух. Как можно было так набраться за столь короткое время? Ладно я, но они-то – мужчины.
– Если ты не выйдешь оттуда через час, – абсолютно трезвым голосом вдруг сказал Оливер, – обещаю тебе разнести тут все к фахановой матери.
– Ты настолько уверен в своих силах?
– Я уверен в «лиловых плащах». И если ван Сол правильно набросал нам рисунок этой интриги, мы сможем опереться на лорда-коннетабля.
Эффект фразы несколько смазался из-за икоты, одолевшей великана.