— Пусти! — Я рванулась к профессору.
— Не надо, ты ему только помешаешь, — жестко сказал Кай и отнес меня подальше, поставил на ноги. — Стой тут. Мне нужно помочь уничтожить темное везение.
— Хорошо! — прошептала я, обеспокоенно следя за огромной кляксой.
Последние ручейки тумана втягивались в ее поверхность.
Стелла закричала: следом за темным везением потянулись золотистые огоньки — Эмрис вытягивал из нее магию, ее собственную магию лепрекона, все то, что осталось после двадцати лет общения с тьмой. Возможно, он поступал жестоко, заставляя Стеллу выгорать, но я не хотела его останавливать. Потому что понимала: если в крови моей одержимой тетки останется хоть одна капля магии, она непременно снова начнет мстить сестре.
Леди Стелла потеряла сознание, а клякса с желтыми глазами подлетела к Кайдену.
— Рад, что ты все понял и не остановил меня, — устало вздохнул Эмрис. — Теперь делай свою работу. Летта, прости, что заставил думать, что эта гадина — твоя мать, но иначе бы она не решилась напасть и просто ждала бы, когда слетит печать, тем более до этого оставалось совсем немного. Но твоя доверчивость облегчила задачу, да еще соблазн получить в свои лапы меня со всеми знаниями был очень велик. Она не могла упустить такую возможность. Я ведь ходячий справочник по проклятому везению, на котором она просто помешалась. Давай, Кай, во мне слишком много этой гадости и мало везения, бей уже!
Кайден с сомнением посмотрел на Эмриса, задумчиво взвесил в руке нож, на рукояти которого горели руны.
— Эй, друг! Даже не думай! — невесело усмехнулся Эмрис. — У тебя не получится отделить меня от темного везения! И я, и оно — тьма! Времени не хватит.
— А я рискну, друг.
Вокруг Кая взметнулись ленты магии.
— Летта, хоть ты его вразуми! Дайте помереть геройской смертью!
— И не подумаю! — Я подошла к Каю.
В Эмрисе мало везения? Значит, сделаем много.
Летта решительно шагнула к Эмрису, вспыхнули золотые искры, закружились сияющим вихрем. Кай не стал ей мешать, он принял ее выбор. Будь у него подходящие силы, поступил бы так же. Но лепреконом из них двоих была именно она.
Золотой вихрь окутал Эмриса, связал девушку и старого друга Кайдена, когда-то предавшего его, а теперь спасшего ту, которую он любил. Одна тьма или другая? Одинаковая или все же разная? Разная. Потому что одна несет зло, другая помогает с ним бороться. Одна становится темной ворожбой, другая — чарами охотников. Одна пронизывает душу, давая возможность возродиться Эмрису, другая является темным везением, что вплелось в его суть.
Уловить разницу и не ошибиться.
Никогда в жизни Кай не распутывал нити тьмы так скрупулезно. Он потерял счет времени, уничтожая плохое и оставляя то, что не несло опасности. Правильно предсказала гиана: ему нельзя забывать, кем он является, — охотником и фейри, бывшим женихом очарованной принцессы сильфов, который попал в плен к заговорщикам по вине друга-предателя и потерял память.
Кайден не был тем или другим. Он был тем и другим одновременно. Именно поэтому он не остановил Эмриса, когда понял, какую игру тот затеял. Именно поэтому, зная о его предательстве в прошлом, поверил, что тот изменился, хотя все указывало на новое предательство. Охотник и жених сильфиды просто убили бы профессора и постарались разобраться сами. А Кай не следовал по пути мести, и это их спасло. Их — Летту и Эмриса. Почти спасло Эмриса.
Как чувствует себя цветок в печи для изготовления сухих букетов? Отвратительно. Кажется, всей кожей ощущаешь, как из тебя капля за каплей, искра за искрой испаряется магия. Радовало лишь то, что Эмрис перестал терять форму и клякса больше не расползалась под лентами Кая, вытягивающего темное везение из недобитого афериста.
Сговориться со Стеллой! Додуматься до такого! В голове не укладывалось, что Эмрис сознательно рисковал моей жизнью. Ради, собственно, ее спасения. А Кайден догадался о его афере и промолчал.
Может, ну его, это спасение? Пусть Эмрис сам разбирается. Мысль показалась настолько дикой, что я чуть не прервала поток магических огоньков, тянущийся к Эмрису. Это что еще за предательский настрой? Откуда он вообще взялся? Чтобы я бросила в беде друга? Да никогда!
«А если бы от этого зависело твое счастье?» — в этот раз четко прозвучало в голове.
Расстройством психики я никогда не страдала, так что сразу в лоб мысленно задала вопрос:
«А вы кто?»
«А разве это важно? — В голосе появились насмешливые нотки. — Имеет значение лишь то, что ты можешь сейчас спасти друга, не просто спасти, а вернуть ему человеческий облик, возможность жить нормально, правда, не так долго, как ему бы хотелось, но дольше, чем живут фейри. Но ты лишишься сил. Или ты можешь сейчас остановиться, твой друг будет жив, охотник его спасет, но жить ему придется в таком же виде, как до сегодняшней встречи со Стеллой. Однако у тебя останутся силы, магия».
Но Эмрис будет проклятием. И какой из меня, спрашивается, друг? Что мне магия, я без нее прекрасно жила двадцать лет и дальше проживу.
«А если твоя магия может помочь освободить того, кого ты любишь?» — провокационно полюбопытствовал невидимый собеседник.
— Только она?
Я хмуро посмотрела на свои сияющие золотом пальцы.
Смотреть на свои ладони, слушать сердце и верить — так сказала гиана. Я смотрела на четырехлистники, слушала сердце, упрямо говорившее, что у меня получится, и верила, что смогу спасти и друга, и любимого. Как бы самонадеянно это ни звучало.
«Ты можешь попытаться пройти испытание без нее, — продолжала невидимая собеседница. — Но с везением лепреконов тебе будет намного проще».
Я наконец-то поняла, кто говорит, и оторопела, от полного ступора спасла лишь необходимость непрерывно вливать в Эмриса везение.
Богиня! Со мной говорит Неназванная! Кошмар.
«Обычно мне радуются и пытаются что-нибудь выпросить, — задумчиво протянула богиня. — Так что ты решила?»
Если я буду проходить испытание с везением, это будет нечестно. К тому же как я буду дальше жить, зная, что могла помочь другу, но не стала?
«Ну что ж, это твой выбор, девочка. — В словах богини прозвучала улыбка. — Жди, однажды перед тобой откроется дверь в темные туманы, куда она приведет тебя, не знает никто, подумай, так ли тебе важен Кайден».
И думать нечего! Я дышу ради него.
Богиня покинула мою голову так же, как и появилась, — тихо и незаметно. А я сосредоточилась на магии. Влить все до капли. И побыстрее — неизвестно, куда Стелла отправила Арвеля. Уж точно не на пешую прогулку по столичным улочкам.
Я покосилась на обморочную даму — надеюсь, не вырублюсь, потому что вряд ли злобная тетка скажет, где мой брат. Впрочем, не так важно, в сознании я или без, лишь бы успеть сообщить Каю, что через меня можно найти брата. Мы же двойняшки, между нами та же связь, что и у близнецов. Правда, из-за печати она не работала. Поэтому и получилось побрататься с собственным братом. А сейчас, когда печати нет, я вполне могу найти принца.
Искры золотой пылью впитывались в кляксу, Кай все сильнее окутывал Эмриса лентами магии. Тело профессора постепенно принимало человеческую форму. Кайден сосредоточенно работал, а я вливала последние капли магии в профессора, завидуя выносливости охотника. Стоит себе спокойно и не видит, какой удобный для лежания пол под ногами. Очень удобный, особенно когда комната плывет и кружится.
Я упрямо отдавала везение, обессиленно опустившись на мешок с грунтом.
— Помощь нужна? — В комнату, покачиваясь, вошел Маэль.
Увидел Кая, глаза вспыхнули ненавистью… Будущий первый советник тряхнул головой, взгляд прояснился.
— Свяжи леди Стеллу, подлечи Летту и начинай создавать путевой огонек, — колдуя над головой Эмриса, повисшего на лентах магии, скомандовал Кай. — Стелла отдала приказ Арвелю.
Маэль зло выругался. Быстро связал руки обморочной леди веревкой, лежавшей на полке, и опустился ко мне. Целительская магия согрела теплом, исчезло чувство, что я еду на карусели. Маэль устроился рядом и начал плести поисковое заклинание.
В груди неприятно жгло. Там, где раньше теплилась магия, была пустота. Я опустила руки — на ладонях не осталось и следа от меток лепреконов. Но это было не важно. Я проследила, как последняя искра исчезает в светлой коже мужчины, оплетенного магией Кая. Эмрис оказался довольно высоким, худощавым, симпатичным парнем с острым подбородком, копной волос соломенного цвета, в которых темной полосой выделялась каштановая прядь. Такого же цвета были брови, ресницы и легкая щетина на впалых щеках. Веки Эмриса задрожали, на меня глянули знакомые ярко-желтые глаза.
— Вытащили все-таки! — недовольно поворчал бывший кот. — Никакой геройской смерти на баррикадах, вот как тут с вами исправишься? Решил погибнуть во имя прекрасной девы. А дева возьми и влепи всем везением, что было…
Щелчок пальцев, и Эмрис на полуслове свалился на пол, сверху полетел пустой мешок. Кайден, убрав чары, насмешливо фыркнул:
— Ваша мантия, господин профессор!
— Ну что, довольна? — прикрываясь мешком, притворно сердито проворчал Эмрис.
— Очень! — улыбнулась я.
— М-да, — цокнул языком профессор. — Так и не вышло из тебя приличного лепрекона. Вот что ты теперь без магии делать будешь?
— Жить. — Я посмотрела на Кая, сердце радостно забилось от нежности в его взгляде.
— Ну да, долго и счастливо. А чтобы при этом «долго и счастливо» под окнами не болтался злобный призрак Арвеля, надо бы вначале вернуть нашего дважды беглого принца во дворец! — Эмрис подвязал мешок веревкой и подошел к Маэлю. — Отлично. Куда свою колесницу поставил? Мы полетим за принцем, а ты пока грузи дамочку на ее клячу и вези во дворец…
Эмрис огляделся, подошел к стене, стянул с нее паутину. Она вспыхнула серебром и стала круглым шариком, который профессор и вручил Маэлю:
— А это лично королю и королеве. Там леди Стелла так страстно признаётся в государственной измене, что аж слезы наворачиваются. Только ради этого стоило сюда прилететь. Во дворце она была весьма осторожна в высказываниях.