У Тикки Мантиец стремительно выросла огромная борода и через несколько секунда отпала прямо к её ногам (Толпа заценила);
Орир Кобольд выплюнул кучу песка, и на голове у него вырос кактус.
Спустя, наверное, целый час мы наконец дошли до сцены. Глэм пошла первой (она была очень убедительна, когда расталкивала нас в стороны, пробиваясь вперёд). В её глазах было написано дикое отвращение, когда она жевала сейтан. И сразу же на лице и руках у неё расцвели маргаритки, усыпав её миленькими цветочками. Она поморщилась и принялась срывать их, а толпа хихикала.
Лейк очень нервничал, когда попробовал сейтан. И хотя его всего перекорёжило, ничего волшебного не произошло. Он с опущенными плечами сошёл со сцены, крайне расстроенный.
У Головастика тоже ничего не получилось. Но он не особо расстроился. Даже наоборот, был, наверное, счастлив, что проведёт с отцом больше времени.
Ари нервно закусила губу и поднялась на сцену. Я затаил дыхание, когда она выпила гальдерватн, а затем получила свой маленький кусочек сейтана. Она жевала и делала вид, что ей жутко противно – она даже изобразила кашель и удушье. Но больше ничего не произошло.
– Отрицательно! – объявил Фенмир.
– Но у меня действительно есть способность! – воскликнула она.
– Все так говорят, дитя, – сказал Фенмир. – Следующий!
Ари бросила на меня отчаянный взгляд. Я не знал, как ей помочь. Но оказалось это лишнее. По её лицу было видно, что она что-то придумала.
– Вяленая говядина! – крикнула Ари. – У кого есть с собой вяленая говядина?
Я чуть не рассмеялся от мысли, что кто-то случайно прихватил вяленую говядину. Но почти все пятьдесят или около того детей, оставшихся в очереди, подняли руки. Я забыл, что был в компании гномов. Кто-то передал кусок мяса на сцену. Фенмир засомневался, но всё-таки разрешил.
В пять лет Ари поклялась никогда не есть животных. Она изо всех сил пыталась жевать жёсткое мясо. Её кулаки сжались, а лицо покраснело от отвращения. Снаружи прогремел гром, и весь склад дрогнул, как будто сейчас рухнет. Молния пересекла потолок, отчего с громким треском взорвался один из обычных светильников. Искры и стекло усыпали пол за сценой. Все ахнули.
Один ребёнок захлопал, и остальные поддержали его.
– Ну, я думаю, мы все совершаем ошибки, – сказал Фенмир. – Иногда.
Ари покинула сцену, одновременно напуганная, расслабившаяся и слегка смущённая.
– Иди вперёд, – сказал Иган. – Я слишком нервничаю. Мне действительно не по себе.
– Не волнуйся, держу пари, что у тебя есть способность, – сказал я.
Иган решительно покачал головой.
– Я как раз не боюсь, что у меня не обнаружат дара, – сказал он. – Наоборот. Я не хочу творить магию. И никогда не хотел. Из всех видов оружия я предпочитаю те, которыми хорошо владею, такие как язык и логика.
Вероятно, он был единственным гномом, молящимся, чтобы у него не обнаружилось магических способностей.
– Не задерживайте! У нас мало времени! – крикнул нам со сцены Фенмир.
Иган нервно поднялся на сцену, выпил немного галдерватна, а затем с большим трудом пережевал сейтан. Но ничего не случилось. Иган оказался первым гномом, у которого был отрицательный результат и который сиял, спускаясь со сцены и даже размахивая руками от радости.
Теперь была моя очередь. Сейтан был мягким и на вкус чистая отрава. Меня чуть не стошнило, пока я пытался разжевать его, но потом просто проглотил целиком. Все вокруг чуть не упали со смеха. Я огляделся. Даже Фенмир и его помощник еле сдерживались, чтобы не рассмеяться. Наконец я посмотрел вниз и заметил, что мои ноги превратились в два бревна. Янтарный сок сочился по ним и стекал на пол. Из маленького дупла, там, где раньше было моё колено, высунулся дятел и вылетел в окно за моей спиной. Когда я снова посмотрел вниз, мои ноги снова стали прежними, но шорты были испачканы липкой жёлтой смолой. Несколько детей все ещё хихикали, когда я спустился по ступенькам и присоединился к своим друзьям.
– Думаю, что тут нам придётся расстаться, – сказал Иган. – Но увидимся завтра, ребята, у Бака.
– Другому ты говорил, результатов иных показала проверка если, – буркнул Лейк, в полушутливом отчаянии.
Мне было жаль его. Из шести человек он был единственным, кто, казалось, был разочарован своим результатом. Ари похлопала его по плечу, и он улыбнулся ей. Его длинные спутанные волосы всколыхнулись, когда он слишком резко пожал плечами.
Ну что ж, пора приниматься за настоящую гномью магию.
Глава 30В которой Ари несколько раз колотит меня булавой
После отбора в ангаре осталось только тридцать пять детей.
– Мы начнём с короткой вводной лекции о природе магии, – объявил Фенмир. – Затем вас разделят на маленькие группы, и вы будете работать с моими ассистентами. Сегодня мы будем колдовать. Но нам надо торопиться, чего зря эльфа трепать.
Все засмеялись, но я шутки не понял.
– Внимание, – сказал Фенмир, хлопнув в ладоши. – Никакой абракадабре вас здесь учить не будут. Гномьи заклинанья основываются не на словах – неуместном и глупом подходе. Что, немые не могут колдовать? Могут, конечно же. Сама мысль, что для того, чтобы сотворить заклинание, как утверждают некоторые фильмы и книги, нужно произнести выдуманное слово, кажется совершенно глупой и бессмысленной. Забудьте об этом.
Настоящая магия гномов основывается на намерениях, мыслях и чувствах. Она от духа, а не от сознания. Вы должны чувствовать, что вам нужно, иначе этого не произойдёт. Но в этом и заключается главная сложность нашей магии, потому что чувство трудно определить, как и собственное намерение. Вот почему три гнома могут использовать одно и то же заклинание, но в итоге получат три совершенно разных результата. Чувства каждой личности неповторимы, наши предпочтения даны нам с рождения и постигнуть их удаётся не всегда. Мы подчиняемся нашим желаниям, и тут уж никого не обманешь… особенно гальдерватн. Именно поэтому магия гномов особенно опасна для непосвящённых. Вопросы остались?
Я внезапно вспомнил, как Глэм разбила стены в ПУКе практически против собственной воли. Он это и имеет в виду? Поэтому она не смогла сдержаться?
Я не поднял руку, а просто выкрикнул свой вопрос во время его короткой заминки.
– То есть мы не можем полностью контролировать магию, которую творим? – спросил я. – Если на самом деле я хочу есть, тогда магия сотворит мне еду независимо от того, что я на самом деле пытался сделать?
Фенмир уставился с таким недоумённым видом, как будто ему сроду не задавали вопросов.
– У нетренированного гнома – да, – наконец ответил он. – Абсолютная правда. Вот почему во время наших занятий мы будем больше уделять внимание тому, как обнаружить свои сокровенные желания, управлять ими и применять их для исполнения задуманной вами вещи. И магия гномов совсем не для баловства. Я думаю, не стоит и говорить, что магия нужна не для облегчения жизни, а для решения важных задач. Она может накормить вас, дать приют… решить насущные проблемы. Но нет заклинаний, которые помогут убраться в комнате, помыть посуду или выиграть в баскетбол. Если вы рискнёте попробовать что-нибудь в этом духе, то ничего не произойдёт. В лучшем случае. А то может получиться и совершенно обратное тому, что вы хотели. Магия гномов выше пустых желаний.
Ну вот это как раз по-гномьи. Они практичны, трудолюбивы, честны до ужаса и в большинстве своём не умеют притворяться или отвлекаться на глупости. Почему их магия должна быть другой?
После краткой лекции Фенмира о том, как тяжело и опасно творить магию гномов, мы разделились на более мелкие группы по шесть человек, чтобы попробовать самим.
Со мной в группе были Глэм, Ари и три других гнома, которых я не встречал. Наша ассистентка по магическому искусству (или АМИ, как называл их Фенмир) представилась как Тусс Гравийная. Она была очень молодой, может быть, чуть за двадцать, и довольно хороша собой, несмотря на (а, может быть, благодаря) мягкой и пушистой полоске волос, покрывавшей её верхнюю губу. Может быть, мои гномьи гены заработали, и теперь волосы у женщин на лице мне кажутся привлекательными? Ничего не могу сказать по этому поводу, и я решил, что в любом случае это совсем не важно. Каждый имеет право выбирать то, что ему нравится или не нравится, и не другим судить и утверждать, как «должно быть».
Фенмир остался на сцене в центре склада. Нам всем дали по чашке гальдерватна размером с напёрсток, которые мы быстро выпили. Даже АМИ выпили немного. Единственным человеком, который ещё не употребил гальдерватн, был сам Фенмир.
– В первую очередь мы попробуем защитное заклинание, – сказал Фенмир. – Оно может спасти практически в любой смертельной опасности. АМИ, продемонстрируйте детям.
АМИ встали перед сценой, сжимая деревянные дубинки. Похоже, что их выточили вручную и на вид они казались очень тяжёлыми. Глэм нетерпеливо подпрыгивала рядом со мной, желая поскорее схватить одну из них.
– Действуйте, – сказал Фенмир.
Трое из них разом взмахнули дубинками, как будто были чемпионами по синхронному дубинкомаханию. Все дети затаили дыхание, когда дубинки обрушились на беззащитных партнёров, но в последний момент те превратились в камни (разные по форме и размеру), и дубинки гулко отскочили от них. У двух из трёх пар. Последний АМИ в камень не превратился, и ему прилетело дубинкой по правому плечу. Он отлетел назад и рухнул на жёсткий пол с глухим стуком. Несколько секунд он катался от боли, затем медленно поднялся на ноги. Его напарница очень испугалась и кинулась к нему с извинениями. Впрочем, ничего страшного не случилось, потому что кости гномов почти нельзя сломать. Но всё равно ему было больно: если бы он был человеком, то перелом был бы ему обеспечен.
Фенмир покачал головой.
– Ты хотел обмануть себя, Уруик, – сказал он. – Ты не воспринял угрозу всерьёз, и гальдерватн знал это. – Затем он повернулся к нам: – Теперь настала ваша очередь. Хитрость в том, что нужно представить боль, вообразить травму, которую вы получите, собраться с силами, воззвать к земле, подумать о камне, о твёрдом камне, о защите, которую он предлагает. Почувствуйте угрозу, почувствуйте безопасность твёрдого камня, и вы превратитесь. Нет волшебного слова, чтобы помочь вам, – всё дело в том, что вы чувствуете.