Я выбрал Нейви-пирс, потому что хоть там и слишком многолюдно, но зато я был уверен, что этот двуличный тип (он же мой лучший друг) не приведёт целую армию эльфийских солдат, чтобы одолеть меня. С другой стороны, сейчас достаточно рано, и на пирсе будет мало туристов и свидетелей.
Мы встретились у массивного колеса обозрения. Я стоял в трёх метрах от него, Кровопийца оставался у меня в сумке. Длинный плащ на Эдвине топорщился, и я был уверен, что под ним он прятал эльфийский меч.
Мимо нас прошла группка туристов, не подозревая о наших намерениях.
Глаза Эдвина пылали от гнева. Казалось, что в них разгорался огонь. Эдвин – самый добрый человек из всех, кого я знал, теперь был не похож сам на себя. Его лицо исказилось от боли и ярости.
– Я просил тебя не нападать на «Хэнкок», – сказал Эдвин, сжимая зубы. – Я мог помочь тебе освободить твоего отца без насилия. Но ты не послушал меня. Вместо этого кучка самых гвинтовых гномов вломилась туда, круша всё на своём пути, и только потом задумалась, а что вы, собственно, натворили. Так вот, Грег, ты уничтожил моих родителей. Теперь гномы нужны в этом мире, как слон в посудной лавке. Мои родители были абсолютно правы. Я никогда не переставал защищать тебя и твоего отца… и ради чего? Только чтобы в конце концов их слова подтвердились?
– Твои родители… мертвы? – спросил я, и раскаяние навалилось на меня.
– Пропали без вести, – сказал Эдвин дрогнувшим голосом. – Но, скорее всего, мертвы.
Несколько десятков туристов поблизости совершенно не обращали на нас внимания. Их всех привлекала какая-то заварушка в конце пирса, но нам обоим было не до этого.
– Но ты первым предал меня! – воскликнул я. – Ты знал, что я гном, и ничего мне не сказал. Твои родители напали на наш магазин! Ты отправил тролля по моим следам в Подземелье после нашей последней встречи, где по их вине пострадали мужчины, женщины и дети. Многие погибли!
Эдвин покачал головой.
– Ты лжёшь, – сказал он.
– Нет, – ответил я. – Лучше бы я лгал. Тогда это бы означало, что ты не обманывал меня, не использовал меня, как ты всегда это делал.
– Я никогда не делал ничего подобного, но я и не ожидал, что такой гвинт, как ты, сможет понять все тонкости моей жизни, – ответил Эдвин. – Как тебе в голову могло прийти, что я способен на это? Ты пришёл ко мне вчера сам, не забыл? Думаешь, у меня всегда под рукой есть парочка лишних троллей? Возможно, что родители приставили эльфов, чтобы следить за мной, и потом они проследили за тобой, когда ты снова показался в ПУКе. Твои собственные безрассудные поступки привели к этому, а не я.
Я помедлил. Не хотел ему верить. Не мог.
– Что ж, я полагаю, ты также будешь утверждать, что не знаешь, каким ядом отравили отца? – произнёс я. – Или как спасти его? Просто скажи мне, где найти противоядие, и тогда я смогу проявить к тебе некоторую снисходительность.
Эдвин рассмеялся. Но смех не был торжествующим или злорадным. Он был горьким и печальным. Почти плачущим.
– Ты что, так и не понял? – сказал он. – Грег, я никогда не имел к этому никакого отношения. Я ничего не знал. Я только пытался помочь тебе! Мои родители лгали мне всё это время. Поэтому я понятия не имею, что они сделали с твоим отцом или о каком-то эльфийском яде. Но ты знаешь? Мои предки, возможно, мертвы, так что домой они вряд ли скоро вернутся. Почему бы тебе не вломиться в наш дом и самому не поискать противоядие? Мне уже всё равно. А у тебя хорошо получается приходить в гости без приглашения.
Кровопийца ярко сиял сквозь холщовую сумку.
«Он лжёт. Заставь его признаться».
Я не знал, чему теперь верить. Но Эдвин не дал мне времени на раздумье. Потому что теперь у нас с ним были особенные счёты.
– Но я не могу позволить тебе просто так уйти, – сказал он. – Не сейчас. Только не снова.
Он вытащил меч. Длиной в четыре фута, с гравировкой и симметричным лезвием, которое сияло, как будто выточенное из бриллианта. Меч, казалось, звенел от переполнявшей его энергии.
– Если ты выживешь после этого, то не стесняйся и вламывайся в дом моих родителей. Знаешь, я даже дам тебе подсказку: пошарься за картиной Чака Клоуза в их спальне – именно там они хранят многие секретные эльфийские штучки. Считай это моим последним подарком в качестве твоего друга. Потому что я действительно всегда любил тебя и твоего отца, Грег. Вот почему мне будет так жалко прикончить тебя сегодня.
Я вытащил мерцающего Кровопийцу из сумки.
– Эдвин, не надо, – сказал я. – Мы не обязаны делать это.
– Обязаны, – ответил он. – Видимо, от судьбы не уйдёшь.
– Но мы сами кузнецы своей судьбы, – не унимался я. – Ты же сам всегда это мне говорил. Всё это слишком мучительно. Спроси себя: нужно ли нам это. Этот меч – глупость. Если ты выиграешь, я стану по-настоящему отмеченным гномом. Эм… постой, я ещё что-нибудь придумаю.
На какой-то момент оскал исчез с лица Эдвина, и по нему мелькнула тень прежней улыбки, но он закрыл глаза и набрал воздуха. Когда он их открыл, вся ненависть вернулась и даже усилилась.
Он бросился вперёд.
Глава 47В которой я придумываю новый каламбур: моего (бывшего) друга слегка унесло
Наши орудия встретились и посыпались искры.
Эдвин оказался проворнее и напористее. Но я кое-как умудрялся отражать его стремительные атаки. Видимо, у него было гораздо больше навыков рукопашного боя. Но Кровопийца действовал практически сам по себе, помогая отбивать удары.
При всей скорости Эдвина чистая сила Кровопийцы сравняла счёт. Каждый раз, когда мне удавалось провести собственную атаку, Эдвин отступал на несколько шагов назад даже после успешного блока. Редкие, но мощные удары топора, словно железного кулака, настигали Эдвина. Но я был слишком занят, отражая его стремительные атаки, и на собственные времени почти не оставалось.
Мы вертелись, носились и сталкивались на почти безлюдном пирсе. Прохожие столпились в самом конце, рассматривая что-то в воде.
Но мы не обращали на них внимания.
Мы были заняты уничтожением друг друга.
Отклонив три быстрых удара, мне удалось нанести удар в его незащищённую грудь. Эдвин отшатнулся назад к колесу обозрения. Его спина уперлась в знак «ЗАКРЫТО ДЛЯ ОБСЛУЖИВАНИЯ».
Я стремительно бросился вперёд и взмахнул Кровопийцей, словно собирался колоть дрова. Он увернулся от удара в последнюю секунду. Лезвие топора разрубило несколько толстых стальных кабелей позади Эдвина. Колесо обозрения застонало, когда внезапный порыв ветра с озера покачнул его.
Мы оба подняли глаза, пока оно шаталось. Кровопийца только что разорвал три несущих опорных кабеля. Мы посмотрели друг на друга и побежали в тот момент, когда огромное колесо обозрения наконец повалилось вниз. Оно упало на пирс с могучим рёвом мнущейся стали и рваного стекловолокна.
Я отмахнулся Кровопийцей от металлического прута, который наверняка раздавил бы меня, и колесо рухнуло, не задев нас.
Мы стояли целыми и невредимыми среди обломков. За спиной Эдвина из мрачных грозовых облаков по озеру ударила молния.
Я поднял Кровопийцу. Эдвин схватился за меч. Но вместо того, чтобы снова напасть на меня, он лукаво ухмыльнулся. Его клинок осветился оранжевым светом, а потом вспыхнул.
Эдвин мог творить чудеса!
Я ошеломлённо отступил назад. Не уверен, что все эльфы обладают способностью к магии, но Эдвин явно был из их числа.
Он направил свой пылающий меч в мою сторону, на кончике показался язык пламени, который метнулся в меня. Я увернулся. Стеклопластик на колесе обозрения моментально оплавился.
Эдвин снова ударил пылающим мечом. Огня стало ещё больше. На этот раз у меня не было шансов сбежать. Я пожал плечами, когда пламя поглотило меня. Я почувствовал жар, но боли не ощутил. Только тогда я понял, что сверху меня поливает вода. Но не с неба, а из меня самого.
Это была магия гномов.
Но как такое возможно?
Я не употреблял гальдерватн почти двенадцать часов. Но я чувствовал, как магия течёт сквозь меня. Каждый раз, когда я принимал гальдерватн, это чувство становилось всё сильнее. Не таким тонким, как в начале. Я знал, что каким-то образом магия нашла меня сама.
Эдвин готовился к очередной атаке. Я сосредоточился на нём, опуская свой топор. Он бросился на меня, радуясь моей очевидной беспомощности. Но затем он резко остановился и отлетел назад, когда порыв ветра, как наковальней, ударил его в грудь. Меч вылетел из его руки и упал на землю.
Я сосредоточился на нём, и ветер снова поднял меч Эдвина в воздух. Он взмыл над водой, упал и погрузился на дно озера.
Эдвин пришёл в себя и поднялся на ноги. Он выставил вперёд ладони, и два всполоха зелёной молнии выстрелили из его рук прямо в меня. Я поднял Кровопийцу, и он легко поглотил молнию. Разочарованный Эдвин закричал и попробовал снова. Кровопийца легко поглотил и вторую атаку, а затем выстрелил энергией прямо в него. Эдвин закричал от боли, когда упал на землю, и его руки безжизненно обвисли по бокам.
– Не двигайся, – приказал я, стоя над ним.
«Прикончи его».
Кровопийца дрожал от предвкушения мести. В конце концов, именно в этом он проявлял себя лучше всего.
– Не важно, что ты сделаешь со мной, – нахмурился Эдвин. – Ты навсегда останешься просто никчемным гвинтом.
– Я никогда не хотел, чтобы это случилось, – сказал я. – Я даже ничего не сделал с твоими родителями. Именно Курзол, их собственный скальный тролль, стал причиной их смерти. Я был там, я видел это.
– Но этого бы не случилось, если бы ты послушался меня и держался в стороне, – сказал он. – Я тоже всегда хотел этого избежать, Грег. Я всегда был на твоей стороне. Я хотел помочь тебе вернуть твоего отца. В конце концов, я сказал тебе, где он. Всё, чего я когда-либо хотел, это быть твоим другом.
Я знал, что он говорит правду, и от этого становилось больнее всего.
– Твои родители держали моего отца в плену, – сказал я. – Вот с чего всё началось. Но это не должно нас погубить.