– Если тебе действительно интересно, спроси об этом свою тещу.
– Уже спрашивал, когда родился Крекс. Она ответила, что родители просто не спят.
Сосия зевнула еще раз.
– Она права.
Речные галеры патрулировали Стуру, скользя вверх и вниз по реке. Стоявший на корме одной из них король Грас снова чувствовал себя молодым. Он командир флотилии, находившейся в дозоре, чтобы пресечь нападение с юга. Что ни говори, это занятие было гораздо проще, чем выполнение обязанностей короля Аворниса.
Он посмотрел на стоявшую на носу галеры Алсу, и бремя годов навалилось с новой силой. Сейчас он ожидал вторжения ментеше. Он также пытался прекратить бегство в Аворнис рабов, потому что не знал, как следует поступить с уже переплывшими реку людьми. Знал только, что нельзя было допустить, чтобы рабов стало еще больше.
– Лодка! – крикнул стоявший рядом с колдуньей впередсмотрящий. – Лодка на реке! – Он указал на южный берег Стуры.
Грас тоже увидел лодку и кивнул боцману и рулевому.
– Мы должны потопить ее.
– Есть, государь.
Боцман приказал приналечь на весла.
– Есть, ваше величество. – Рулевой потянул руль на себя, направляя галеру на маленькую шлюпку. Он выполнил приказ, но не мог не спросить: – Мы действительно должны так поступить? Они просто пытаются спастись от проклятых богами ментеше.
Грас тоже не испытывал радости от решения, которое вынужден был принять.
– Если бы рабы были нормальными людьми, я с радостью принял бы их в своей стране, даже если бы треть из них шпионила в пользу Низвергнутого. Нам нужны крестьяне, которые осели бы на нашей земле и стали работать. Я поселил бы их рядом с границей с Фервингией, где у нас почти не осталось жителей. Но что мы будем делать с рабами?
– Я не знаю, государь, – сказал рулевой.
– Я тоже, – признался Грас – Знаю только одно: они слепые исполнители воли Низвергнутого, и мы станем такими, если будем использовать их.
Речная галера приближалась к шлюпке. У рабов хватило сообразительности использовать весла. Но они так стремились переплыть Стуру и достичь северного берега, что не обращали внимания на галеру. Любой нормальный человек давно заметил бы корабль, стремительно приближавшийся к лодке. Любой нормальный человек попытался бы спастись бегством или, по крайней мере, проклял бы потных, тяжело дышавших гребцов, толкавших к нему галеру. Рабы просто продолжали грести.
Речная галера была устроена так, что могла протаранить вражеский корабль, не причинив себе вреда. Она мгновенно расправилась с хрупкой шлюпкой. Грас лишь слегка покачнулся, когда галера подмяла утлое суденышко.
– Так, – сказал боцман, – об этих ублюдках нам уже не придется беспокоиться. – Он реже стал бить в барабан, чтобы гребцы сбавили ход.
– Да, – согласился Грас.
Однако слова боцмана лишь частично соответствовали истине. Ему не придется беспокоиться о том, что двое рабов ступят на землю Аворниса. Он обернулся – на всякий случай. Да, им никогда не выплыть, но причина, по которой они сбежали от ментеше, оставалась тайной.
Король знал, что бдительность не поможет ему остановить всех рабов, стремившихся переплыть Стуру. Все больше рабов пытались перебраться на другой берег ночью, когда галеры не могли патрулировать реку. Находившие рабов крестьяне и солдаты отправляли их в Куманус, в амфитеатр, или в другие города, расположенные на берегу Стуры.
– Как они догадались? – спросил Грас Алсу однажды вечером.
– Догадались о чем, ваше величество?
– Как рабы догадались, что ночью безопаснее переплывать Стуру?
– Здравый смысл подсказывает... – начала было она, но замолчала, поняв, что изрекла глупость. – Я понимаю, что вы имеете в виду. О каком здравом смысле может идти речь применительно к рабам?
Грас кивнул.
– Именно об этом я и подумал.
– Рабы используют слова для общения. Значит, они в какой-то степени способны мыслить.
– Возможно, – с сомнением в голосе произнес Грас. – Ну и что?
– Низвергнутый может приказывать им, что делать, либо прямо, либо через ментеше.
Король некоторое время обдумывал ее слова.
– Да, ты права, – наконец произнес он. – И мне это совсем не нравится. Ты можешь убедиться в правильности твоей догадки?
– Я могу спросить переплывших Стуру ночью рабов, приказали ли им ментеше сделать это именно ночью.
– А если они скажут, что нет, или ты не сможешь расспросить их? Как ты узнаешь, что Низвергнутый отдал им прямой приказ?
Колдунья вздохнула.
– Я могу спросить их и об этом, но мне не хотелось бы использовать для этого колдовство. Мне и так уже повезло дважды. А вот рабу – нет. В следующий раз может не повезти мне.
– Да, я понимаю, и не буду просить сделать то, что сможет тебе навредить. Хотя мне очень хотелось бы все знать. – Он задумался, потом спросил: – Ты можешь использовать заклинание правды, чтобы убедиться в искренности рабов?
– Можно попробовать. Тогда мне не придется открыто противодействовать колдовству Низвергнутого, а именно этого я пытаюсь избежать.
На следующее утро в сопровождении стражников Грас и колдунья вернулись к амфитеатру. Охранники подвели к ним рабыню. Женщина посмотрела на Алсу спокойным, отсутствующим взглядом и рассеянным жестом пригладила грязные жидкие волосы.
«Именно отсутствующим, – подумал король. – Если бы у нее не отсутствовала большая часть разума, она бы так не смотрела».
– Почему ты переплыла Стуру? – Алса начала с привычного вопроса. – Почему ты оказалась в Аворнисе?
Рабыня молча смотрела на нее, потом ее грязное, испещренное морщинами лицо напряглось.
– Должна была, – сказала она наконец скрипучим от редкого использования голосом.
– Понятно. – Волшебница коротко кивнула, словно разговаривала с человеком, полностью владеющим разумом. – А почему ты была должна?
Лицо рабыни напряглось еще сильнее. Она словно обдумывала, как следует ответить.
– Мне приказали, – сказала она на древнем аворнийском диалекте с шипящим акцентом, определенно позаимствованным у правивших на южном берегу реки ментеше.
– Вот как! – Волшебница повернулась к королю. – Мы сможем кое-что узнать, если нам повезет. Я готова применить заклинание.
– Хорошо! – Грас не скрывал своей радости.
– Надеюсь, все обойдется, но не забывайте, что случилось с тем рабом. – Она начала делать руками пассы, задавая вопросы рабыне. – Кто приказал тебе отправиться сюда?
– Он приказал, – мгновенно ответила женщина. Алса пробормотала что-то, более подходящее портовому грузчику, а не колдунье.
– Попробуем еще раз, – сказала она и повторила серию пассов. – Кто он?
– Тот, кто приказал.
Колдунья пробормотала еще что-то, но громче. Рабыня не обращала на нее внимания, просто смотрела на свои руки, морщинистые и покрытые шрамами из-за многолетнего тяжелого труда. Алса сосредоточилась.
– Пока женщина говорила правду, – сообщила она Грасу. – Беда в том, что эта правда не приносит нам никакой пользы.
– Она говорит так умышленно?
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Если она, вернее, колдовство внутри нее, пытается играть со мной... Не могу представить себе большей обиды.
– А что ты можешь предпринять?
– Не знаю. Именно поэтому обида столь сильна. – Она повернулась к рабыне. – Тебе приказал отправиться сюда смертный человек? – Женщина покачала головой. Алса немного повеселела. – Тебе приказал отправиться сюда человек, который не является смертным? – То же движение.
– Должен быть либо тот, либо другой, – сказал Грас.
– Кто знает, когда имеешь дело с Низвергнутым. – Алса повернулась к рабыне и глубоко вздохнула. – Низвергнутый приказал тебе оставить свой дом и уйти в Аворнис?
Колдунья заметно напряглась, ожидая ответа рабыни. Грас не мог ее в этом винить, помня, чем закончился сеанс магии в королевском дворце и как умер раб рядом с амфитеатром в Куманусе. Женщина усмехнулась, но ее лицо не озарилось радостью, скорее, стало напоминать череп со сверкающими глазами.
– Я знаю, – прошептала она и кивнула. – Да, я знаю.
– Тогда скажи мне, – приказала колдунья. Но женщина только продолжала пристально смотреть на нее, обнажив кривые зубы, несколько из которых были сломаны. Губы Алсы крепко сжались: ее возмущало открытое неповиновение. – Призываю тебя именами богов, именами короля Олора и королевы Квилы, говори.
Усмешка исчезла с лица рабыни, сменившись оскалом ненависти.
– Их имена ничего не значат для меня. Ничего! Даже еще меньше! – Рабыня неожиданно заговорила звучным баритоном, который на мгновение напомнил о покойном Букко. Король невольно потряс головой. Архипастырь, наверное, дорого заплатил бы за обладание таким голосом, каким сейчас говорила рабыня. – Они низвергли меня с принадлежащего мне по праву престола. Они выгнали меня сюда. Сказали, что небеса принадлежат им. Значит, этот мир принадлежит мне. Они играют со мной на свой страх и риск. Настанет день, и я увижу их в их собственном жилище, которое принадлежит и мне. Тогда они узнают, что напрасно играли со мной.
После этого взрыва гнева рабыня закрыла глаза и обмякла на руках стражника. Впрочем, она дышала, и Грас сумел нащупать пульс, схватив ее за запястье.
– Ты получила ответ? – спросил он Алсу дрожащим голосом, почувствовав некоторую гордость оттого, что смог говорить вообще.
– Не знаю, – ответила она, и у нее тоже дрожал голос. – Я знаю, что через нее с нами разговаривал Низвергнутый. Кто может усомниться в этом? Неужели падший бог лично заставил бежать ее на север? Пребывал ли он сам или часть его сущности в рабыне все это время? Знает ли он, о чем мы спрашивали ее? У меня нет ответов на эти вопросы.
– А твое заклинание правды? – спросил Грас.
– Что? – не поняла Алса. – Думаю, она... или Низвергнутый ее устами говорил правду. Но он не ответил на заданные вопросы.
– Гм. – Король задумался. – Да, ты права. Но женщина... вернее, Низвергнутый говорил правду?
– Да, насколько я понимаю. Заклинание никогда не подводило меня.