— Мне понадобится время, — я постучал пяткой по гладкому столбу, на вершине которого сидел.
— А ты прыгай, — посоветовал Руперт. — Я тебя поймаю.
Я моргнул.
— Ты… Серьёзно?
— Когда тебе обещают ободрать чешую, словно рыбе перед жаркой — это, знаешь ли, очень вдохновляет. На подвиги. Поверь: я сделаю ВСЁ для того, чтобы ты не пострадал, мой ценный для драконьего сообщества друг. Уж не знаю, чем ты так очаровал мою тётку, но я скорее устроюсь работать почтовым голубем, чем допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
Прыжок веры, — подумал я. — Конечно, его совершают несколько другие люди, и в куда менее странных обстоятельствах — например в Ассасин Крид… но что я теряю?
— Ладно, давай.
Руперт улыбнулся и шагнул в пропасть. Я едва сдержал крик.
В мгновение ока у него за спиной выросли чёрные кожистые крылья, тело удлинилось и раздалось вширь, на ногах — то бишь, лапах — появились длинные, угрожающего вида, когти…
Как он это делает? — подумал я и шагнул следом.
Просто я знаю себя: если включится воображение — ничего не выйдет.
Я так и буду сидеть на столбе, как какой-нибудь сумасшедший воробей, пока меня не собьют камнями…
Полёт был недолгим.
Я почувствовал, как меня поперёк туловища обхватили стальные лезвия когтей, и постарался не дышать — чтобы не порезаться.
Вопреки надежде, что мы спустимся на проспект перед клубом, меня потащили, как украденную курицу, над скопищем крыш.
Горизонт опрокинулся, город оказался у меня над головой, затем мелькнуло Травяное море — яхты контрабандистов сновали по нему, как жуки-водомерки…
Наконец меня аккуратно поставили на ноги, и тут же рядом встал Руперт — высокий, покрытый шрамами, и… совершенно голый.
Я закатил глаза.
— Господи, Руперт, тебе что, доставляет удовольствие смущать окружающих?
— Просто люблю, когда всё проветривается, — дракон пожал плечами. — К тому же, здесь никого нет. Чего стесняться-то?
— Я здесь есть, Бобби, дружок. Это не считается? Пожалей мои истерзанные нервы.
— Ой, какие мы нежные, — на Руперте появились потрёпанные шорты из обрезанных джинс. — Твои нервы достаточно успокоились?
— Где мы?
Под ногами были плоские серые плиты. Они были плотно пригнаны друг к другу и служили крышей длинному приземистому зданию — за неимением другого слова…
Может, это был сарай, или амбар, или… бункер?
— Это госпиталь для прихворнувших драконов, — пояснил Руперт.
— И что мы здесь делаем?
Откуда-то изнутри, из-под крыши, доносился глухой рёв — словно там газовало целое стадо мотоциклов.
— Внутри Зебрина.
Я невольно посмотрел под ноги.
— Где? Внутри этого… лабаза?
— Это госпиталь, — терпеливо повторил Руперт. — Для смертельно больных…
— СМЕРТЕЛЬНО?..
— Ну, может, не совсем.
Я устало опустился на крышу и свесил ноги с края. Вокруг простиралось всё то же Травяное море: огненно-красное в смешанных лучах обоих светил, подёрнутое мерно бегущими волнами.
До горизонта было далеко, и ничего, совершенно ничего не нарушало его незамутнённой пустоты…
— Ты обещал объяснить, что с Зебриной.
Внезапно навалилась усталость. Горло чувствовало себя, как нора муравьиного льва — и кстати, на её дне, то есть в желудке, что-то копошилось.
— Для начала тебе стоит знать, что с ней всё в порядке, — Руперт уселся рядом, свесив в пустоту босые ноги.
— Но ты что-то говорил о смертель…
— ПОКА всё в порядке. Она налеталась, выдохлась и не взорвалась. Я помог ей спуститься и устроил здесь… — дракон постучал по каменной крыше костяшками пальцев.
— Но… зачем? Почему ты её запер? Не лучше ли выпустить её и поговорить?
— Она не может снова стать человеком, чувак.
— Ну что за мексиканский сериал, Руперт! Просто дай мне с ней поговорить, и… Что? Что ты имеешь в виду, когда говоришь…
Дракон издал скорбный вздох.
— Когда ты забрал её способности…
— ЭТО БЫЛО НЕ СПЕЦИАЛЬНО. И вообще: всё было не так!
Дракон положил руку мне на колено.
— Просто выслушай меня. Ладно?
Я кивнул. А что ещё оставалось? Коленная чашечка медленно, но верно, превращалась в желе.
— Больше всего на свете Зебрина хотела вернуть себе способность летать.
— Но она никогда… — колено пронзила раскалённая игла. — Молчу, молчу…
— Обычно мы, драконы, об этом не говорим, — продолжил Руперт. — Но полёт — это… Это самое главное. Парить в небесах, ощущая, как весь мир становится устрицей…
— Устрицей? — я недоверчиво поджал губы. — Это такая влажная скользкая штука в твёрдом панцире?
— Внутри КОТОРОЙ скрывается жемчужина. Это метафора, чувак, надо же понимать!
Ближе к телу, — хотелось закричать мне. Но стоило пожалеть колено — оно мне ещё пригодится. Чтобы пнуть этого словоблуда под зад и сбросить с крыши…
Вероятно, моё невнятное ворчание вернуло дракона к действительности.
— Зебрина испробовала ВСЕ доступные способы. Она обращалась в Гильдию магов, искала артефакты на чёрном рынке — потратила, между прочим, небольшое состояние.
— Откуда ты знаешь?
— Я таможенник, помнишь? — на этот раз моё колено осталось без внимания. — ВСЕ артефакты проходят через меня. Ну, или кого-то из моих… людей.
— Я правда не знаю, что я тогда сделал, — сказал я.
И более того: я НИ РАЗУ об этом не задумывался — просто не было времени. О чём теперь я несказанно жалел.
— Но я заметил, что к Лолите постепенно возвращается способность каменящего взгляда.
Руперт вздохнул.
— Ты же был подростком. Помнишь, как это бывает?
— Хочется всё и сразу, — кивнул я. — И чтобы ни о чём не надо было думать.
— Особенно, о последствиях, — хмыкнул дракон.
Мне в сердце закрался неприятный холодок.
— Уж не хочешь ли ты сказать…
— Да.
— Святой Люцифер!
— К сожалению, всего лишь Денница. Он пообещал вернуть Зебрине драконий облик.
— Вот ублюдок.
— К сожалению, в сделке ничего не было о том, чтобы снова стать человеком, — закончил Руперт.
Этого следовало ожидать. Сделка с дьяволом всегда выходит боком. ВСЕГДА.
О, по-своему, они очень честные: если Зебрина хотела стать драконом — она им стала. БУКВА сделки была соблюдена досконально.
— Из-за этого она разругалась с родителями, верно? — высказал я догадку. — Они пытались отговорить её, но она не послушалась.
— Просто она очень хотела летать, чувак.
Я промолчал.
Это моя вина.
Денница мстил мне — он сам говорил, что сделает это. И даже не скрывал, что действовать будет через Зебрину.
Это моя вина.
Он предупреждал, но я пропустил это мимо ушей. Был слишком занят своими проблемами.
Из моей груди вырвался горький смех.
Денница победил.
Он достал меня в последний момент, когда я этого совсем не ожидал. Потерять любовь именно сейчас, когда я понял, что она у меня есть…
Стоп. Почему я продолжаю думать о себе?..
Да, мне больно.
И страшно.
Но Зебрине ГОРАЗДО страшнее. Святой Люцифер! Сколько ей всего пришлось пережить…
И ведь она молчала, скрывала это от меня.
Интересно, почему?..
Фактически, после проникновения в Цитадель Гильдии воров мы с ней не виделись. Она помогла мне украсть Адамантий — то есть, ввязалась в драку наравне со мной, а потом… Потом события понеслись вскачь и я как бы забыл о Зебрине.
Нет, конечно, я ПОМНИЛ о ней — всё время думал, каким-то количеством серых клеточек, — но в то же время занимался СВОИМИ делами.
И вот теперь она превратилась в рептилию. Крылатую, холоднокровную, и с зубами размером с крестьянскую косу.
— Я должен с ней поговорить, Руперт.
— Макс, я всё понимаю, но…
— Просто пусти меня внутрь.
— Она тебя спалит за две секунды.
Я усмехнулся уголком рта.
— До сих пор же не спалила…
— Хочешь сказать, у тебя есть какой-то артефакт?
Я вздохнул.
— Да. Можно сказать и так.
Ну как ему объяснить мою способность не гореть в драконьем огне, если я и сам её не понимаю?..
— И ты не наябедничаешь тёте, что я…
Я закатил глаза.
— Ру-перт… КАК я смогу наябедничать, если она меня спалит?
— А… Понял, — дракон недовольно поморщился и поднялся на ноги.
Я тоже встал. Горизонт неожиданно покачнулся, но Руперт схватил меня за руку.
— Эй, что с тобой? Голова закружилась?
— Всё в порядке, — я с силой потёр щёки. Ладони уколола щетина… — Просто давно не спал.
— Ладно, идём.
Он что-то сделал, и прямо в крыше открылся люк.
Точнее, каменная крыша раздвинулась вся, целиком. Сначала в центре появилась трещина, она расширялась, края её расходились в стороны — причём, совершенно бесшумно.
Магия, — решил я. — Или обычная лебёдка.
Когда каменные края крыши разошлись метра на два, внутрь упала тонкая серебряная лесенка. Я видел лишь несколько верхних ступеней, остальное уходило в темень, на непонятную глубину, из которой несло сырым теплом и угольной пылью.
Я посмотрел на Руперта.
— Спускайся, — напутствовал дракон. — Лестница ведет на балкончик. Там ты будешь в безопасности. В относительной безопасности. Просто не делай резких движений. Не кричи. Не дёргайся. И знаешь что? Дыши тоже пореже.
Я поставил ногу на верхнюю ступеньку.
Снизу поднимались потоки тепла, и у меня сложилось чувство, словно я спускаюсь в печь. Дрова уже погасли, но где-то там, внизу, продолжают тлеть угли.
— Я буду здесь, — пообещал Руперт. — Ну, на случай, если ты… всё-таки вернёшься.
— Какой ты добрый, — буркнул я себе под нос. Но громко сказал: — Спасибо, Руперт.
— Не ори, — напомнил дракон. — Если она возбудится, то вас обоих придётся отскребать со стен. Помни: сейчас в ней мало что осталось от той Зебрины, что ты знал. Это огромный, запертый в тесной клетке безжалостный хищник с несварением желудка.
Как только моя голова скрылась в проёме, крыша медленно начала закрываться.