19
Василий Щеглов, он же бывший когда-то в роли д’Артаньяна, возлежал у себя дома на диване, с удовольствием вчитываясь в страницы увлекательного детектива.
Когда комиссар Мегрэ только напал на след преступника и прокручивал в голове план, каким образом вывести изворотливого убийцу на чистую воду, зазвонил телефон. Досадливо поморщившись, Василий встал с дивана и, отложив книгу в сторону, поднял трубку.
Это была одноклассница Марина. В школьные времена она была самой некрасивой и нескладной девочкой в классе, но зато являлась активисткой, старостой класса. Ей всегда и до всего было дело, особенно доставалось от нее мальчишкам-двоечникам и прогульщикам, к коим относился и Василий. Окончив школу, она свои привычки не бросила, частенько названивая своим одноклассникам, собирая их на посиделки, вечера и так далее. Регулярно звонила и Василию, даже была знакома с его женой, поскольку некрасивость Марины так и осталась при ней, что не давало лишнего повода для ревности. После школы она поступила, как и Мила, на факультет иностранных языков, и вот уже год учительствовала в одной из городских школ.
– Василий, здравствуй, – поприветствовала она одноклассника. – Звоню я, Марина. Узнал по голосу?
– Вот уже пронеслась семилетка, как окончили школу, но твой голос ни с кем не спутаешь, – рассмеялся Щеглов. – Здравствуй, Мариночка. Какие заботы привели тебя ко мне?
– Ты слышал, что у Милы умер муж?
– Это тот мент, который расстрелял Витю?
– Не расстрелял, а защищался и защищал свою семью. Ты же сам знаешь, что Виктор пошел по скользкому пути, связался с преступниками, Петю застрелил.
– Тогда почему мента посадили?
– Оговорили, Василий, самым возмутительным образом оговорили… Ну, дело не в этом. Говорят, он умер в тюрьме, Мила уже успела похоронить его. Все это прошло мимо меня, я узнала об этом только постфактум.
– И что? – насторожился Василий, предчувствуя, что одноклассница поручит какое-нибудь дело, связанное с покупкой венка, цветов, или что-то в этом роде.
– Надо собраться и сходить к ней на девять дней.
– А я тут при чем? – удивился Василий. – Вы, подруги, сходите к ней, а я ее мужа в глаза не видел.
– Девочки идут, нас пятеро. Хотелось бы, чтобы был кто-то из парней. Кроме тебя, в городе никого не могу найти.
– А все парни полегли у ее ног, – саркастически усмехнулся Щеглов. – Остался я один живой.
– Не говори так, – укорила его бывшая староста. – Ей не повезло в жизни, мы, одноклассники, в трудную минуту должны ее поддержать.
– Ладно, когда девять дней? – наконец сдался Василий.
– Завтра. В четыре встречаемся у Милы.
– Хорошо. До встречи.
На второй день ровно в четыре часа Василий постучался в квартиру Милы. Дверь открыла удивительной красоты женщина. Он не видел ее семь лет. Из той красивой девочки далекого юношества она превратилась в по-настоящему восхитительно-прекрасную женщину. Он, онемев от такой неожиданности, несколько секунд стоял молча, пока хозяйка не пригласила его пройти в квартиру.
– Здравствуй, Мила, – поздоровался он с ней. – Прими от меня глубокие соболезнования…
Она не стала поправлять его, чтобы он называл ее Людой. В те бессонные ночи после похорон мужа она поняла, что, изменив имя, она не сможет изменить свою судьбу, которая в очередной раз нанесла ей смертельный удар в спину, разрушив семейное счастье. Поэтому она решила оставить все как есть. Она ни на минуту не задумывалась над тем, что все ее беды крутятся вокруг ее красоты. Красота, если ею распоряжаться неумело и необдуманно, имеет огромную разрушительную силу, что в яркой степени было доказано жизнью этого прелестного существа, твердо уверенного в своей непогрешимости.
Вездесущая и заботливая Марина со своими подругами готовила на кухне поминальную еду. Стал прибывать народ. Василий, кроме одноклассниц, никого в доме не знал, поэтому сел в уголке зала и наблюдал за домашней суетой женщин. Перед ним несколько раз прошла Мила, он сопроводил ее оценивающим взглядом, отметив для себя, что она слишком хороша для безутешной вдовы. Черная обтягивающая водолазка и брюки по щиколотку выдавали ее потрясающую фигуру, лицо с тенью скорби было утонченно-прекрасным. Василий поймал себя на том, что Мила ему очень и очень нравится. Теперь, когда она появлялась в зале, он неотрывно следил за ней. Она тоже заметила его интерес к своей персоне, улыбнулась краешком губы. Эта сладостная улыбка, сравнимая с улыбкой Джоконды, вывела его из равновесия. Он пытался отвлечься, бездумно листал домашний альбом, но, когда появлялась она, он все бросал, впившись глазами в прекрасный образ. Он был загипнотизирован, он уже находился в плену ее бездонных глаз, вырваться из которого никому еще не удавалось.
Когда все стали рассаживаться, Марина указала Василию его место. И это место оказалось рядом с прекрасной вдовой! Сев за стол, Василий уловил тонкий запах духов, исходящих от Милы, который волновал и притягивал его настолько сильно, что он ни о чем больше не мог думать. Марина, сидевшая рядом, шепнула:
– Василий, разливай кисель.
Он потянулся за графином, одновременно потянулась и Мила, и их руки случайно сплелись в единое целое, он почувствовал ее гладкую и нежную кожу, отдающую прохладой свежего утра. По телу словно пробежал электрический ток, он резко отдернул руку. Мила, глядя в глаза Василию, вновь незаметно улыбнулась, приведя его в смятенные чувства.
За столом разговорились. Марина вспоминала школьные годы, тактично обойдя вниманием историю «трех мушкетеров». Мила, уносясь воспоминаниями к детсадовским временам, поинтересовалась:
– Василий, ты помнишь, как мы ходили в одну группу?
Он пожал плечами:
– Если честно, то нет.
– Как не помнишь? Тебя еще мама привозила на санках, а я ходила пешком.
– Не помню. Я даже первый класс плохо помню.
– И меня не помнишь?
– Нет.
– А ты из-за меня подрался с одним мальчиком. Укусил его за палец.
– Не помню, – покраснел Василий, – все забылось.
Когда все стали расходиться, Марина распорядилась:
– Василий, ты иди домой, а мы тут останемся с девчатами, немного посидим, повспоминаем.
Ему не хотелось уходить. Он без особого желания стал одеваться, в душе надеясь, что Мила попросит его остаться. Но она, провожая его в темной прихожей, не просила об этом, и он ни с того ни с сего судорожно и неумело подхватил и поцеловал ее руку, нечаянно уронив с полки какую-то вазу с разной мелочью.
– Ой, что я наделал?! – схватился он за голову. – Мила, включи свет, я все подберу.
– Ничего, ничего, я сама все уберу, – успокоила она Василия. – А свет у меня в прихожей не горит, меняла лампочку – без толку. И звонок пропал.
– Проводка, наверное, – со знанием дела предположил он. – Я завтра могу прийти и все починить.
– Серьезно? – спросила она, впервые открыто и широко улыбнувшись. – Было бы здорово.
– До завтра, – попрощался Василий, испытывая внутри приятную истому. – После рабочего дня и зайду.
20
Василий шел домой, пребывая в каком-то гипнотическом тумане. Перед глазами все время стоял образ Милы, по мере приближения к дому он пытался сбросить с лица печать сладостных грез, но это у него получалось довольно коряво. Он уже был не в состоянии понимать, что попал под чары роковой искусительницы, освободиться из которых было бы сложно, если не сказать невозможно. Василий где-то подспудно, путаясь и гоня от себя эту мысль, понимал, что все его три друга погибли, пытаясь завоевать сердце красавицы. Он надеялся не допустить этого и вовремя выйти из любовной игры, не дав себе сгинуть в объятиях восхитительной прелестницы. А теперь у него было только одно непреодолимое желание – очутиться с Милой в одной постели.
Ночью он долго ворочался, и, когда уснул, ему приснилась Мила в виде восточной красавицы с голым животом. Он протягивает к ней руки и кричит: «Мила!»
Василий резко проснулся. Рука его гладила спину жены. Хотя он и был в забытьи, четко слышал, как произнес вслух имя своей желанной. Теперь оставалось только надеяться, что жена во сне не услышала эти слова, предательски вырвавшиеся из его уст.
Наутро он, сполоснув лицо, сел завтракать. Жена, дородная женщина в исстиранном халате, подала омлет с жареной колбасой и поинтересовалась насчет аванса, который задерживали вот уже более недели. Он прослушал вопрос, мечтательно жуя пережаренную колбасу. Жена, повторив вопрос, окликнула его громким голосом:
– Эй, очнись. О чем ты думаешь?
– Что? – встрепенулся он.
– Что, что! Когда будет аванс?
– Вера, обещали сегодня.
– Детям надо покупать одежду, а они задерживают, – поворчала она. – Тебе бы найти другую работу – платят мало, постоянно задерживают зарплату.
– Ищу, Вера, ищу. Весь город обегал.
Жена, внимательно глядя в глаза мужу, поинтересовалась:
– Ты что ночью кричал?
«Ну вот и попался! – мелькнуло у него в голове. – Спалился, не успев даже сходить на первое свидание!»
– Разве кричал? – безвинно захлопал он глазами, отведя взгляд в сторону.
– Называл меня «милой». Ты никогда не говорил мне так.
– Но ты же мне мила, – вывернулся муж.
– Смотри у меня, – пригрозила она пальцем, – узнаю, что гуляешь, сразу салазки в сторону сворочу! У тебя дети…
– Ну что ты, в самом деле! – в сердцах воскликнул глава семейства. – При чем тут дети?!
– А притом, что их надо поднимать на ноги.
– А что, я отказываюсь их поднимать?
– Я не говорю об этом, но надо найти высокооплачиваемую работу.
– Вера, где сейчас найдешь хорошую работу? Люди голодают, кругом безработица. Надо довольствоваться тем, что есть. А другую работу я все равно потихоньку буду искать.
– Ладно, не обижайся, – смягчилась жена. – Будем надеяться, что сегодня выдадут аванс.
На работе он увидел оживленную толпу, сгрудившуюся возле бухгалтерии.
– Выдают аванс, – сообщил ему сменщик. – Дождались!