Подошла дочка и поинтересовалась:
– Мама, почему плачешь? Тебя кто-то обидел?
– Нет, доченька, просто я вспомнила нашего папу.
– А где наш папа?
– Он уехал далеко-далеко.
– Мама, почему ты меня обманываешь? Он же умер.
– Умер, доченька, умер.
Она обняла и поцеловала дочку, приговаривая:
– Иди в комнату, доченька, иди, поиграй, а я тут посижу, повспоминаю нашего папу.
Немного успокоившись, она открыла шкатулку – там находился золотой кулон с бриллиантовой россыпью.
Мила с нетерпением ждала наступления понедельника. В понедельник утром она сдала дочку в детсад и весь день думала об Эдуарде. После работы пришла домой, приготовила ужин и, ежеминутно поглядывая на телефон, стала дожидаться звонка. Когда зазвонил телефон, она подбежала и, глубоко вздохнув, подняла трубку.
– Алло, я слушаю.
– Здравствуй, Люда, это я, – зазвучал голос Эдуарда. – Только что приехали в город и сразу звоню тебе.
– Здравствуй, Эдик! Я тебя жду, приготовила ужин.
– Отлично, я сильно голоден! – обрадовался он. – Скоро приеду!
Эдуард пришел с бутылкой шампанского и коробкой конфет. Он крепко обнял Милу, долго и страстно целовал ее в губы. Со стороны показалось бы, что встречаются крепко соскучившиеся друг по другу муж и жена.
С этого дня Эдуард стал часто приходить к Миле, иногда оставаясь у нее на несколько дней. Она познакомила его со своей дочерью, которая с детской непосредственностью спросила:
– Мама, а это наш новый папа?
– Да, – смущенно засмеялась она и прислонила голову на плечо Эдуарда.
О своей работе Эдуард сильно не распространялся, скупо объяснив Миле, что трудится в финансовой организации, которая возвращает долги. Она несколько раз сходила с ним в ресторан, вызвав своим потрясающим видом фурор у местной публики. Эдуарда всегда окружали молодые спортивные парни с короткой стрижкой, неизменным атрибутом которых были кожаные черные куртки. Мила несколько раз заметила, что друзья иногда обращаются к Эдуарду по прозвищу – Серебро. Постепенно она стала понимать, что Эдуард занимается не совсем законной деятельностью, но это уже не меняло дела – она была в него влюблена.
Однажды ночью Эдуарда привезли к Миле двое его друзей. Когда с него сняли куртку, она увидела, что рубашка пропиталась кровью.
– Что с тобой?! – вскрикнула она, испытывая в душе сильный испуг.
– Не бойся, Мила, все нормально, – успокоил ее Эдуард. – Немного постреляли.
– Как это «немного»?! – ужаснулась она. – Ты же весь в крови!
Сняв рубашку, один из друзей отвел его под душ и вскоре вышел из ванной, удовлетворенно проговорив:
– Все нормально, в Серебро попало несколько дробинок.
Мила зашла в ванную и, осмотрев Эдуарда, нашла на его теле шесть маленьких точек с припухлостью кожи вокруг.
– Надо вызвать врача, – предложила она, – или самим поехать в травмпункт.
– Не надо, – отказался он. – Огнестрельное ранение, сразу налетят менты. Раны неглубокие, так пройдет.
– А что случилось-то? – спросила она у друзей Эдуарда, когда тот еще находился в ванной.
– Схлестнулись с таксистами, – объяснили ей. – Те сразу за стволы. Хорошо, что пальнули издалека, досталось только Эдику.
– Ребята, почему вам неймется?! – всплакнула Мила. – Зачем нужны такие разборки?!
– Не мы начали эти разборки, но нам их заканчивать, – ответил один из друзей. – Эти таксисты беспредельщики, с ними надо кончать.
– Зачем?! Не надо этого!
С этими словами она ушла в другую комнату, чтобы свалиться на диван и проплакаться, пока не уйдут друзья Эдуарда. Услышав, как за ними захлопнулась дверь, Мила вернулась к Эдуарду. Обработав раны йодом, она уложила его спать, а сама долго сидела рядом, давимая тяжелыми раздумьями.
Прошел месяц. Раны Эдуарда зажили, напоминая о себе только точечными шрамами на коже. Никаких разборок по этому поводу не было, что позволило Миле, находящейся в постоянном тревожном ожидании, успокоиться и заняться обычными своими делами.
Перед майскими праздниками она попросила Эдуарда:
– Свози меня на рынок. Надо присмотреть кое-какую одежду.
Прилавки магазинов были пусты, все ринулись на рынки, ставшие Меккой для горожан, чтобы приобрести китайскую или турецкую вещь, иногда довольно приличного качества. Мила ходила по рядам, присматривая себе кофточку и джинсы, Эдуард шел сзади. При виде последнего торговцы приветственно кивали ему, выражая знак внимания. Обойдя ряд с китайским товаром, Мила свернула к турецким и сразу же нашла то, что было ей по душе. Красивая голубая кофточка и джинсы-варенки так ладно смотрелись на ней, что даже продавец щелкнул языком от восхищения. Когда вещи перекочевали в пакет, Мила достала кошелек, но Эдуард помахал рукой:
– Нет, не надо.
Выйдя на улицу, Мила недоуменно спросила:
– А почему мы не заплатили?
Эдуард, улыбаясь, притянул ее к себе и поцеловал в щеку, заметив:
– Ты такая красивая в своей обновке! А насчет оплаты: продавец мне должен, у нас по взаиморасчету.
Вечером продавец с рынка отчитался перед своим хозяином о дневной выручке, объяснив, что заходил Серебро со своей девушкой, чтобы взять кофту и джинсы. Хозяин аккуратным почерком в амбарном журнале списал данные расходы в счет «крышевания» своего бизнеса со стороны бандитов упомянутого Серебра.
26
Наступил девяносто второй год. Советский Союз канул в безвестность, дикий капитализм в виде старухи с клюкой постучался во многие двери, сея смерть, разруху, бедность.
В такое непростое время Эдуард окончательно переехал жить к Миле. Он продолжал красиво ухаживать за ней, даря дорогие подарки, устраивая всевозможные приятные сюрпризы с походами в лучшие рестораны города.
Иногда он не ночевал дома, иногда пропадал на два-три дня. В это время Мила не находила себе места. Она не спала, она ревновала его к другим женщинам, боялась, что его убьют или ранят. Но вот – он появляется на пороге, и все тревоги и сомнения у нее улетучиваются, словно их и не было. Казалось бы, воцарилось семейное счастье, теперь живи и живи, радуясь каждому утру, первым лучам солнца, радостному смеху дочери… Но не тут-то было! Огненная Лошадь, раздувая из ноздрей языки пламени, мчалась во весь опор, неумолимо приближаясь к молодым, чтобы растоптать, разрушить эту семейную идиллию.
Однажды утром постучались в дверь. Мила накинула на себя халат, открыла дверь и обомлела: в коридоре стояли два сотрудника милиции в форме и несколько гражданских лиц.
– Вам кого? – испуганно спросила она.
– Здесь живет Серебряков Эдуард? – спросил сотрудник милиции.
– Да. А почему спрашиваете?
– Он дома?
– Да, спит.
Двое мужчин быстро прошли в спальню и, не дав опомниться, надели на Эдуарда наручники. Следом за ними зашел еще один в штатской одежде и представился:
– Следователь прокуратуры Герасимов. Вы подозреваетесь в совершении убийства гражданина Покровского Сергея Михайловича, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения. Мы сейчас будем проводить у вас в квартире обыск. Понятые, проходите в комнату.
– К-какое убийство?! – воскликнула Мила. – Эдик, о чем они говорят?! Ты убил человека?!
Эдуард ничего ей не ответил, уткнувшись взглядом в пол. Милиционеры отвели плачущую Милу в другую комнату и приступили к обыску.
После проведения следственных действий Эдуарда и Милу повезли в отдел милиции и рассадили по разным кабинетам. Молодой оперативник стал разговаривать с Милой:
– Гражданка Ерофеева, если мне не изменяет память, вы бывшая жена сыщика Смирнова?
– Да, я бывшая жена Смирнова Эдуарда, сотрудника милиции.
– А каким образом вы связались с этим бандитом-рэкетиром по кличке Серебро?
Миле не понравился такой тон оперативника, и она резко бросила:
– А с каких пор запретили выходить замуж за бандита? И вообще, судом доказано, что он рэкетир и бандит?
– Чересчур умные? – криво усмехнулся опер.
– Бог не обидел, – вызывающе ответила она.
– Связавшись с преступником, вы предали память о муже, который боролся с этими преступниками.
– Никто никого и никогда не предавал, – твердо чеканя каждое слово, ответила она оперативнику. – Я не намерена слушать ваши нотации, давайте ближе к делу. В чем я подозреваюсь?
Во время этой словесной перепалки в кабинет заглянул Щукин. Увидев Милу, он кивком головы поздоровался с ней и обратился к оперативнику:
– Гражданку Ерофееву я заберу к себе, а ты займись Серебряковым.
Щукин кивком головы позвал Милу к выходу, она последовала за ним. В кабинете Щукин поставил чайник и тяжело вздохнул:
– Людмила Алексеевна, дела совсем плохи.
Руководитель уголовного розыска не стал ее ни в чем упрекать. Он, немолодой уже милиционер, познавший жизнь, прекрасно понимал все перипетии судеб людей, поэтому тактично не упомянул про связи девушки с преступником.
– А что случилось, Николай Орестович?! – воскликнула Мила. – Говорят, что Эдуард кого-то убил! Это правда?!
– К сожалению, правда.
– А кого он убил и зачем?
– Некоего Покровского, таксиста.
– Таксиста?!
В голове у нее промелькнул тот день, когда Эдуард получил огнестрельное ранение от каких-то таксистов.
– Знаете таксиста с такой фамилией? – спросил Щукин.
– Нет, не знаю, – мотнула она головой. – Когда это произошло?
– Почти месяц назад, мы задержали членов преступной группировки Серебрякова, они дают показания.
– Группировки?! – удивленно спросила она. – У Эдуарда была преступная группировка?! Мне показалось, что они его друзья…
– Одно другому не мешает. Они занимались вымогательством.
– Рэкетом?
– Да.
– И поэтому убили этого… Покровского?
– В том числе, – кивнул Щукин и протянул ей несколько фотографий. – Посмотрите, это снимки с места происшествия. Такую машину когда-нибудь видели? Может быть, она подъезжала к Серебрякову?