Олеся молчала, низко наклонив голову, она прекрасно помнила тот разговор, когда выяснилось, что все, кроме нее, умеют плавать.
Глава 17
Все произошло так быстро, что Аня почти ничего не запомнила. Секунду назад эти омерзительные индусы срывали с нее одежду, и вот теперь уже двое из них корчатся на грязном полу. Еще миг – и к ним присоединился третий.
– Они ничего тебе не сделали? – Сергей с пылающим лицом и кровоточащим носом распутывал ее ноги. – Ничего?
– Нет. – Аню колотило в нервной дрожжи так, что зубы ходуном ходили. – Нет.
– Скорее. – Сергей схватил ее на руки и помчался к выходу.
– Моя сумка, – простонала Аня. – Паспорт…
– Черт, – дернулся парень и поставил Аню на ноги. Она мгновенно сползла на пол и обхватила себя за плечи. – Где ее паспорт?
Он довольно миролюбиво подошел к индусам и, растопырив пальцы, показал обе ладони открытыми:
– Все нормально, теперь это деловая беседа, – а сам как бы невзначай поправил ремень джинсов, так странно оттопыривающийся на спине: да, пистолет был на месте.
Хозяин-индус заметил это движение и сделал знак двум другим:
– Ок. Сейчас принесу.
Сергей получил паспорт и, тщательно его проверив, остался доволен работой:
– Ну, ведь можете, когда хотите. Держи, – и протянул остаток обговоренной заранее суммы. – Ну мы пошли…
И, взяв Аню, словно ребенка, за руку, вывел ее на воздух.
– Кто так делает? – внезапно заорал Сергей на девушку, едва они отошли от набережной пару метров. – Ты хоть представляешь, чем это могло закончиться?
– Не ори, – всхлипнула Аня. – Ты сам меня бросил. – И тут все напряжение и страх вылились наружу водопадом слез.
Аня уткнулась в Сережин свитер и, громко всхлипывая, ревела и ревела.
– Солнышко мое, – мужчина осторожно гладил ее по волосам и целовал в макушку. – Господи, как я тебя все-таки люблю.
Аня услышала последние слова и подняла мокрое от слез лицо:
– Что?
– Ничего. – Сергей взял ее заплаканное личико в свои руки и наклонился к нему. – Я люблю тебя, котенок…
И нежно дотронулся до ее губ:
– Люблю…
Они остановили такси и влезли на заднее сиденье.
– Куда мы сейчас? – Аня бессознательно положила свою горячую ладошку Сергею на бедро. – Снова в гостиницу?
– Нет, в аэропорт, нам пора смываться отсюда, пока мы еще раз не поругались.
Автомобиль дернулся и, быстро набирая скорость, помчался вперед, лавируя в чудовищном потоке машин.
– Котенок, – Сергей повернулся к Ане и снова поцеловал ее в губы. – Как мне тебя не хватало, ты прости!
– Это ты прости, – Аня обняла его за плечи. – Я наговорила тебе кучу гадостей тогда.
– Я сам виноват, – парень прижал ее к себе. – Я просто дурак, эгоист и псих.
Глава 18
Олесю все время тошнило, и она то и дело срывалась с места и убегала под кустик. Павел пару раз попытался предложить девушке свою помощь, но Олеся ее решительно отвергла. Похоже, между ними пробежала черная кошка.
Олеся в очередной раз склонилась к траве и, уже не обращая внимания на полчища различных насекомых, атакующих каждую секунду, выплюнула желчную слизь и откинулась на спину. Закрыла глаза и попыталась успокоиться. Она даже не могла понять, что ее так выбило из колеи – падение в реку или трусость Павла? Очень хотелось верить в то, что он действительно просто не успел к ней на помощь, так как сидел далеко, но интуиция подсказывала Олесе, что дело не только в этом.
«Кстати, а что он здесь вообще делает?» – наконец вопрос, который следовало задать с самого начала, пришел ей в голову.
«Откуда он взялся? Почему поехал с нами? И я ведь точно знаю, что Пашка никакой не корреспондент! О чем я думала? Почему не спросила?»
Олеся сморщилась и села на траву.
– Похоже, я ни о чем не думала, – она мотнула головой. – Такое ощущение, что вместе с водой в мой организм наконец-то попала хоть капля здравого смысла.
Она поднялась на ноги и подошла к костру. Все путешественники сидели кучкой, лениво подбрасывая в огонь сухие палочки. Ждали «лодочника». Старик обещал вернуться за ними на машине через два часа. Прошло полтора.
– А если он нас кинул? – Татьяна боязливо покосилась в сторону джунглей. – Уже темнеет.
– Не должен. – Олег внимательно посмотрел на Олесю. – Как вы?
– Спасибо, плохо, – улыбнулась Олеся. – Павел, можно тебя?
Воронин, полулежавший на сумке, моментально поднялся:
– Конечно.
Они отошли в сторону, но тут желудок Олеси скрутило очередным спазмом, и она, жалобно всхлипнув, побежала за поваленное бревно.
– Господи. – Через минуту бледная, с синяками под глазами, она подошла к Воронину. – Как мне плохо.
– Олеся! Олеся Викторовна! – Влад бежал к ним, держа на вытянутых руках какую-то кучу грязи. – Это ваше?
Девушка удивилась, но когда присмотрелась получше, поняла, да, действительно, это ее.
– Это моя сумка. Откуда она у тебя? – Олеся брезгливо посмотрела на сочившуюся грязью, водорослями и илом находку.
– Возле воды лежала, вон там, – мальчишка махнул рукой, – наверное, это старик вытащил, только почему ничего не сказал? – Влад удивленно пожал плечами. – Папа сказал, что вам надо вытащить вещи и посушить у костра.
– Сами разберемся, – зло цыкнул Павел. – Без твоего папаши.
Влад пожал плечами и молча ушел.
– Зачем ты так с ним? – Олеся холодно смерила Воронина взглядом. – Он же совсем еще ребенок, да к тому же помочь хотел.
– А что я ему сказал? – взорвался Павел. – Или ты, может быть, обиделась за Олега?
– Что ты несешь? – Олеся присела на корточки и осторожно расстегнула сумку. – Между прочим, Олег спас мне жизнь.
Она доставала мокрые вещи и раскладывала их на траве.
– Икона совсем промокла. – Олеся бережно прижала ее к себе. – Как ты думаешь, она высохнет?
Павел нервно присел рядом.
– Я не виноват, что Тихомиров успел к тебе первым.
– Она высохнет? – переспросила Олеся, не в силах ругаться.
– Эта? – Воронин перевел взгляд на икону. – О? Откуда она у тебя?
– А что? – Олеся с интересом повернулась к нему. – Я ее купила… в лавке этого, ну как его, тьфу ты, – она защелкала пальцами в поисках ответа, – в антикварной лавке, – она наконец-то вспомнила.
– Да? – Воронин взял икону в руки. – У нас дома была точно такая же, только на обороте у нас были инициалы… В. П. Вот здесь, – он перевернул икону и замер: – Смотри!
Олеся, разом позабыв и про больной желудок, и про усталость, и про обиду, нагнулась к Павлу.
– Ой, В.П.! – И действительно, на обратной стороне иконы в правом нижнем углу стояли инициалы. – Что это значит? Как? – Она не находила слов.
– Значит, это наша икона, – Воронин поперхнулся, – нам подарили ее на свадьбу, неужели ты забыла?
– Но, – Олеся развела руки, – но… я забыла.
– Ну ты даешь, – Павел рассматривал икону как седьмое чудо света. – Бывает же такое. Эта икона стояла у нас, а потом куда-то пропала.
– Я вспомнила, да, – Олеся никак не могла собраться с мыслями. – А я думала, что это ты ее забрал.
– Слушай, я ее не забирал, – вспылил Воронин. – Может, это ты сдала ее в антикварную лавку, чтобы забыть меня и нашу совместную жизнь?
– Кстати, о жизни, – девушка развернулась к Павлу и посмотрела ему прямо в глаза. – Давно ли ты стал журналистом?
Воронин промолчал, автоматически хлопая себя по карману в поисках сигарет.
– Черт, – выругался он. – Белка, умоляю, не устраивай мне допрос.
– Павлик, – Олеся подошла к мужчине. – Как ты здесь оказался? Я хочу знать правду.
– Правду? А зачем тебе она? – Павел вяло ковырял песок носком кроссовки. – Зачем?
Олеся открыла рот, закрыла – но так и не смогла найти подходящих слов.
– Вот, и сама не знаешь. Вечно ты, Белка, так. – Воронин ухмыльнулся: – Сболтнешь недодумавши!
– Прекрати! – Олеся зло сверкнула глазами. – Прекрати разговаривать со мной в таком тоне!
Девушка словно взбесилась.
– Ты трусливый, ничтожный папочкин сыночек, ты, да ты даже меня не спас! – Она всхлипнула и, чтобы Воронин не видел ее слез, повернулась к нему спиной.
А затем Олеся бросилась вглубь джунглей, стараясь уйти от Воронина как можно дальше.
Внезапно стало темно и холодно. Олеся подняла голову, но ничего, кроме густых зарослей лиан и тяжелых крон деревьев, не увидела. Нарастал какой-то странный шум, происхождения которого Олеся никак не могла понять. И только когда первые тяжелые капли упали ей на лицо, девушка поняла, что попала под тропический ливень. Буквально за долю секунды она промокла до кончиков волос. Дождь шел сплошной стеной, и из-за плотной его пелены едва проступали очертания окружающих деревьев. К тому же заметно стемнело. Джунгли готовились к ночи.
– Твою мать! – совершенно мокрый Павел схватил остолбеневшую девушку за руку. – Ты куда? Жить надоело?
Олеся повернулась и что-то крикнула ему в ответ, но шум дождя полностью заглушил ее слова.
– Что? – Воронин нагнулся к ней. – Что?
– Я до сих пор тебя люблю, – едва расслышал Павел и, тяжело вздохнув, прижал ее к себе: – Все будет хорошо, – тихо ответил он, абсолютно уверенный в обратном.
– Да. – Удивительно, но Олеся услышала и, немного приподнявшись на носочки, сама поцеловала Воронина.
Ливень кончился так же внезапно, как и начался. Небо немного просветлело, шум дождя сменился гомоном птиц, казалось, что в джунглях сейчас поет каждая птаха.
Воронин продолжал сжимать Олесю в своих объятиях. Поцелуи его становились все настойчивее и требовательнее. Мокрая одежда липла к телу, и Павел никак не мог справиться со своей футболкой. Разозлившись, он одной рукой дернул за ворот, продолжая другой рукой раздевать Олесю. Звук рвущегося материала вернул Олесю в реальность:
– Павлик?!
– Помолчи, прошу, – он шумно дышал, буквально сдирая с нее брюки.
– Ты… ты, делаешь мне больно! – Олеся даже не пыталась его оттолкнуть, а, наоборот, сама льнула к ег