Таинственно и настораживающе.
Высказывать свои опасения вслух я не посмела. Не только из-за привитой трусости, но и из разумного невежества. То, кем они считали ирли, лишь их дело. Для меня же она навряд ли станет кем-то иным, кроме как женщиной, что обрела такую необъятную власть.
Когда солнце склонилось к горизонту, окрасив воду в алые тона, обещая холод, что жаждет пробраться в дома под покровом ночи, я честно хотела оказаться в той спальне, что временно стала моим приютом.
Голова гудела от всех уроков и наставлений, а тело, напряженное, несмотря на дружественную обстановку, умоляло освободить его и уложить в горизонтальное положение.
Стук в дверь вернул меня из уставших, туманных мыслей и, развернувшись к входу, я встретилась с голубыми глазами.
- Доброго вечера, кины. Я пришел забрать Хель.
Цита легонько пихнула меня локтем в бок, намекая, чтобы я поднялась.
Слишком быстро он оказался рядом. Слишком резко сжал мою ладонь и помог подняться со скамьи. Слишком сильно ощущалось тепло идущее от мужского тела.
Я…. Соскучилась?
Не может быть!
Но тело твердило иначе.
В голове кружил аромат моря и соли, пальцы горели от желания ненароком коснуться чужой кожи, а губы предательски сохли, подталкивая облизнуть их. Но нет, не сейчас. Сейчас меня прожигал горячий северный взгляд, такой же темный как холодные воды и тянул на дно. На самое глубокое дно, где даже чудища не смогли бы найти выход. И я не смогу.
И не хочу, похоже.
- Доброй вам ночи, кины. Спасибо, что приглядели за моей наречённой.
- Приводи ее еще, Хальви. – Подала голос одна из старушек, что обещала научить меня вышивке. – Хорошая девочка, но больно робкая.
- Исправим, кина Панни.
Оказавшись уже в коридоре, я смогла выдохнуть, и перевести дыхание.
Они меня похвалили? Не обругали? Не выкрикнули гневно, что я неумеха и простофиля, у которой спицы из рук падают?
«…Больно робкая…» - эхом отдавалось в голове.
Глупая улыбка скользнула по губам.
- Скучала? – Вопрос заданный почти в лоб, ошеломил, и я моргнула, стряхивая с ресниц задумчивость.
Слова застряли в горле, и сдавленный хрип просочился сквозь приоткрытые губы.
- Похоже, ты сегодня истратила весь свой словарный запас. Может, оно и к лучшему.
Не уловив связи, я вновь вернулась к ощущению крепких пальцев, сжимающих мою руку, и к щекам поднялся румянец, а моя ладонь, похоже, вспотела, так как мужчина покрепче ее перехватил.
Он уверенно вел меня по длинным коридорам, но у меня не было сил и не хватало внимания смотреть по сторонам, чтобы оценить обстановку. А она, надо заметить, а замке Осе была крайне мрачной, скорее всего из-за черного камня из которого он был выложен.
Соцвет ждал нас в моей постели, уютно свернувшись в клубочек и заметив наше присутствие, громко и недовольно фыркнул, поднимаясь и вытягиваясь на длинных лапках.
- Гулять. – Хальвор втолкнул меня внутрь, пропуская звереныша вперед, и стоило тому скрыться за порогом, громко хлопнул дверью, обрезая нас от всего остального мира. – Ему нужно на охоту. Поест и вернется. – Пояснил он, отвечая на непроизнесенный вопрос. – У нас достаточно времени.
- Для чего? – Отступая спросила я, ощупывая пятками пол за спиной.
- Для вечернего урока. – С улыбкой ответил мужчина и шагнул навстречу.
Голубые глаза полыхнули золотом.
Глава 30
- Но сперва ты должна поесть. Ты ела? – И словно не замечая моего напряжения, обвел взглядом комнату, будто пытаясь обнаружить здесь еду. – Так и знал, что ты не попросишь, и останешься голодной.
- Я ела. Правда. – Попробовала оправдаться, я, вспомнив густую похлебку с серым хлебом, которую я умяла, едва ни облизав тарелку. – Меня кормили.
- Точно? – Сложил руки на груди и вновь посмотрел на меня сверху вниз.
И как ему удается заставлять меня ощущать себя такой маленькой?
Тяжелая как глыба аура давила. Все в нем буквально дышало силой и мощью и я который раз, мысленно, сравнила его с чистокровным жеребцом – порывистым и ретивым.
- Да. Меня покормили. Было очень вкусно.
- Отлично. Тогда раздевайся.
От удивления и возмущения полыхнувшего в груди свирепым пламенем, у меня открылся рот, но получив в ответ лишь снисходительную улыбку, я повторила позу мужчины и, выставив ногу вперед, храбро сказала:
- Не буду.
Видимо слишком храбро.
Один, совершенно безболезненный толчок и я упала навзничь, широко раскинув руки по сторонам, утопая в мягкой перине. Хальвор навалился сверху, словно дикое животное – ловкое и пружинистое, аккуратно зажимая добычу, но ни причиняя вреда раньше времени.
- Ты говоришь мне «нет»? – Спросил он, и от одного лишь тона у меня задрожали колени, а в ребра захрустели от напряжения. Но озорной огонек в глазах выдал мужчину и на свой страх и риск, я дрожащим голосом подтвердила его догадку:
- Да, кин, я говорю вам «нет».
- А если я больше не буду спрашивать, строптивица? Просто возьму тебя силой?
- Я не в вашем вкусе. Очень худая. – Припомнила я его же слова, и мужчина рассмеялся. Тихо, урчаще.
- Да, пожалуй ты права. Сперва я откормлю тебя. Чтобы подросло здесь, - Широкая ладонь накрыла ягодицы и смяла. – И здесь. – Медленно поднимая вверх, она замерла на ребрах, едва не дотянувшись до груди. – А то и ухватиться не за что.
Вспыхнув от стыда, возмущения и протеста, вперемешку с неотступающим страхом, я хотела вылезти из-под тяжелого тела, но меня ловко вернули на место, придавливая тяжелой рукой.
- Далеко собралась?
- Зарыться в одеяла и проплакать полночи от того, что не могу удовлетворить ваши потребности, кин.
- Хальвор. – Резко и серьезно исправил он. – Еще раз назовешь меня кином, поплатишься. А сейчас я накажу тебя за уже произнесенные слова, ласка. Хочешь, чтобы я раздел тебя или разденешься сама?
- Сама. – Одними губами прошептала я, предчувствуя, что шутки кончались ровно секунду назад, когда я вновь обратилась к мужчине не по имени, как он велел.
- Приступай.
Медленно, дрожащими пальцами я принялась судорожно расстегивать пуговицы на верхнем платье, неотрывно смотря в глаза Хальвора.
Его взгляд завораживал. Тягучий, властный, терпкий, как привкус на кончике языка после глотка вина. В нем хотелось тонуть, его хотелось продолжать, но волнение от мыслей душило, и воздух в легких стремительно заканчивался, в отличие от пуговиц вдоль юбки.
Дождавшись пока я сама справлюсь с рядом застежек, Хальвор оперся на локоть, чтобы свободной рукой легко разбросать полы платья в стороны, открывая себе вид на сорочку из грубой ткани.
- Я привезу тебе шелк. Не хочу, чтобы твоей кожи касалось топорное полотно. – Пальцы примкнули к вене на шее, ощущая, как бешено в ней разливается кровь и спустилась вниз, к кромке нижнего платья, подводя черту. – Красивая кожа. Мягкая. Не должна раниться о такую ткань.
Я замерла.
Таинство момента странной волной накрывало и забирало все мое внимание. Оторваться сейчас и не рассматривать его ресницы, что черными стрелами смотрели прямо, упрямый рот с трещинками от соленого ветра, и непослушные пряди, что выбились из кос, и нависли на лоб, было бы невыносимо.
Я захотела поверить в сказку. Во что-то, что не мог бы выдумать даже самый искусный плут и картежник, чтобы было, что рассказать темным вечером за кружечкой пива.
Ваха! Проклятое дитя!
Сейчас желанна.
И пусть игра, со своими странными и не ясными для меня целями, но такая мнящая, притягательная, пробуждающая любопытство.
Мужчина не остановился на достигнутом и, подцепив пальцем лямку, потянул ее вниз, вырывая из меня очередной несвязный хрип, оголяя кожу груди, выставляя ее под обозрение горячему и жаждущему взгляду.
- И все равно красивая. – В унисон со своими словами, он коснулся кончиком пальца темной кожи сосков, которая тут же съежилась под непривычной лаской, вызывая на губах улыбку. – Ты отзывчивая. Мне нравится.
И в следующую секунду его рот накрыл темную горошину и втянул, мягко посасывая, заставляя меня выгнуться вверх, и вскрикнуть от неожиданной ласки. Такой горячей и порочной.
Хотелось оттолкнуть его, и я даже уперлась ладонями в крепкие плечи, но куда там…. Даже не пошевелится.
Словно играясь, он бил языком по чувствительной вершинке, проходя по ней кончиками зубов, покусывая, заставляя теряться от странных ощущений. Так же как утром, тепло опустилось от ключиц к паху, и свернулось в теплый ком, и я бы свела ноги, пытаясь снять напряжение, но чужие бедра мешали.
Отпустил. Ровно на пару секунд, ныряя под кромку платья и захватывая второй сосок, обжигая его языком и царапая губами.
- Хееель… - Прошептал мне в кожу, и его дыхание горячо обожгло влажный сосок, вынуждая его свернуться в тугой комочек. – Сладкая женщина.
Его ладони, мирно ждавшие своего часа, скользнули вверх по телу и сдавили основание груди, удобнее подставляя вершинки к губам, от чего мужчина и не думал отказываться, втягивая то один сосок, то набрасывая на другой жадно вылизывая их как пес.
Он толкался бедрами, едва ощутимо, но этого было достаточно, чтобы я ощутила твердую как камень плоть, что мечтала вырваться из штанов и оказаться у меня под юбкой.
По телу прошлась волна возбуждения смазанного трусостью.
И может прав был Хальвор, говоря, что я боюсь не его, а близости. Мне же не хватает духа самой протянуть к нему пальцы, провести ими узоры по плечам, как бы наверно хотелось любой женщине. Это просто трусость, которую привили мне с детства.
Ведь другие женщины не трусят, прикасаться к своим мужчинам?
Рискну.
Подняла ладонь и прижала ее к плечу Хальвора, сминая гладкую ткань чапана, чувствуя, как напряглись мышцы под пальцами и как замер мужчина от моей неловкой ласки. Хотела убрать руку, но он перехватил ее и прижал крепче, уводя мои пальцы вниз, по груди, к крепкому увитыми мышцами животу.
Крепкий как камень, горячий как вулкан.